После так себе ужина Молох мгновенно вырубался, но иногда его мучила бессонница. В каком-то маниакально-депрессивном бреду его преследовали черноволосые призраки, ни одного из которых он не смог бы поймать. Или же главнокомандующему было просто удобнее думать, что он не спит. Изредка Слайз приходил к Молоху, чтобы посмотреть, всё ли у него в порядке, подложить чего-нибудь в холодильник, помыть посуду, прибраться. Тогда секретарь слышал, как во сне Молох твердит имя Люциана, зовёт его, требует к себе. Слайз день ото дня ждал приказа, когда главнокомандующий велит ему найти генерала и тем самым прекратить затянувшуюся драму. Приказа не поступало.

Разлука давалась Молоху тяжело, пусть он предпочитал этого не показывать. Просыпался очень рано с подушкой в обнимку, представляя, что это Люциан, и иногда шёпотом говорил о том, что любит. Слова не находили адресата, но Молоху всё равно было важно это высказать. Невыраженные чувства накапливались, и становилось невозможным подолгу их сдерживать. Главнокомандующий с великим удовольствием занялся бы с генералом тихим и чувственным утренним сексом. Оставил бы парочку ярких засосов в самом начале дня и потом, внутренне вдохновлённый, отправился бы на работу. Но реальность встречала его иначе, и становилось печально. Ни насладиться запахом волос, ни теплом, ни парочкой ехидных фраз.

— Босс, хватит страдать, — вздохнул Слайз, стоя у подножья кровати с кружкой кофе. — Вы выглядите как дерьмо.

Молох грузно поднялся и мрачно посмотрел на секретаря.

— Иди к чёрту. Ты сварил кофе? — и встал с постели, обходя Слайза.

Ему не хотелось идти на кухню. Он хотел, чтобы Люциан появился из ниоткуда. Как? Плевать хотел бы на приказы Молоха и появился бы из упрямства. Где? У него на бёдрах. С чем? С кружкой вкусного кофе. Одетый в его, Молоха, рубашку. Растрёпанный и наглый, как обычно. Со сладкими разбитыми губами.

Вместо этого Молох ждал, пока кофемашина сцедит напиток, после чего стоял и смотрел на неприветливую погоду за окном. Так жить было невозможно.

========== Оказия 3: Всё в моих руках ==========

Люциан сидел и с лёгкой улыбкой заваривал чай. Голова его была затуманена обезболивающими. Мысли кружились в медленном вальсе. Генерал бы с удовольствием лёг, но он должен завершить начатое.

Взять ситечко, надеть на чашку, засыпать чая, залить кипятком и закрыть крышкой. Проделать так с каждой кружкой, ведь нужен именно свежий и ароматный чай. В воздухе витает лёгкий аромат сладких цветов. Призрачные нимфы парят в этом запахе и тёплыми ладонями касаются лица. Прелестницы в дивных зелёных платьях танцуют и тихонько смеются, снуя между чашек и чайников.

Люциан покачивается, мечтая отключить капельницу. Она стоит рядом и передаёт лекарство к тому, что осталось от руки. Сам генерал сидит на полу рядом с низеньким деревянным столиком, где заваривается чай. Свет кажется ему слишком ярким и раздражающим. Как было бы неплохо, если бы кто-то невзначай разбил люстру. Моргенштерна также раздражает запах нашатырного спирта. Молох натёр ему виски, чтобы тот не потерял сознание. От перебинтованного обрубка на месте руки пахнет лекарствами и свежими бинтами.

На генерале рубашка Молоха, запахнутая, как восточный халат, поэтому Люциану чудится, что это кимоно. Он сидит и улыбается, с прищуром глядя на то, в паре шагов от него Молох кого-то жестоко избивает. Слышится хруст костей. У Молоха очень тяжёлый кастет на пальцах — череп не выдерживает.

— Тебе точно нужен свет? — мягко интересуется Люциан.

— Да, принцесса, я хочу видеть каждый вылетающий зуб этой мрази, — так же деликатно ответил Молох, после чего повернулся обратно к пленнику. — Сукин сын! — и снова удар, после которого противник что-то мычит. Без зубов ему сложно говорить.

Всё так сложилось, поскольку из-за хвоста Люциану пришлось отрезать себе руку. За генералом долгое время следили, и когда он это обнаружил, то стало уже слишком поздно. Видимо, из-за того, что Моргенштерн подобрался к Молоху слишком близко.

Люциан запомнил холодные и внимательные глаза Вельзевула, нашедшего его в толпе. Началась погоня. Моргенштерн угнал мотоцикл и, избежав многих очень вероятных аварий, скрылся за городом. Нашёл заброшенный домик, ворвался в сарай. Он понимал, что если найдётся кольцо, ему конец. Плен или смерть — оба исхода недопустимы. Тогда на глаза Люциану попалась циркулярная пила для обработки дерева. Всё произошло быстро.

Часть руки с кольцом отлетела в сторону, всё оказалось разбрызгано кровью. Люциан не слышал своего крика. Боль пронзила его по всему телу и буквально въелась в каждую клетку. Моргенштерна резко затошнило от мерзкого хлюпнувшего звука, в висках заколотило сердце. Он начал терять сознание и падать, дрожа от страха и пытаясь перебороть его.

Видимо, какая-то связь между ним и Молохом до сих пор существовала (недаром они заключили брак), и тогда главнокомандующий появился самолично. Увиденное шокировало его до глубины души. В нём проснулась животная ярость. Ему было плевать, что перед ним Вельзевул. Сначала он запечатал силы советника Сатаны, а затем — использовал силы, чтобы немного приостановить кровь Люциана.

Он притащил обоих в свою квартиру и начал призывать Вельзевула к ответу. Молох представлял, насколько глубокой становится нора, но его было не остановить. Некому. Люциан был под контролем обезболивающих. Генерал смотрел на это и смеялся. Недалеко стояло ведёрко со льдом, где лежала отрезанная конечность. Конечно! Теперь он в безопасности.

Молох выбивал из Вельзевула дух, срывая свою злость. Советник ничего ему не отвечал, уважая его право на месть. Главнокомандующий не мог убить его, но изуродовать и изувечить — запросто. Люцифера это, конечно же, приведёт в ярость. Но и сам Молох не в меньшей ярости. Радость от встречи превратилась в кровавую бойню. Всё как он любит, если не считать одной мелочи — его любимый супруг сидел не в своём уме и делал то, что ему приказали, ведь как-то нужно было заставить его оставаться в сознании.

Зубы у Вельзевула понемногу отрастали, когда Молох прерывался, чтобы отдышаться.

— Даже в облике человека ты всё так же неистов, — вежливо констатировал советник. — У тебя большой потенциал, но вместо этого ты ведёшь себя, как ребёнок. Я не заставлял твоего любовника калечить себя.

Молох понимал, что если бы не упоминал о кольце в письме, этого бы не произошло. Но это Вельзевула не касалось. Он смачно врезал демону и почувствовал лишь самую малую толику облегчения.

— Он сделал так, потому что он идиот, — прорычал Молох. — Глупый, влюблённый идиот! — и сопроводил реплику ударом. — Которого ты преследовал. Никто не просил вас втягивать в это дело Люциана. Это наши с Люцифером разборки. Моргенштерн здесь ни при чём.

— Ошибаешься, — качнул головой Вельзевул, щурясь, чтобы и дальше различать перед собой Молоха. — Если Люциан будет с нами, то будешь и ты.

— Это ваш план, да? — с презрением кинул главнокомандующий. — Шантажировать меня? Как это по-честному.

— Ты любишь кровь, — пожал плечами Вельзевул. — И несёшь кровь и страдания. Просто пожинай плоды.

— Не зли меня, — тихо произнёс Молох.

По металлу в голосе советник понял, что если скажет ещё что-нибудь, то дела станут немного серьёзнее.

— Люцифер очень хочет склонить тебя к правильному решению, — аккуратно сказал Вельзевул. — Не мы начали эту войну. Войны же не существует без потерь.

— Это не потеря, — кивнул на Люциана Молох. — Это большая ошибка. Ваша большая ошибка. За которую вы ответите, хотите или нет.

— Ты преувеличиваешь, — закатил глаза Вельзевул. — Как только он попадёт в Ад, всё наладится. И даже если он умрёт, то тоже попадёт в Ад. Масштабы не так велики.

— Не так велики? — с ненавистью рассмеялся Молох. — Не так велики, говоришь? — он приблизился к Вельзевулу очень близко и зашептал. — Хочешь, я скажу Слайзу принести циркулярную пилу, и ты расскажешь мне, насколько велики масштабы, Вель. Ты же не трус?