Как удар молнии

Глава 1

Дамини

Паршивый спектакль

…Я поставила что-то вроде современной формы фильма «Чародеи», изменив название на «Колдовские иллюзии». Длинновато, зато интригующе! По-крайней мере, я так думала. Остальные сомневались, но не спорили.

Но сегодня явно был не мой день. Спектакль не задался с самого начала. Генка Гришаев постоянно путал слова, Кристина Патроклова играла из рук вон плохо, пританцовывая на сцене на неудобных туфлях, хотя я с самого начала приказала сменить размер. Не нашли. Как всегда. Что там у нас дальше? Ну конечно! «Гордость» театра Максим Коломенцев постоянно переделывал реплики героя на свой манер. Идиот! Сколько раз я повторяла ему, чтобы он этого не делал! Только с толку сбивает моих актеров! Но Максим ведь у нас звезда, у него такой богатый опыт!.. Не то, что у меня, что называется. Как он сказал мне пару недель назад? Я в театре без году неделя и уже считаю, что я здесь самая умная. Что-то похожее… Это не так, естественно. Хотя я, пожалуй, поумнее того же самого Коломенцева. Разве я виновата в том, что до конца осознала, что мое призвание в продюсировании, только год назад. И уже проделала к тому времени огромную работу.

Впрочем, неважно. Важно то, что мой вымученный, слаженный, на сто раз отрепетированный спектакль летит ко всем чертям! Нет, какую же все-таки большую роль в нашей жизни играют случайности. Подобной случайностью я считаю свое имя. Мама, помешанная на йоге, Индии и санскрите, назвала меня и мою сестру индийскими именами на этом хреновом языке! Я, конечно, понимаю, что мое имя довольно экзотично, некоторые ни в жизнь его не забудут, а некоторые никак запомнить не могут. Это кого хочешь позабавит. Поначалу. Потом я стала уставать от того, что нужно каждый раз напоминать человеку, как меня зовут. Забывалось мое имя всегда чаще, чем запоминалось. Хуже всего то, что напоминать приходилось моим одноклассникам, вместе с которыми я проучилась уже десять лет! Десять лет!!! Я понимаю, что всегда была особой необщительной, подруга у меня была лишь одна и та за пределами моего класса. Я все это прекрасно понимаю. Но за десять-то лет можно было запомнить мое имя.

Самое примечательное, что за все десять лет учебы, состав нашего класса практически ни разу не изменился. Когда в десятом классе нам присвоили профиль гуманитарного, некоторые ушли в параллельные физико-математический, социально-экономический и естественнонаучный классы, а к нам опять же никто не перевелся. Сейчас в последнем, одиннадцатом, классе прибавления у нас тоже не случилось. Могли, естественно, перейти к нам с Нового года, но это маловероятно. Кто станет переводиться в другую школу или класс, когда впереди всего полгода учебы осталось?! Что касается меня, я, конечно же, осталась в своем гуманитарном. Первая причина вопросом: какая разница? Где бы я не появилась, всюду мое имя вряд ли кто запомнит. И меня заодно. Мне еще очень повезло, что я пробралась на желанное место продюсера спектаклей в нашем школьном театре. С моей незаметностью этого вполне могло не произойти. Вообще-то я могла уйти в социально-экономический класс к своей лучшей подруге Маринке… Но здесь меня остановили мои профессиональные амбиции. Итак, вторая причина: карьера. Я хотела поступать в ГИТИС или во ВГИК на продюсерский факультет, и образование в гуманитарном классе с шестичасовой программой литературы в неделю мне было необходимо.

Маринка не обиделась. Она все понимала. Как всегда. К тому же, с окончания десятого класса Марина неожиданно начала встречаться со своим одноклассником Петей Дроздовым. Я ничего не понимала, ведь Марина ни разу даже не упоминала его имени в разговорах. На что Марина, скромно потупившись, произнесла:

– Я его просто не замечала, понимаешь…. А, оказывается, у нас с ним так много общего…. У нас один и тот же взгляд на многие вещи! И Петя… Он уже давно любит меня! Он мне признался как раз перед окончанием десятого класса.

В общем, Марине было с кем провести свое время. От моей постоянной занятости в театре она не страдала. Я кстати тоже. Меня даже на свидание ни разу не приглашали.

На мгновение отвлекшись от своих мыслей, я постаралась оценить ситуацию на сцене. Хуже некуда. Черт возьми, Кристина с Максимом уже не в первый раз играют в спектакле, оба прирожденные актеры, хотя со своими заскоками, конечно… И так ужасно сейчас играют?! Что же это такое?

Не в силах больше смотреть на позор моих актеров, я вышла из актового зала и уселась на подоконник. Мне нужно было подумать. Что и где я упустила? Почему спектакль, вчера на отлично сыгранный на генеральной репетиции, сегодня так ужасен? Я приложила руки к щекам. Они горели.

«От стыда», – подумалось мне.

Оставшееся время до окончания спектакля я гуляла по школе с музыкой в ушах. Крематорий и Бутусов помогли расслабиться. Когда из зала начали выходить люди, я поспешила туда, а затем и к сцене. Но добежать до нее мне не удалось.

– Куда так спешишь, сестренка? – поймала меня за рукав Амрита, моя сестра. Вот уж кто по поводу своего имени не страдал. Ну а как же? Амрита – звучит. Даже не смотря на то, что так назван какой-то алкогольный бальзам. Думаю, это лишь добавило популярности сестринскому имени. Я еще не встречала человека в нашей школе, который бы не знал, как зовут мою сестру.

– На разборки! – немного грубо отозвалась я.

Амрита изумленно подняла брови.

– Да ладно, спектакль был хорош, ни к чему устраивать Максу разборки.

– Кто-то должен это делать вместо тебя, – я с опозданием припомнила, что Макс и Амрита уже полгода встречаются. Именно по его, а не по моему приглашению Амрита сегодня прибыла на спектакль. – Он никогда не делает все так, как нужно.

– Просто ты слишком сильно на него давишь, – примирительно сказала сестра. – Попробуй с ним подружиться! Я уверена, вы поладите, вам нужно только немного поговорить.

– С Максом невозможно разговаривать, он вечно перебивает меня своим: «А вот я…». Он только себя и видит. Не понимаю, что ты в нем нашла.

Амрита беспечно тряхнула своими белокурыми волосами.

– Ты видишь в нем только минусы. Поищи и плюсы, уверяю тебя, они есть! Я с тобой кстати!

Мне было наплевать на присутствие Амриты. Зайдя в гримерную, я устроила скандал. Чтобы Амрита не возникала, я не переходила на личности… Мои актеры сами перешли!

– Да что же это такое? Как вы здорово вчера играли! Почему нужно было запороть все именно сегодня? – надрывалась я, оглядывая безумными глазами своих актеров.

– Дамини, я же просила сменить мне туфли! – заныла Кристина, наматывая на палец свои блестящие черные волосы и глядя на меня голубыми и очень жалостливыми глазами. – Я из-за них с ума сходила, а не играла!

– Вот именно, совсем не играла. Не могла сменить я, обратилась бы к кому-нибудь другому! Или у себя дома бы нашла! Ну что за детский сад-то, Кристина? Генка, почему ты все время путаешь слова? Ты же заверил меня, что все выучил!? Все, до последней запятой!?

Генка, который, как мне было хорошо известно, вчера целый день вместо того, чтобы готовиться, гулял с друзьями, только виновато шмыгал. Ребенок, что с него возьмешь. Только в восьмой класс перешел. Однако сказала я совсем другое: