Сегодня на улице так свежо после ночного дождика. Надо будет пойти погулять, – обратилась она к мужу. – Покажем Лилечке наши любимые места. И Руслан воздухом подышит, а то, бедный ребенок, целыми днями у окна сидит.

– Завтра отвезешь его к маме – там и надышится, – буркнул Иван, – которому почему-то вовсе не хотелось выходить из дома.

Ища поддержки, Светлана повернулась к Лили:

– Вот так всегда: месяцами его нет, а вернётся – из дома не вытолкаешь.

Она хотела что-то еще добавить, но настойчивый звонок в дверь не позволил ей сделать этого.

– Есть на свете справедливость, – обрадовался Иван и выскользнул из-за стола, спустив с колен Руслана.

Вернулся он, когда Лили и Светлана уже допивали чай.

– Что так долго, Вань? Кто там?

Жену ответом Иван не удостоил. Посмотрел на Лили как-то странно и сказал:

– Пришел Серега… Сергей Владимиров из ансамбля. Хочет видеть тебя.

– Но… – растерялась Лили. – Что ему нужно?

Она разволновалась, и ее волнение передалось Светлане. Та занервничала:

– Да кто там такой? Что еще за Серега? Почему ты не пригласил его?

– Свет, перестань! Приглашал я его. К Лилечке он пришел. К Лилечке! Поняла?

Но Светлана никак не хотела успокаиваться. Она смотрела то на Лили, то на мужа и бормотала:

– Чего ему надо? Приехал в воскресенье утром, чтобы «поговорить»? Лиль, ведь это же он тебя в ансамбль не взял? Теперь, видно, опомнился.

Лили медленно поднялась. Сердце в груди стучало как пулемет, и ладони вмиг стали ледяными. Она ничего не смогла с собой поделать, и пока шла к входной двери, все вспоминала (почему-то) ту первую встречу на автобусной остановке. Видела перед собой его – плечистого черноволосого мулата с картинки. Видела как на наяву. Сейчас вспоминать о том, как этот красавец посмеялся над ней, открыто и нагло, Лили не хотела: она жаждала увидеться с ним – с надменным и даже жестоким, с дерзко красивым и чуть развязным – Сергеем Владимировым.

На сей раз, он предстал пред ней совершенно другой (таким она его еще не знала): строгий костюм, галстук, а сам, по-видимому, натянут словно струна. Длинные тонкие пальцы его нервно подрагивали, когда он пытался раскурить сигарету. Заговорить долго не решался, блуждая взглядом по серым стенам коридора.

Лили начала первой:

– Зайдете? – спросила она глухим чужим голосом.

Сергей замялся, но потом произнес, впервые посмотрев на Лили:

– Спасибо, не стоит. Я пришел сказать вам одну вещь… Вы можете выслушать меня?

– Да, – Лили кивнула, – я слушаю.

– Я хотел извиниться за всех нас, за себя… В прошлый раз все вышло так глупо. Я вас не узнал, правда. И вообще, я думал, что…

– Вы думали, что такая певица, как я, мало вписывается в атмосферу вашей группы; что имей я сотни наград и званий, вы все равно предпочли бы другую, так? – продолжила за него Лили. – И что же изменило ваше представление? Ведь сегодня вы явились ко мне не за прощением?

– Откуда вы знаете? – удивился Сергей.

Лили засмеялась.

– А я знаю все! И знаю, что сейчас вы предложите еще раз встретиться с вашим ансамблем; скажете, что сделали слишком поспешные выводы, что от нашего объединения никто бы не пострадал. Вы много всего будете говорить, потому что вам нужно подняться со дна, а я, как вы, конечно же, успели за это время узнать, могла бы вам помочь.

– Поразительная проницательность! Вы правы почти во всем, но я хотел бы кое-что уточнить.

– Что же?

– Он вдруг резко привлек девушку к себе и поцеловал.

Лили онемела и также резко залепила ему пощечину, когда он отстранился от нее. Потом закрыла лицо руками, словно пугливая маленькая девочка, и буквально вжалась в дверь.

– Простите, Лили, – робко начал Сергей, – вы меня не так поняли.

Он осторожно дотронулся до ее руки.

– Идите! – прошептала девушка. – Оставьте меня! Уходите и никогда, слышите, никогда! не смейте здесь появляться.

– А на улице сегодня погодка превосходная!

– Погода действительно хорошая, но я жду от тебя ответа на единственный вопрос: как съездил к Лили Загорской?

– Никак… Вообще, конечно, результат есть: она меня прогнала. К ней мне теперь ход заказан, как говорится.

Жан перестал что-то усердно выискивать в большой кожаной тетради и косо взглянул на Сергея Владимирова.

– У меня проблемы со слухом?

– Не думаю, – спокойно ответил тот.

Жан, все еще пытаясь сдерживать себя, спросил:

– Что значит «прогнала»? Ты с ней говорил? Рассказал о нашем предложении?

– Я говорил с ней, но не успел сказать всего. Ситуация вышла из-под контроля.

– Как это понимать? Я же просил тебя! Опять, наверное, не обошлось без самодеятельности, да? – уже орал Жан. – Ведь я просил, чтобы ты убедил девушку встретиться со мной. Только это! Неужели ж ты не мог передать ей мои слова!.. Все, хватит! Я отказываюсь работать с вами – придурками!

Тут вскочил Сергей и чуть не с кулаками набросился на администратора.

– Сам придурок! Только и можешь оскорблять меня и ребят! Мы разве на это надеялись, этого от тебя ждали!?. Ты абсолютно ничем нам не помог! Тебе вообще на ансамбль плевать!!!

Можешь катиться на все четыре стороны. Нам хуже уже не будет. С тобой или без тебя «Прибой» выживет. Так и знай!

Жан мог предвидеть что угодно, но такого финала!.. Столь скорое «прощание» не входило в его планы, ведь он знал, что у «Прибоя» есть будущее при определенных условиях. И эти условия, конечно, должен создавать он.

– Постой, друг! Не будем поддаваться эмоциям, – решил он «сбавить обороты». – Я, и правда, хочу вам помочь. И делаю все для этого. Но вы сами роете себе яму. Я же вижу, как вам трудно, потому что вы талантливы, а талантам в нашей стране всегда было трудно. Я все вижу и понимаю; и разделяю ваши взгляды. Нам просто надо быть чуточку терпимее друг к другу…

Слушай, ты ведь меня понял, правда? Забудем все и начнем заново. У нас все получится. Обещаю, что еще до конца лета вы поедете на гастроли.

…Дай-ка мне адресок той артистки – Лили Загорской. И не забудь завтра к 10-ти собрать ребят.

Следующим утром Жан на своем шикарном авто колесил по портовому району в поисках дома, в котором, по словам Сергея, жила Лили Загорская. Около семи он наконец был у нужной девятиэтажки и принялся внимательно наблюдать за вторым подъездом. Несмотря на столь ранний час, жизнь вокруг била ключом: подобно маленьким муравьям туда-сюда сновали люди, из раскрытых форточек и окон доносились звуки «Утренней гимнастики» вперемешку с ароматами жареной яичницы.

Человек, похожий на Ивана Загорского, вышел из дома минут через 25-ть и направился в сторону порта. Жан проводил его взглядом, раскуривая очередную сигарету. Еще через некоторое время в подъезде появилась молодая белокурая женщина с ребенком (Жан не знал, что это Светлана – жена Ивана). Постояв немного, словно раздумывая над чем-то, она вновь скрылась за дверями, унося с собой малыша, и вернулась лишь спустя полчаса. Ребенок теперь был одет иначе, как успел заметить Жан, и тащил за собой деревянную собачку на веревочке.

Жан зевнул. Эти люди его не интересовали – он ждал Лили.

«Интересно, сколько еще мне тут сидеть придется… – подумал он. – Если Серега что-то напутал или не понял, и Лили сегодня вообще никуда не собирается?.. Да, задал я себе задачку"!..

Но ждать ему не пришлось и 5-ти минут: Лили Загорская, такая юная и невероятно красивая, возникла на пороге словно видение. Легкое цветастое платье ее развевалось на ветру, туфли на тонких ремешках делали ножку еще изящнее, а маленькая белая сумочка очень точно дополняла гардероб.

Жан мог поклясться, что эту девушку он выделил бы среди бесчисленной толпы в любом случае (будь она известной киноактрисой или простой рабочей какого-нибудь завода): в ней ощущалась какая-то неземная легкость, притягательность. Он моментально завел машину и медленно поехал вдоль тротуара. Поравнявшись с Лили, опустил стекло, и, чуть высунув голову, произнес: