'Да кто вы, чёрт меня задери, такой! Как сюда проникли?! И, наконец, по какому праву вы лезете в чужые мысли?! Я вот сейчас глаза открою, встану и покажу вам, где раки зимуют!' - попытался, было, возмутится на не известного, не званого и крайне самоуверенного гостя Уклейкин. Но наглухо слипшаяся за сутки молчания после свадебных изобилий глотка, лишь еле слышно, совершенно неразборчиво и безобидно рыкнула чем-то среднем между писком нечаянно раздавленного слоном мышонка и хрипом подавившегося огромной сосиской щенка.
- Как кто? Вы что же еще не поняли? - вновь искренне изумился незнакомый прохладный голос, - напрасно тогда я вас, Володенька, похвалил, напрасно... - И, умоляю, вас, на правах, хотя бы, гораздо как старшего... э... скажем... разумного существа: не стоит меня пугать какими-то там раками. Ибо, после вчерашней, развязанной вами же, на свадьбе друга драки даже без учёта смертельного количества выпитого - вам минимум пару дней отлёжаться надобно, а не кулачками размахивать; да и бесполезно это по отношению ко мне - в принципе. И потом, не всё ли вам равно: как я проник к вам в комнату, если именно вы меня и позвали? Для меня и нашего брата не возможного - нет, - как молотом по наковальне продолжал печатать каждый слог голос незнакомца. - Сначала приглашают, а потом чураются: что за люди пошли - прям, возьми и всё разжуй им: совсем думать разучились, - несколько раздражённо заключил он.
'Не несите чушь! Никого я не звал и загадки ваши разгадывать - не намерен! Оставьте меня в покое и немедленно покиньте комнату от греха подальше', - всё более раздражался Володя, в отчаянии сетуя про себя, что в действительности не может не только привстать, но даже и произнести членораздельно, в голос свой нарастающий по всему фронту возмущённый протест.
- Как же-с... не звали... - как бы передразнивая, немного обидчиво, но всё также уверенно и прохладно возразил голос, - сами же изволили чертыхаться почём зря - вот я и явился.
'Погодите..., погодите...', - вдруг, после секундной паузы, в течение которой, ошарашенный уже откровенным признанием незнакомца мозг Уклейкина лихорадочно анализировал смысл услышанного, и откровенно побаиваясь признаться самому себе о страшной разгадке, с еле скрываемым разочарованием, беззвучно выдавил из взмокшего от напряжения сознания: 'Вы, это...чёрт что ли?'
- Что ж: забираю свои слова, по поводу вашей не сообразительности обратно и позвольте ещё раз представиться: Авов Никйелку - по роду деятельности и, по сути - чёрт... и ваш, как бы это точнее, выразится... - куратор с тёмной стороны света что ли, ну или опекун, если вам так больше понравится!
'Час от часу не легче, - действительно пора завязывать... или уже поздно?.. Вот она - белая горячка, во всей, блин, красе - дожил, с чёртом лясы точу', - пытался ещё раз сам от себя безуспешно скрыть страшную догадку Володя от чего обескураженный организм его стал вновь обильно выделять пот, но уже на нервной, около истерической почве.
- Да не переживайте вы так раньше времени: я уже сказал, что недуг о котором вы так малодушно подумали про себя и страх которого пытаетесь безуспешно скрыть от меня может произойти, если только пить без меры продолжите. Так что свыкнитесь с тем, что всё это никакой не сон и не болезнь. И не тешьте себя напрасно бессмысленными иллюзорными надеждами, - словно доктор успокаивающе молвил голос, дав окончательно и бесповоротно понять Володе, что сделанный им вывод о том, что голос незнакомца исходит именно от некоего, пока невидимого им чёрта, носящего его имя наоборот.
'То есть, вы и вправду что ли чёрт?' - обречённо и скорее не произвольно вырвался из Уклейкина импульс вопрошающей мысли, падающий со скоростью света в бездну отчаянья и с бесконечно малой вероятностью, но, всё же каким-то чудом надеясь услышать отрицательный ответ.
- Нет в кривду! Опять двадцать пять! Не разочаровывайте меня снова, прям какой-то Фома не верующий, - послышались первые нотки раздражения в стальном голосе, весьма убедительно доказывающем, что он принадлежит именно чёрту. - С вами, русскими, совершенно невыносимо работать: вечно вы начинаете во всём сомневаться и копаться пока сами себя и окружающих не изведёте до полного изнеможения. То ли дело Европа, а ещё лучше - Америка - одна приятность дело иметь: лишних вопросов не задают, что не скажешь им, сразу верят, - продолжал он, добавив тембр упоительной мечтательности, словно вспоминал о лучших годах своей жизни... - Впрочем, ближе к делу, - тут же резко одёрнул голос сам себя по причине дефицита времени. - Так вот, Владимир Николаевич, поскольку, вы, чертыхались всю жизнь сверх меры, то я по роду своей деятельности и явился, дабы предупредить, что если и впредь будете этим злоупотреблять, то большие неприятности в самом ближайшем будущем вам гарантированы.
'То есть вы хотите сказать, что ко всякому сквернословящему человеку чёрт, что ль являться должен? В таком разе вы, наверное, с грузчиков и прапорщиков вообще никогда не слезаете?' - то ли от безысходности, то ли по причине, разом схлынувшего от него вдруг страха в связи постепенным выхода из оцепенения, съязвил, Вова. Он вновь вошёл в редкое, но весьма глубокое русло своего вспыльчивого характера, прорывавшегося в подобных ситуациях наружу мощным фонтанирующим гейзером.
- Во-первых, - я ничего и никому не должен. Во-вторых, - это вы, люди, решили, что чёрт - ругательное слово. Но, согласитесь, любезнейший Владимир Николаевич, что это лишь дело вкуса и привычки, ибо, стоит дать вам любое иное имя для хулы, - вы также будете поносить им всё и вся. И, наконец, - не ко всем мы являемся, а только к тем, кто перебрал опредёлённый лимит упоминания нас по любому поводу в строгом соответствии со своим социальным статусом. Последнее, кстати, сродни одному известному среди верующих Ему людей изречению: не поминай всуе Имя... далее я, надеюсь, вы, как человек начитанный и, не атеистический, - знаете, - жестко, как по стеклу железом, резанул голос.
'Ну, допустим, что всё, что вы мне тут нагородили, правда. Дальше то что?! Мне и так хреново, что хуже уж и некуда...', - несколько устало и вызывающе мысленно ответил Уклейкин.
- Опять 'допустим'! Да что же это такое! Всё! Больше в Россию, а тем более в Москву - ни хвостом, ни копытом: достали эти пьянствующие полу интеллигенты! - еще более раздражаясь, повышая чугунный голос, извергнул на Уклейкина поток искреннего возмущения фантомный чёрт. 'Этот вызов отработаю, а потом - шиш с маслом: начальству всё равно - оно вечное, а у меня нервы не железные', - уже про себя в расстройстве чувств добавил он. - Зря вы так, Володя, пренебрежительно к нам, чертям, в моём лице относитесь, мы ж не ангелы какие - и осерчать можем, ежели что не так, не по-нашему. Вы что ж думаете мне охота с вами тут нервы мотать, у меня, знаете ли, своих забот хватает. А насчёт 'хреново', как вы изволили выразиться, со всей ответственностью замечу, что хуже, чем есть, - уж поверьте мне - всегда есть куда худшее положение, - попытался было поставить на место постепенно приходящего в себя Уклейкина некто, назвавший себя чёртом.
Но было уже поздно. Вова, словно двигатель самого мощного в мире русского истребителя 'Су-35' завёлся с пол оборота и со свойственной ему прямотой, скоростью, неуязвимостью, безупречно маневрируя логикой, был неудержим и по-хорошему дерзок:
'Ну, так и убирались бы восвояси, к своей чертовой матери раз дел полно. Ещё пугает... - глюк похмельный... Я вот, блин, до сих пор не уверен - жив или мёртв, а ты уже весь мозг мой выел!'
- Ну, знаете ли, это переходит все разумные границы приличия. Мало того, что вы, даже не соизволили, извинится за то, что своим частым поминанием нас по поводу и без - вынудили меня, бросив всё, явиться согласно инструкции к вам же на разбор полётов для вынесения должного предупреждения, так и постоянно меня перебиваете и фактически хамите. Из чего я заключаю, что вы, батенька, ко всему ещё и не воспитаны, как следует! А ещё коренной москвич, корреспондент, писатель-неудачник - позор! Теперь я не удивлён тому, что вы в таком разе сочиняете у себя в газетке! А потом, главное, удивляются: от чего это культурный уровень населения упал ниже плинтуса... Мы, что с вами на брудершафт пили, что бы на 'ты' переходить?! Впрочем, изволь - может так до тебя, Вова, быстрее дойдет, во что ты можешь вляпаться, если сию минуту не захочешь по-хорошему договориться!..
