«Неужели кровь?» — в тумане подумалось мужчине.

Боль пронзала всё тело. Носилась по нервным окончаниям, как истеричная женщина по комнате.

Моргенштерн почувствовал себя самым жалким, слабым, беззащитным и никчёмным демоном. Низших демонов — суккубов — трахали прямо на улицах, но им нечего было терять. Люциан обладал родовым именем, званием, гордостью в конце концов. И всё это Ваал втрахивал ему как можно глубже в задницу. Ощущая зловонное дыхание Ваала, Люциан с каждым толчком всё сильнее понимал, что недостоин Молоха.

Молох — сильный, упрямый, несгибаемый и непобедимый.

А его трахают, как дешёвую шлюху. Он даже не может дать отпор. Кто он без Молоха? Симпатичный и не очень-то претенциозный донжуан, который сам не знает, чего хочет от жизни и кого хочет — по жизни.

Люциан чувствовал, как тело пропитывается потом и грязью Ваала, что он сам становится его ужасной частью. Как лица касается его косматая борода, пресные губы. Руки облапывают грудь и живот. Неприятное и волосатое тело липнет к Моргенштерну, а он не может его отторгнуть. Открывает глаза, а там то тупой, то триумфальный взгляд.

— Ты… обычная… блядь… — с придыханием говорил Ваал. — Даже как генерал — жалкий засранец. Ублюдок. Выродок.

Пальцы не сгибаются, рот не говорит, душа не мечется.

Бог правда умер?

— Он больше не вернётся, — закатывая глаза от удовольствия, бормотал Ваал. — Когда я закончу с тобой, иди, куда хочешь.

И снова между губ Люциан чувствует склизкий язык. Если стиснуть зубы — Ваал ударит его и выбьет еще пару зубов. Моргенштерн решил притихнуть. Молох никогда не был с ним настолько груб. Даже в самом начале отношений главнокомандующий умел вовремя остановиться.

Ваалу всего было мало. Когда он остановился, Люциан подумал на секунду, что всё закончилось. Тошнотворный вкус члена во рту отрезвил его, и слёзы сами покатились по щекам. Всё происходило беззвучно, лицо генерала оставалось безэмоциональным, но слёз он остановить не мог. Мужчина пытался оставаться мужчиной до конца, каким бы мерзостным ни оказался его жребий. Рвотные позывы учащались, но демон бил генерала, когда тот останавливался, и пихал член глубже в глотку, заставляя давиться. Люциан ничего не мог противопоставить, почти сломленный морально. На последнем столпе его личности зиждилась вера, что Ваалу это надоест. И его отпустят.

Моргенштерн как никогда возненавидел себя, как ощутил сперму у себя во рту. Она была везде. Отвратительно. Отвратительно.

— Не вздумай сблевать, — прорычал Ваал. — Ты любишь глотать сперму, если на тебе эти погоны. Так глотай. Будь послушной блядью — красотой всё равно уже не блещешь.

Но хлюпания не прекращались, и Люциану начинало казаться, что он застрял в бесконечном порочном круге, полном грязи и пропахшего кислым мужским одеколоном — Ваала. Носом он постоянно тыкал Моргенштерна в свой волосатый пах, заставлял ласкать мошонку — и кулаками выбивал из генерала всё упрямство и непокорность, превращая в послушную секс-игрушку.

Если Молох вдруг вернётся, это будет замечательный плевок в лицо.

Неожиданно движения прекратились. Ваал взвыл. Люциан увидел его бешеные глаза. Почувствовал телом тёплую жидкость. Железо ударило в нос.

Не слишком ли поздно?

За спиной Ваала стоял Слайз, раз за разом бивший ему в спину ножом с неистовой скоростью. Демон ничего не успевал предпринять — и принимал удары. Кровь струилась ручьями. Слайз закричал, схватил демона за волосы и отрезал ему голову — обагрил Люциана горячей, шипящей кровью.

Моргенштерн безумно захохотал.

Глаза Слайза были ясны и чисты. Рухнувшее тело Ваала дёргалось на полу в агонии. Голова с высунутым языком и закатившимися глазами ещё дрожала.

— Опоздал, — секретарь выронил голову Ваала, опустился рядом с Люцианом на колено и приложил его ладонь к своему лбу. Генерал взвыл от прикосновения к сломанным пальцам.

Смех сменился тишиной. Глаза никак не могли стать суше.

Люциан понимал, что ему никогда не отмыться от грязи. Никогда до конца не выскрести из себя сперму и слюну Ваала. Моргенштерн никогда бы не смог посмотреть в глаза Молоху после этого.

— Мо… — в отчаянии жалобно произнёс Моргенштерн.

Слайз с обречённым видом пытался придумать, как исправить роковую для его карьеры ошибку. В тумбочке нашлось немного афродизиака, который он использовал как снотворное для генерала, чтобы перенести его в безопасное место.

Собственное истощение и разбитая голова уже не беспокоили его перед лицом будущей смерти за неисполнение обязанностей.

========== Оказия 19: Венок для Христа ==========

Молох прибыл в странное место. Точно не в то, которое ожидал. Главнокомандующий стоял по колено в душистых полевых цветах посреди поляны, окружённой лесом с редкими деревьями. Он посмотрел наверх и обнаружил, что до Эдема совсем недалеко. Однако почти никаких признаков того, что Люцифер решил напасть, не было — лишь огромный оранжево-чёрный огненный росчерк на общей благоприятной картине. Будто по голубой бумажной ткани черканули тлеющей сигарой.

«Неужели я опоздал?» — беспокойно подумал Молох, сделав несколько шагов навстречу росчерку.

Мягкая трава податливо ложилась под ноги, как послушная жена. Молох почти бесшумно передвигался по поляне, дыша свежим и сладким запахом. Наверняка о его прибытии уже знают. Он был готов дать отпор.

Всё до отвращения тихое и безмятежное. Шелестят листья на деревьях, чирикают птицы. Молох всматривался в облака, чтобы увидеть очертания ангельских крыльев и вовремя заметить неприятеля, но — ничего.

Эдем — великое множество висящих в воздухе островов, затянутых густыми облаками. Без крыльев здесь не прожить. Некоторые ангелы могли бы поклясться, что крылья им даже нужнее, чем ноги.

Молох вспорхнул, чтобы оказаться ближе к воротам, и приземлился на мягкую траву. Она показалась ему настолько приятной, что он решил скинуть обувь — она улетела в бездну вниз. Может быть, приземлилась на голову какому-нибудь незадачливому обывателю.

Главком поближе подошёл к замку — и было очевидно, что несколько секунд назад в нём грубо и неумело ковырялись с тактичностью дикаря на первом свидании с английской принцессой. Молох наклонился и посмотрел в скважину — там определённо застрял осколок. Острый и блестящий.

«От ножа», — вывел главнокомандующий и попробовал его вытащить, но металл замка обжёг его.

Молох чертыхнулся и решил, что чёрт с ним. Он оглянулся на предмет ещё чего-нибудь — и обнаружил осколок рукояти. Постепенно облик ножа собирался в воображении главнокомандующего, и он всё сильнее казался ему смутно знакомым. Мужчина присел, чтобы подобрать его, но его оборвал неистовый крик о помощи.

— Помогите!!! — взывал пронзительный женский голос.

Молох прислушался и отправился на звук. Он обогнул несколько летучих островов, прежде чем понял, кто стал источником звука. На траве лежала беременная девушка, готовая разродиться. Демон замер, когда обнаружил, какого цвета у неё глаза. Золотого. Чёрт возьми, как будто в мире нет других цветов и других девушек!

Главнокомандующий подумал, что всё можно быстро закончить, никто об этом не узнает. Он начал оглядываться по сторонам, но девушка сердито посмотрела на него.

— Можешь не искать камень, чтобы размозжить мне голову, — проворчала она. — Немедленно помоги мне, иначе я поднимусь и сломаю тебе что-нибудь.

— Какая ты дерзкая, — Молох присел рядом на корточки и осмотрел Дейн. — Тебя совсем не воспитывали?

— Сейчас не время и не место для чтения моралей! Помоги мне сейчас же-е! — кричала она, закидывая голову и раздвигая ноги.

Главнокомандующий вздохнул, удручённо посмотрев на «якобы»-дочь. У демона имелось всякого опыта, но вот повитухой он никогда не был.

— Руководи, — бросил он, сев напротив неё на коленях.

Вместо логичного ответа Дейн закричала. Молоха раздражали крики, поэтому он снял ремень и дал ей его закусить. Мычания, по крайней мере, не такие громкие. Дейн рвала траву вокруг себя и извивалась в мучениях. Молох ничего не понимал — наблюдал и ждал. Чем интенсивнее содрогался живот девушки, тем сильнее хмурился главнокомандующий. Не то что бы ему было неловко — просто непонятно. Ощущал себя колесом, прибитым к лодке. Нелепо и даже не красиво.