К вечеру невыспавшийся и порядком заебанный на работе Евгений был выжат, как лимон. И на какое-то замечание Натальи зло процедил:

— Не умничай-ка ты, — увидев пораженно распахнувшиеся глаза и ее нерешительные попытки что-то сказать и куда-то деть руки, он вздохнул, потер лицо, понимая, что уж она-то меньше всех виновата в его плохом настроении, — слушай, я в говно. Лучше давай я сейчас пойду спать. И не обижайся, ладно? Я люблю тебя в любом настроении, кис, — притянув стройное тело к себе, брюнет прижался скулой к ее виску, чтобы не видеть повлажневшие ресницы, — прости меня, долбоеба.

— Поужинаешь? — чуть дрожащим голосом предложила девушка.

Второй раз за эти сутки он был груб. Оба раза, фактически, случайно, но от этого ее обида меньше не становилась. Очень странно было видеть его таким, если раньше Евгений ей воспринимался только как надежная стена, за которой можно было спрятаться от всего враждебного мира.

— Нет, кис, — вздохнув, Женя отстранился, осознав, что не так — она не обняла его в ответ, — я высплюсь и все будет хорошо, обещаю.

Кивнув, блондинка пошла на кухню. Несмотря на то, что он сразу лег спать, пусть и поворочался немного, мучаясь от собственного поведения, ей требовалось побыть одной. Послушать грустную музыку, наесться сладкого, может, пореветь в подушку, переосмыслить заново все и убедить себя оставить эту боль позади. А еще обдумать, нужен ли ей мужик, который при плохом настроении сразу будет рявкать на нее.

Евгений проспал рекордные для себя восемь часов, проснулся посреди ночи. Один. Сразу потянулся за телефоном. Несколько входящих, одно от нее. Просьба оставить в покое ненадолго, дать подумать и не приезжать. Едва прочитав, он все понял. Понял, что все сейчас зависит только от нее, и он своей грубостью и тупостью оттолкнул девушку мечты. Потом до утра заливал это понимание коньяком в тщетных попытках опьянеть и забыться.

========== Часть 6 ==========

С легким пакетом, полным сладостей и вкусностей, Наталья вошла в свою квартиру. Ее муж сегодня был на дне рождения друга в баре и вернуться обещал часам к двенадцати, но его обещания редко сбывались. Поэтому у нее есть весь вечер на то, чтобы позаниматься своими делами.

Устроившись за столом в комнате-студии, девушка включила себе музыку и легко улыбнулась, коснувшись кончиками пальцев стоящей на столе рамки для фотографий. Правда, под стеклом был обычный белый лист бумаги, на котором корявым почерком привыкшего печатать мужчины было написано торжественное разрешение: “В случае моей неоправданной грубости и резкости вследствие плохого настроения или раздражения по не касающимся тебя причинам — втащи мне.”

Эту расписку она нашла через сутки после своего ухода в почтовом ящике. В конверте было еще кольцо и заявление из ЗАГСа, пустое и готовое к заполнению. Ровно через тридцать дней они поженились, забив на пышные традиции, а через месяц должны были провести отпуск у южного моря в качестве свадебного путешествия. Та псевдоссора так и осталась единственной в их отношениях.

Наташа счастливо улыбнулась и решила проверить, как поживает ее группа в соцсети, куда она выкладывала свои рисунки.

В одиннадцать градус веселья и напитков только возрастал, так что Евгений решил позвонить и предупредить, что задержится. Это было очевидно с самого начала им обоим, но лучше все же сообщить, а то мало ли, Наталья женщина творческая, как придумает себе что-нибудь…

— Кис, не жди меня, я задержусь, — за столом было не слишком шумно, потому что большая часть празднующих вышли из кафе покурить.

— Х-хорошо, — чуть дрожаще откликнулась девушка.

— Ты плачешь? — моментально напрягся брюнет. — Что случилось?

— Нет, ничего, ерунда, — шмыгнув носом, блондинка торопливо вытерла слезы.

— Я буду через минут двадцать, хорошо? — встав, чуть пошатывающийся Женя попытался одной рукой надеть кожанку. — Ты не плачь только, кис, я все разрулю.

Сбросив звонок и врубив приложение для вызова такси, он уже более продуктивно стал собираться.

— Кто бы, блять, подумал, что Женёк станет таким подкаблучником, — ухмыльнулся именинник.

— Она может реветь сейчас, сидя со сломанной ногой, и говорить, что это ерунда, — огрызнулся программист, — проще самому на месте увидеть, в чем дело.

— Да так и скажи, что скачешь по первому зову.

— Вот уж кого, а тебя с твоими тремя разводами я слушать не буду, нахуй иди! — показав фак через плечо, Женя пошел на выход.

— Да и каблуки дома сидят, а не по стриптизам с мужиками ходят, — поддержал его кто-то.

В такси брюнет думал, что упоминания о разводах друг ему не простит. С другой стороны, если бы он и был подкаблучником — что тут такого? Как друг он же со времени женитьбы не изменился, все так же ходил на пьянки и ездил посреди ночи забирать друзей с пьянок. Так что не особенно и жалко.

Тоже мне, блять, сильный независимый долбоеб!

Наташа все еще всхлипывала. Свернулась беззащитным клубочком на диване и вытирала слезы лапой плюшевого зайца.

— Кис?

Вздрогнув от неожиданности, девушка уставилась на едва видного в полумраке и неслышно вошедшего мужа.

— Не надо было срываться, — вибрирующе вздохнула она, но крепкие объятия немного помогли.

— Так что случилось? — гладя мягкие волосы, мужчина чуть укачивал в руках мелко дрожащую девушку.

Проблема была в хейтере. Кто-то с фейка понаписал ей, что рисунки отвратительные. Почти час Женя потратил, чтобы доказать — один “неоправданно-говнистый” комментарий ничто против десятка восхищенных. Потом он своими методами нашел настоящую страницу хозяина фейка, и Наташа успокоилась — тринадцатилетняя девочка с корявенькими рисунками на стене, видимо, просто пыталась поднять себе самооценку.

Но самым главным достижением этого вечера было вернувшееся ощущение непробиваемости той стены заботы и любви, которой он пытался окружить свою любимую. Он снова стал безоговорочно надежным защитником в ее глазах.