Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но Том хватает меня за руку, удерживая. Он явно не выместил свой гнев на меня.

— Всё это было ошибкой, — он проводит свободной рукой по своим волосам, дёргая за пряди. — Чёрт! Лучше бы я никогда не начинал заниматься с тобой этим.

Ошибка. Если бы он меня ударил, было бы не так больно.

— Отвали! — кричу я, пытаясь вырвать руку.

Прикосновение Тома ко мне сейчас словно соль на моей кровоточащей ране.

Но он не отпускает. Похоже, он даже не понимает, что держит меня.

— Я никогда не должен был позволить этому случиться, — он качает головой, смотря на асфальт. Такое впечатление, что в этот момент он разговаривает не со мной. — Я должен был знать, что это случится... особенно с такой девушкой, как ты.

С такой девушкой, как я.

Если что-то и было способно окончательно открыть мне глаза, то это именно оно.

Моё слабое тело наполняется силой. На моём лице всё ещё могут быть слезы, но я уверена, что моё лицо выражает абсолютный гнев.

— Ты сделал свой выбор, — я сохраняю свой голос ровным. — Я поняла. Тебе наплевать на меня. Я услышала это чётко и ясно. А теперь отпусти меня.

По-моему, я вижу, как в его глазах вспыхивают эмоции. Или, может быть, это глупая надежда, за которую я отчаянно держусь. Надежда на то, что он хочет сказать мне, что не имел в виду ничего из этого. Что он испытывает ко мне то же самое, что и я к нему.

Он выпускает мою руку, его взгляд пугающе жесток.

— Чем скорее я уберусь отсюда, тем, бл*дь, лучше, — он снимает свой шлем с руля. — Между нами всё кончено. Всё ясно?

И та надежда, что у меня ещё оставалась, подавлена его словами.

Защищаясь, я отвечаю:

— Кристально. Не волнуйся. После сегодняшнего дня ты больше никогда меня не увидишь, — я начинаю уходить.

Но я не закончила. Ещё нет.

Я поворачиваюсь и смотрю на Тома, не признавая человека передо мной. Том, которого я узнала за эти последние шесть недель, не был таким жестоким и не причинил бы мне такую сильную боль. Том, с которым я проводила время и в которого влюбилась...

Или, может быть, в том-то и дело: на самом деле, я вообще никогда не знала настоящего Тома.

И это предположение ранит больше, чем всё остальное.

Сжав руки в кулаки, я глубоко вдыхаю.

— Лучше бы ты никогда не входил в тот тур-автобус. Лучше бы я никогда не подпускала тебя к себе, не говоря уже о своём сердце, — по моей щеке стекает слеза. Я вытираю её. — Я отдала тебе всю себя, но ты недостоин этого. Ты худший из всех мутов, которых я встречала, Том Картер.

Его глаза поднимаются к моим. Кажется, в них я вижу намёк на обиду, но она исчезает так быстро, что мне, должно быть, это показалось.

— Это именно то, кем я являюсь. Хорошо, что ты наконец-то вспомнила это. А теперь можешь забрать своё признание в любви и сказать его тому, кто этого хочет.

Я делаю болезненный вздох.

Моя душа и всё, что осталось от моего сердца, разбивается на куски.

Он поднимает свой шлем к голове, но останавливается. Его взгляд впивается в меня.

Моё сердце, возможно, и разбито, но я не могу отвести взгляда от Тома. И никогда не могла. Стоит нашим глазам встретиться, и его взгляд тут же приковывает меня к себе.

Не знаю, что он видит на моём лице или что происходит в этот момент, но его глаза заполняет настоящая боль, и из него выходит мучительный выдох.

— Ты заслуживаешь лучшего, — низко и грубо говорит он. — Ты заслуживаешь лучшего, чем я.

После того, как он надевает шлем, его мотоцикл оживает и Том уезжает, исчезая в непроходимых пробках ЛА.

А я остаюсь стоять здесь. Единственное, что свидетельствует о проведённом с Томом времени, — его слова, эхом отдающиеся в моей голове, сердце, разбитое на мелкие кусочки, и слёзы, покрывающие мои щёки.

ГЛАВА 27

Том

Спустя час — Бар, Центр Лос-Анджелеса

Лила любит меня.

Она не может любить меня. Не может, потому что... ну, потому что я Том Картер. Я не влюбляюсь.

Я не могу любить её. Никого не могу.

Я никогда не влюблялся и не собираюсь начинать из-за тугой киски и шикарного, пышного бюста... и красивой улыбки.

Конечно, я испытываю чувства к Лиле, но любовь... её я никогда не брал в расчёт.

Лила хорошая девушка, которая повидала всякое дерьмо в своей жизни. Если бы она была со мной, то от меня она могла бы получить только боль, потому что я такой человек.

Она заслуживает лучшего. Человека, который сможет…

Мысль о Лиле с другим мужчиной вызывает во мне волну гнева, заставляя сжать челюсти и ещё сильнее обхватить рукой стакан с Джеком.

Я делаю глоток крепкого виски, пытаясь успокоить бушующие внутри меня эмоции.

Это смешно. Я не ревную. Я не такой парень. Я тот, кому похер. Парень, который, трахнув женщину, тут же уходит.

Мне пофигу. Всегда.

И мне нужно перестать переживать о Лиле или о том, с кем она и что делает. Прямо, бл*дь, сейчас.

Пора это прекратить.

Мне нужно вернуть свою жизнь в прежнее русло.

Из-за того, что я долгое время спал только с одной женщиной, в моей голове всё смешалось. Мне просто нужно трахнуть какую-нибудь тёлку, и всё вернётся в норму. И эта норма должна начаться прямо сейчас.

Я скольжу взглядом по бару, останавливаясь на брюнетке, пялющуюся на меня с того момента, как я приехал.

Наши глаза встречаются, и я сразу же узнаю этот взгляд.

Она хочет трахаться.

Отлично.

Я наконец-то осматриваю её с ног до головы. Осматриваю так, как должен был в тот самый момент, как только приехал сюда.

Обычно я не допускаю таких ошибок. В последнее время я слишком много ошибаюсь, и в этом вся проблема.

Вот почему я хочу, чтобы моя жизнь вернулась в прежнее русло.

Высокая соблазнительная брюнетка. Большие бёдра и задница. Маленькие сиськи, но с этим можно смириться. Я не собираюсь жениться на этой девке. Просто оттрахать её до потери сознания.

Конечно, она не Лила, но в этом-то и весь смысл.

Именно сейчас перепих с блондинкой навеял бы ненужные воспоминания. Мне нужно держаться как можно дальше от всех, кто хоть отдалённо похож на Лилу.

Смысл в том, что когда я засажу свой член в кого-то другого, то это отвлечёт меня от мыслей о Лиле. А эта брюнетка, которая явно готова к этому и является полной противоположностью Лилы во всех отношениях, отлично подойдёт для того, что мне сейчас нужно.

Опустошив свой бокал, я поднимаюсь со стула и направляюсь к брюнетке.

***

Пятнадцатью минутами позже — Туалетная кабинка, Бар, Центр Лос-Анджелеса

— Чёрт, да. Вот так, сладкая. Опустись на колени и соси мой член, — я закрываю глаза от ощущений. Дерьмо, как её зовут? Мейси, Лейси? Серьёзно, кого это волнует, если она раздевает меня?

Мне просто нужно, чтобы она отсосала мне. После чего я стану прежним и мысли о Лиле уйдут из моей головы.

Но образ Лилы, стоящей на тротуаре и признающейся в любви, застрял в моём мозгу.

Я столько ей наговорил. Она плакала.

Чёрт.

Я не хотел делать ей больно. Я просто запаниковал. Она никогда не простит меня после моих слов.

Не важно. Как будто это так существенно. Мне не нужно, чтобы она прощала меня. Потому что между нами всё кончено.

Я просто сделал то, что должен был. Будто резко сорвать пластырь. Сейчас ей больно, но то, что я положил этому конец, спасёт её от всякого неприятного дерьма в будущем.

Сейчас я, возможно, и чувствую себя ужасно, но как только это тёлка отсосёт у меня, всё это просто исчезнет.

Вдруг в баре начинает громко играть музыка. Наверное, кто-то включил музыкальный автомат. Тяжёлый басовый риф песни «Бульвар несбыточных надежд» группы Грин Дэй начинает гудеть через стену (прим. ред.: «Boulevard of Broken Dreams» Green Day).