Прошло еще некоторое время. Выстрелы с обеих сторон прекратились. Кругом было совсем тихо. Солдаты лежали молча. Только раненый время от времени стонал, но боялся по открытому месту отползти назад.

Вдруг где-то справа раздался выстрел, пуля пронеслась над Таней и ударила в камень над ней. Она повернула голову и справа, с почти незащищенной стороны, увидела несколько солдат, осторожно ползущих по земле с ружьями наготове.

«Обошли», — пронеслась мысль.

Она повернула в их сторону карабин, но не успела ни спустить курка, ни по-настоящему оценить новую обстановку, как что-то ударило ей в правое плечо. Она ощутила острую боль и потеряла сознание.

Когда лесные люди торопливо распределяли золото в свои мешки, Паркер неподвижно стоял в коридоре около обезоруженных солдат и внимательно наблюдал за тем, что происходит кругом. Он старался не смотреть на Таню, но все время остро ощущал ее присутствие. У него даже мелькнула мысль уйти вместе с ними, не отпускать ее без себя. Но слишком настойчива была ее инструкция, и он понимал, что обязан ее выполнять.

Как только лесные люди ушли и сторожа начали осторожно двигаться по полутемному коридору, Паркер подошел к раненому Хилидзе и опустился перед ним на колени. Грузин был без сознания и лежал в луже собственной крови. Паркер быстро расстегнул его куртку, сорвал рубашку и увидел ножевую рану в боку.

— Воды скорее, — приказал он столпившимся вокруг сторожам, — он уже достаточно овладел русским языком, чтобы вести простой разговор.

— Бегите за фельдшером, нечего вам здесь толпиться. Один держи свечку, — распоряжался он.

Он внимательно стал осматривать Хилидзе и его рука случайно наткнулась на какой-то небольшой выпуклый предмет в кармане грузина. Сперва он не обратил на это внимания, но наткнулся опять, даже зацепился пальцами. Предмет был необычайной формы, что и привлекло его внимание, как всегда все необычайное.

«Странно, зачем у него в кармане камень», — подумал он. А потом сам себе ответил и не мог сдержать радостной улыбки.

Но имеет ли он право его взять? Это воровство. Украсть, да еще у человека в таком состоянии.

«Нет, нет, невозможно», — говорил внутри один голос.

«А он-то сам его не украл, не отнял от других?» — возражал другой.

«Нет, конечно, не украл. Это государственное добро, и Хилидзе защищает интересы общества против посягательства отдельных лиц».

«Да, но действительно ли он является защитником общественных интересов?»

Все это пронеслось в голове Паркера и он вспомнил, как Таня относилась к этим защитникам общественных интересов.

Она встала перед ним, сейчас где-то бредущая по лесу, как зверек. Нелегко ей сознавать, что ее затея не удалась…

— Опусти ниже свечу, посвети мне поближе, — приказал Паркер сторожу. Тот покорно исполнил приказание. Паркер случайно рукавом задел свечу и она выпала из рук сторожа.

Когда сторож чиркнул спичкой, камень уже был в кармане у Паркера.

Принесли воды. Прибежал испуганный фельдшер, обмыл и перевязал рану.

Потом перенесли Хилидзе в соседнюю комнату и положили на кровать.

Через некоторое время он открыл глаза и осмотрелся, видимо, не понимая, что с ним случилось. Потом увидел Паркера, нахмурил брови и прошептал в полубреду:

— Бандиты, иностранные шпионы, арестуйте его, — и опять впал в забытье.

В комнате находился фельдшер и несколько стражников, но все хорошо понимали, что приказание начальника дано в бреду.

— Оставьте его, ему надо покой, уйдите все, а я останусь с ним, — сказал фельдшер.

Паркер спустился по лестнице с крыльца. Внизу кругом дома молча стояли любопытные.

— Он будет жив, — коротко бросил Паркер и быстро пошел к себе в дом. Но, не доходя, он остановился, как будто что-то соображая.

«Там не спрятать», — подумал он и вместо того, чтобы войти в дом, он повернул в маленький садик за домом. Он прошел, почти пробежал до конца сада. Осмотрел забор, прислушался — кругом не было ни одного звука — и спрятал камень у столбика под мягкий мох.

Паркер проснулся от стука в дверь. Он проспал свое обычное время. Солнце стояло уже высоко.

Он вспомнил ночное происшествие, только когда явилась обычная утренняя мысль о Тане, обычное сознание, что она где-то под этой же крышей, там, в конце коридора.

«Ее там больше нет», — пронеслось в его голове, и вся картина ночных событий встала перед ним.

«Где же она сейчас?»

— Вас, господин, товарищ начальник к себе просит, — услышал он голос за дверью.

Он сразу вскочил. А может быть, там уже получены сведения о ней. Если получены, то плохо, очень плохо.

Быстро одевшись, он прошел в управление.

Хилидзе, бледный, с горящими глазами, лежал в своей комнате.

— Спасибо, м-р Паркер, мне доложили, что вы первый оказали мне помощь. Я это очень ценю, спасибо, — и он с усилием протянул руку англичанину.

— Не за что благодарить, каждый обязан оказывать раненому помощь. А кроме того, я у вас в долгу. Мне так неприятно, что моя переводчица оказалась бандиткой.

Он сам был удивлен, с какой легкостью он лгал. Он не умел лгать и никогда не лгал. А тут вдруг такое спокойствие.

— Но эта ложь необходима для нее, — как бы оправдывался Паркер перед самим собой.

Хилидзе пристально посмотрел на англичанина.

— Да, бандитка, и я не могу понять, как наши в Париже позволили ей поехать. Барствуют там, вот прорыв и происходит. Ну ничего, всех их переловим. Жаль, что камень пропадет, ну, да и это ничего.

Вот за Воронова действительно досадно. Какое вырождение, какое плохое влияние европейской нездоровой жизни. Не ездил бы туда, ничего бы с ним не произошло. Ведь был верным стражем революции. Считался одним из лучших работников. Никто в нем не сомневался. Всех поймаем и его поймаем. Посланы большие отряды. Никто не уйдет.

— Да, надо постараться поймать, — ответил Паркер, — это единственное, что меня успокоит.

«Что со мной, откуда у меня такая наглость?» — внутренне усмехнулся англичанин. И когда ему стало страшно, до ужаса страшно, что ее поймают, он понял, откуда это.

— А о каком камне вы говорите? — спросил он грузина, снял очки и стал их усердно протирать.

Откуда мог Хилидзе знать, что этот жест у Паркера выражает большое волнение?

— Как о каком, как о каком, ах, да вы же не знаете.

И он рассказал историю с брильянтом.

Паркер слушал невнимательно и погрузился в свои думы. Когда грузин кончил, он сказал:

— Ну, еще не все потеряно. Когда вы их поймаете, можно будет заставить сказать, где брильянт.

Хилидзе задержал Паркера у себя, а когда через полчаса англичанин вернулся домой, то нашел свою комнату совершенно перерытой.

«У меня, вероятно, прирожденный талант заговорщика», — подумал он, вспомнив, что камень спрятан в саду.

— В чем дело? — спросил он одного из сторожей, выходящего из соседней комнаты Воронова.

— Товарищ начальник приказал обыскать все помещение, да не только этот дом, а вообще многих служащих и рабочих в Отрадном.

«Синее золото у химиков, — пронеслось в голове Паркера. Свое он держал в такой смеси руды, что только специалисты могли бы до него добраться. — Ну да и те, вероятно, не дураки», — усмехнулся он.

Он сразу же пошел к Хилидзе.

— Почему обыскивали мою комнату? Я думал, вы оцените мое отношение к вам, — и Паркер сделал недовольный вид.

— Не могу, г-н Паркер, не могу, — оправдывался грузин. — Мне даже пришло распоряжение вас временно арестовать. Я уже под свою ответственность не исполнил. Вижу, что вы хотите нам помочь. Попросил распоряжение отменить.

— Что же, арестуйте, — усмехнулся Паркер. — Хлопот вам будет много, а толку никакого.

— Нет, нет, они поймут, что вы к этому не имеете никакого отношения, — оправдывался Хилидзе.

— А что же вы нашли у меня и в комнатах Воронова и Диковой? — спросил Паркер.

— У этих негодяев ничего не нашли — ни одной записочки, умные бестии. А ваши записи я должен буду показать переводчику, который на днях приезжает сюда.