- Как фронтовик, прошедший с кровавыми боями до Берлина, добавлю, что колеблющийся соратник порою хуже врага, ибо в самую важную минуту он может дрогнуть и, создав, например, панику, подорвать изнутри весь отряд, всё наше правое дело! Поэтому, думайте, товарищи, и ещё раз думайте!

Со скамейки исчезли ещё пара буклетов, но Шурупов продолжать растапливать сердца соседей железным глаголом, выкованным богатейшим жизненным опытом и на бесчисленных публичных собраниях общественно-политического движения 'За Родину, за Сталина', активным членом которого, напомним, он являлся:

- Те же из вас, чей дух, совесть и бытовые обстоятельства позволяют до конца исполнить свой гражданский долг - прошу для начала подписаться под коллективным воззванием во все возможные инстанции и СМИ, составленным активом штаба у товарища Стечкиной Варвары Никитичны. И один было взятый буклет, в порванном виде, подобно одному из штандартов разгромленной фашистской дивизии, пал обратно на скамейку к сандалиям Начштаба, как пред мавзолеем Ленина на параде Велико Победы в Отечественной войне 24 июня 1945 года.

Воодушевлённые зажигательной речью начштаба жильцы, в основном мужчины, потянулись к юристу на подпись, робко одёргиваемые сомневающимися супругами. И лишь Агнесса Моисеевна с Трындычихой, криво улыбаясь, в стороне от собрания, негромко о чём-то судачили меж собою, взывая у зоркой бабы Зины зуд нервного гнева от их предательского с её точки зрения проступка. Губерман же, - страстный игрок всевозможных сомнительных заведений типа казино и бирж, где законно можно в минуту лишиться собственных сбережений, и который, также как и Стуканян и Сорокина, овладев днём смотровым ордером - отсутствовал, вновь, по-видимому, канув в неизвестность бесконечность азартного бытия.

- Далее, товарищи, - продолжал чётко вести народный сход Шурупов, - надо доизбрать, штаб; есть ли достойные кандидатуры?

- Жорика! - они, ироды, от одного его вида заикаться начнут! - возопила, вошедшая в сладостный вкус остросюжетных перипетий Звонарёва, которая была искренне разгневана удушающей жизнь перспективой навсегда, покинуть, родное Лефортово, и проверенных годами соседей, - твердо, про себя решив, заняться общественно-полезной деятельностью.

- Ты как, Георгий Иванович, не возражаешь?.. - уважительно поинтересовался Василий Петровичу у чадящего папиросой, как небольшая городская ТЭЦ, богатыря-забойщика метростоя.

- Не... повоюем ещё, дядя Вась... - только и обронил он в знак согласия, громко похрустев костяшками пальцев на выдающихся кулаках, чем, как в цирке, вновь вызвал у ошарашенной публики вздох благоговейного восхищения.

- Ну, и... З... Зинаиду в штаб за мужество и б... бдительность! - быстро посовещавшись, дружно двинула очередную кандидатуру, колыхающаяся в полный штиль неразлучная тройка (Толя, Коля и Егорыч), внутренности которой одновременно жгли речь начштаба и алкоголь, с тем ещё расчётом, что на радостях боевая пенсионерка одарит их похмельным рублём, а то и двумя.

'Точно!', 'Если б не она!..', 'Огонь бабка!', 'С мертвого не слезет!..' - парадным салютом засверкали над Звонарёвой хвалебные вспышки - эпитеты благодарных за её отважный поступок людей.

- Вот она, Ильинична, народная слава: молодец, так держать! - присоединился к поздравлениям Шурупов, - теперь и я не возражаю.

Счастью бабки Зинаиды не было никакого вменяемого предела. Она, о, Боже! даже заочно простила клятого-переклятого ею душегубца Родригеса, ибо сериал всё равно завтра неизвестно чем закончится, а вместо него, наконец-то, уже сейчас начнётся настоящая реальная жизнь, которая растворит в своей бурной пестроте её серые дни одиночества.

- Итак, товарищи, считаю, что оперативный штаб вполне укомплектован и пока идёт сбор подписей, ещё раз довожу до вашего сведения, что мне удалось договориться со своими одно партийцами о том, что в случае необходимости нас поддержат людьми и транспарантами, ибо, скорее всего, без массовых митингов протеста не обойтись.

'Молодец, Петрович!', 'Прям, генерал!', 'Кутузов!..' - тут же пролетело одобрительно над собранием.

- Но, предполагаю, что этого будет недостаточно: так как нас, боевых ветеранов, с каждым часом, увы, - всё меньше и меньше...

Люди чуть нахмурились, потупив глаза, и сочувственно промолчав, ещё более внимали речи своего авторитетного лидера:

- Поэтому призываю всех вас завтра же предварительно переговорить со своим кругом друзей, приятелей, коллег по работе, спорту и другим интересам с тем, что б в решающий момент максимально массово вступить на защиту нашего права жить там, где мы родились и пустили корни наши предки, геройски положившие за это свои жизни! Ещё раз повторюсь: наша сила - в единстве! и чем больше нас будет, тем труднее будет продажной власти поставить нас на колени! Вспомните, товарищи, великие слова страстного борца с несправедливостью поэта Серхио Ортеги, которые в драматические моменты истории сплотили не только чилийский, но и иные народы мира, отстаивающие свои право на свободу и независимость: 'Когда мы едины - мы непобедимы!!!'

Люди, растерянность которых в последние годы безнадёжного лихолетья порой доходила до отчаяния, буквально на уровне инстинкта самосохранения почувствовали ту, видимо, неистребимую в человеке волю к достойной жизни, порядку, самоуважению и одновременно - сострадание к ближним своим, что с сотворения Мира отличало его от зверя. А уж у русского человека с обострённым чувством к воле и справедливости - тем паче.

И они - каждый в отдельности и все вместе, самой плотью чувствуя, эту неувядающую силу вечного сопротивления бренному унижению со стороны так называемых вершителей их судеб - внутренне, душевно и духовно, сплотились, полностью солидаризируясь со справедливыми словами Василия Петровича. В это вдохновенное мгновение они уже были ни жильцами, ни соседями, ни обывателями, а именно - людьми, - достойными этого высочайшего в природной иерархии звания.

- И последнее, товарищи, - предлагаю организовать круглосуточное дежурство по охране нашего дома от всевозможных провокаторов из расчёта - один человек от подъезда, ибо, бдительность - это наш щит, а единство - меч праведного возмездия!

На этой высокой ноте Шурупов закончил народный сход и взволнованные люди, перегруженные эмоциями и навалившимися вызовами времени, начали медленно расходиться по квартирам, что б на семейном совете ещё раз взвесить все 'за' и 'против' воистину судьбоносного выбора. Дилемма, как всегда случается в переломные моменты жизни, была внешне крайне проста, но именно эта кажущаяся очевидная лёгкость приводит к невыносимо тяжёлой внутренней работе любого человека, которому предстояло в короткий срок принять роковое решение. На кону изменчивой фортуны, переливаясь в лучах тревоги и грёз, стояли, ожидая 'жребия', лишь два условно счастливых выбора в зависимости от тайных желаний того или иного претендента:

1. затяжная борьба за право достойно жить в Лефортово с совершенно непредсказуемым исходом неизвестно когда;

2. новая отдельная квартира в Южном Бутово прямо сейчас.

Одним словом, подавляющему большинству жильцов дома 13 по Красноказарменной улице Москвы предстояло пережить возможно одну из самых тяжёлых ночей в их и без того далеко не лёгкой жизни начала XXI века новой России. Впрочем, как относительно верно говорится, - а кому сейчас легко?..

Последним эпицентр собрания покинул Крючков, в голове которого искрились высоким напряжением различные, включая авантюрные, - идей, дополнительный вольтаж которым добавила зажигательная речь Шурупова. Но, перво-наперво, дождавшись, когда лобное место освободится от лишних глаз, он собрал все оставшиеся буклеты с твёрдым намерением отправить оные, навсегда разлагаться в ближайший мусорный ящик, что и было сделано им в две минуты. Попутно туда же отправился и единственный пришпиленный к двери быковатыми помощниками депутата плакат. Затем, нагнав Уклейкина у его подъезда в сопровождении восхитительной Наденьки, Серёга по обыкновению особо не церемонясь, перебил их какой-то трепетный разговор на нарочито приглушённых приватных тонах: