Пришлось выполнять просьбу…
========== Часть 13 ==========
Рыдая от ужаса, я сидела в ванной, спрятав лицо в полотенце. Вчера Егор уехал с братьями в поход, у нас был прощальный утренний секс. Завтра вечером, всего через сутки, он вернется. Дернул меня черт сделать этот тест! Он ведь приедет и сразу все узнает по запаху! А ведь он говорил, что хочет первого после универа, а не на середине третьего курса! Как мог подвести этот дурацкий презерватив?
Так, ладно, отставить истерику. Я не буду его заставлять, не буду мешать ему спокойно учиться. Поеду к родителям, потом подам на развод. Нельзя же так вот в самом начале его жизни повесить ему на шею груз из ребенка и жены-недоучки. Решено.
Собрав в сумку самые необходимые вещи, я со слезами сняла с пальца кольца, которые не снимала со дня свадьбы, оставила их на кухонном столе и вызвала такси. Надеюсь, Егор сможет меня забыть и заведет семью потом, когда будет готов. Да и женится, в конце концов, на нормальной красивой девушке. А я справлюсь.
Родители оба были уже дома и даже обрадовались моему появлению — я частенько заезжала к ним с ночевкой, когда оборотень уходил в так полюбившиеся ему походы на пару дней. Мама только спросила, почему у меня так много вещей с собой, но я ухватилась за параллельный папин вопрос и не ответила ей.
Лежа в своей кровати, в своей комнате, я думала, что тут вполне достаточно места и для кроватки. Надо будет еще, как минимум, академ взять, потом, может быть, перевестись на заочку. Родня будет рада внуку или внучке, а Егор… Егор пусть живет.
Он приехал в девять вечера почти. Тихо вошел в кухню, где мы ужинали, тихо сказал:
— Я слушаю.
Тут уже родители заволновались, я опустила взгляд. Злой такой…
Отвечая на все вопросы, оборотень положил на край стола мои кольца. Кажется, все сразу все поняли. Выпроводив тестя и тещу, парень сел рядом со мной.
— Я слушаю, Кира.
Нервно колупая ноготь, я отодвинулась на краешек своего стула подальше от него, шмыгнула носом.
Вздохнув, брюнет взял еще пустую кружку, в которую пока что был только насыпан сахар, повертел ее в руках и вдруг швырнул в стену. Вздрогнув, я втянула голову в плечи.
— Когда я уезжал, все было отлично, — ровно и опасно безэмоционально произнес еще пока мой муж, — а теперь ты явно решила меня бросить. Ты… — осекшись, он принюхался. — Прекрасно. Ты беременна от меня и потому бросаешь меня же, да? — поджав губы, чтобы не разреветься, я кивнула. — Знаешь, Кира, если я когда-нибудь пойму, что варится в твоей головушке, я, наверное, перестану удивляться твоему желанию бросить меня ради моего блага. И почему ты ушла?
— Ты же хотел после универа, — пробормотала я, еще одна кружка улетела в стену.
— Я планировал после универа! — прорычал Егор, вставая и нависая надо мной, как грозовая туча. — И после универа ты родишь мне еще одного! А пока что ты доучишься несчастный месяц гребаного семестра, оформишь академ и будешь сидеть дома и послушно запивать витаминки свежевыжатым соком! Потому что мне нужна ты, мне нужен этот ребенок и не надо решать за меня, как мне будет лучше! — резко успокоившись, он опустился обратно на стул, запустил пальцы в волосы. — Надевай кольца.
Едва не рыдая от облегчения, я выполнила распоряжение и забралась в приветливо раскрытые объятия, устроившись у него на коленях.
— Я люблю тебя, — прошептал оборотень, потираясь носом о мой висок, — нет слов, чтобы выразить, как сильно я люблю тебя, даже все твои заскоки. Не оставляй меня никогда, моя глупенькая ласка.
Пока я, счастливая и довольная, что не придется разводиться, собирала обратно в сумку уже разложенные по полкам в шкафу вещи, Егор убирал осколки и объяснял родителям ситуацию. В итоге будущего папашку посадили ужинать, меня поздравили и крепко обняли. Но отец, едва увидев меня, покрутил пальцем у виска и сочувственно похлопал по плечу отламывающего себе кусочек хлеба от ломтя дрожащими руками зятя.
Я раз в неделю ходила к врачу, принимала все прописанные витамины, часто ездила к родителям Егора подышать чистым воздухом и питалась только здоровой, вкусной, сбалансированной натуральной пищей. Вот только эта вся забота оказалась напускной. Он всегда, всегда, когда уходил из дома, целовал меня и говорил, что любит! Но только не в этот раз. Забыл притвориться, засранец. Ну и пусть, пусть! И без него справлюсь!
Таксист услужливо помог мне донести сумку с вещами до дверей подъезда родителей, потому что, как он сказал, сразу видно, что я беременна. Ну конечно, я сейчас как школьная поделка из желудя и спичек со своим пятимесячным пузиком.
Пока я искала в рюкзаке кошелек, чтобы расплатиться, с визгом шин по асфальту на обочине резко затормозила машина Егора. Подлый предатель!
— Ласка! — запыхавшийся оборотень попытался меня обнять, но я отстранила его, заливаясь слезами. — Ласонька, солнышко! Ты же сказала, что хочешь апельсинку, я поехал в магазин за апельсинкой, что случилось?
— Ты меня не любишь! — топнув от досады, я вытерла слезы рукавом и снова решительно оттолкнула его руки от себя.
— Люблю, конечно! С чего ты взяла это? — казалось, парень сам сейчас расплачется. — Пожалуйста, маленькая моя, не плачь.
— Ты всегда говорил, что любишь, когда уходил, а в этот раз не сказа-ал!
— Я сказал! — возмутился брюнет. — Я же сказал!
— Честно? — всхлипнула я, успокаиваясь.
Может, воду как раз себе из-под крана в кружку набирала и не слышала?
— Сказал, конечно, моя хорошая! — облегченно выдохнул оборотень, нежно прижимая меня к груди. — Ты у меня такая… Беременная.
— И толстая, — добавила я, — а тебе толстые не нравятся.
— Ты мне любая-любая нравишься! — сунув в руки ржущему таксисту крупную купюру почти не глядя, Егор подхватил мою сумку. — И ты же временно с животиком, и он мне нравится, и ты вся мне нравишься, очень сильно тебя люблю!
— Честно? — с подозрением уточнила я.
— Честно-пречестно, моя ласонька! — положив руку на сердце, поклялся мой муж.
— Ну ладно, — вздохнув, я пошла к машине, а Егор шумно перевел дух, — почистишь мне апельсинку?
— Хоть целый вагон апельсинок! — радостно объявил брюнет, открывая мне дверь и помогая забраться в салон. — Только никуда-никуда больше от меня не убегай, хорошо?
Я не стала ничего отвечать. Я не собираюсь держать его при себе насильно, если разлюбит — уйду сама. Знаю же, что ему будет просто меня жалко.
