Вдох получился больше похожим на придушенный всхлип.

- Эй, ну не надо, - сонно пробормотал мне в шею Искуситель, - все нормально. Все будут жить, кроме той мрази, которая ждет-не дождется меня в Аду, где я буду ее долго и с наслаждением пытать.

Господи, да что ж я такое опять натворила? И снова досталось всем, и снова я виновата. Проще уже застрелиться, чтобы обеспечить безопасность всех, кто мне дорог!

Комментарий к

Знаете, в этой работе очень много грязи, очень много того, что я считаю отвратительным. И почти все это заключено в Гаале. Но, как я ни старалась, я не смогла вызвать в себе неприязнь к нему и сделать его по-настоящему плохим. Он - просто еще один отрицательный персонаж, чья история не была до конца рассказана, который живет своей жизнью и не перестает при этом быть обалденным:3

========== Часть 22 ==========

Утром я проснулась с жесточайшей головной болью. Пылающий обруч сдавливал мозг, глаза будто превратились в бильярдные шары, а в затылке поселился морской еж. Еще и в желудке неимоверно крутило, во рту расстилалась пустыня, а глотание сопровождалось резью в горле. С трудом подняв руку, я приложила ладонь ко лбу - похожее я испытывала с температурой сорок по Цельсию. Но нет, кожа была прохладной и сухой. Возможно, это влияние так долго и так близко находившейся ауры Гаала. Которого, кстати, рядом уже не наблюдалось. Его, разумеется, очень жаль, никто его не любит и так далее, но его козлячесть от этого никуда не делась, так что его отсутствие только к лучшему. Не нужны сейчас Аарону лишние поводы для беспокойства и злости. Ой, точно, Аарон! Надо найти его, он ведь жив, да?

Кряхтя, как престарелая, я приняла сидячее положение. Это оказалось неожиданно простым, особенно, если сравнить с принятием стоячего и более-менее прямоходящего. Пара робких шагов с изяществом алкоголика - и стало лучше. Как бы это ни было парадоксально, потому что обычно в такой ситуации движение только во вред.

Аарон, живой, здоровый и, что немаловажно, веселый, пек блинчики, мурлыкая под нос что-то, похожее на “Катюшу”. На его обнаженной спине красовались шесть длинных пересекающихся шрамов и почти заживший рубец размером с мою ладонь, бугристый и неровный, как от ожога.

- Доброе утро! - он даже не обернулся, чтобы не упустить момент, когда надо снимать сковороду с огня, но улыбнулся мне через плечо, - ты как?

- Да жить буду, - я присела за стол, чтобы не дрожали так заметно колени, - ты себя как чувствуешь?

- Матвей вчера так перепугался, что влил в меня половину своей ауры, у меня все раны затянулись вообще, - вполне счастливый серый поставил передо мной тарелку с тремя блинчиками, шариком мороженого и вареньем, - даже дар потихоньку возвращается, когда последняя рана заживет, все придет в норму.

Теперь ясно, почему он больше не депрессует, а я уж успела приготовиться к его реабилитации…

- И что дальше?

- Дальше? - усевшись напротив, брюнет подпер голову кулаком и задумчиво сощурился. - Дальше все так же. Тебе теперь будет легче сносить присутствие Гаала и кошмары, потому что наши ауры теперь соединены, ты будешь подпитываться от нас. Мы будем ездить по миру и отправлять обратно в Ад всякую мерзость без перерывов и выходных. Но главное - мне, а значит, и тебе дали отпуск на восстановление, - я даже дышать забыла, - две недели. Только представь - эти две недели мы будем валяться в постели и смотреть кино, есть вкусности, гулять, только вдвоем. И каждый день. Каждый день, каждое утро, каждый вечер, каждую ночь мы будем заниматься любовью. Как тебе мои планы на отпуск? - экзорцист лукаво улыбнулся.

- Пожалуй, - я смущенно потерла нос, - я одобряю.