- Баба Зин, что за шум, а драки нету?!..

Таким, в общем и целом, стандартным для новейшей истории России образом стихийное собрание жильцов означенного дома началось. Минут пять-семь вынужденного хаоса, который обильно сопровождался ёмкими и отрывистыми комментариями тщательно перемешенных с нелитературными эпитетами, потребовалось, что бы разобравшись в сути причины побудившую Зинаиду Ильиничну к столь радикальному оповещению соседей и дать схлынуть первой волне гневных эмоций. После чего неуправляемый процесс возглавил поднаторевший в подобных ситуациях Василий Петрович Шурупов, который по причине отменённого в связи с жарой дежурного митинга движения "За Родину и Сталина" пребывал дома и, кроме того, пользовавшийся заслуженным уважением жильцов:

- Товарищи! Товарищи, прошу тишины и слова!

"Давай, дядя Вася!" "Валяй!" "Жги..." - одобрительно отозвалась толпа, как только что выключенная сковородка, на которой постепенно уменьшалось шкварчение остывающей яичницы.

- Спасибо, товарищи, за доверие! - уверенно вскинув руку, как Ильич на известном всему миру революционном броневике, одновременно успокаивая и привлекая к себе внимания народа, и как бы обозначая пока невидимую цель, к которой, лично возглавив процесс, и поведёт его путями торными:

- Итак, товарищи-соседи, событие, которое мы так долго, почти тридцать лет, ждали, наконец-то свершилось!

Толпа поначалу вновь недоумённо зашикала.

- Но, спрошу я вас, того ли мы алкали от властей, терпеливо перенося долгие и мучительные годы все ужасы коммунальных невзгод насквозь прогнившего дома?! - Нет, товарищи! И ещё раз нет! Я имею в виду - Южное Бутово - эту Тмутаракань, ставшей по решению вороватых чиновников, вдруг, Москвой и куда в хорошую погоду на хромой козе в три дня не доехать, и куда, словно в ссылку, сплавляют нас - коренных москвичей! А на месте наших снесённых холобуд тут же строят шикарное жильё для доморощенных воров-буржуев и понаехавших изо всех щелей бывшего Союза недобитых барыг!

"Так их, Василич, гнид кабинетных!", "Правильно!", "Понаехали тут!", "Одно жульё кругом!" - и т.п. возгласы одобряющим, высоко нервным напряжённым гулом пронеслось над возмущённой очевидной несправедливостью толпой.

- При этом товарищи! - продолжал клеймить стальным глаголом сложившееся вокруг их кровных интересов положение, а заодно и внутреннюю политику государства, допускающие подобные негативные по отношению к гражданам спекуляции, Шурупов, - мы достоверно знаем, что в нашем районе на новостройках возводятся 12 домов, и большая часть из них фактически готова к заселению!

"Точно!" "На Краснокурсантской уже вселяются!", "Они, собаки, думают, что мы не в курсе, а мы - всё знаем!", "На кол их, иродов, да в суд на нары!" - оживились люди давно уже представляющие себя справляющими новоселье в одном из вышеупомянутых домов непосредственно рядом со ставшим навсегда родными сердцу местом жительства.

- Спокойнее, товарищи! Прибережём эмоции для организованного протеста, а сейчас они ни к чему. Итак, я предлагаю, всем тем, кто категорически не согласен с выселением за пределы Москвы проголосовать за следующий план:

первое, - сегодня же избрать оперативный штаб из трёх-четырёх человек для координации действий по отстаиванию наших прав всеми законными методами;

второе, - составить и разослать коллективные письма во все органы, пусть и чуждой нам власти и одновременно оповестить, пусть и скупленные на корню чиновничьей буржуазией СМИ - авось и проскочит, а также - оппозиционные политические партии и движения;

третье, - в самые ближайшие дни организовать митинг, для начала у Управы и выдвинуть, как коренные москвичи, наше категорическое требование о выделении квартир только в нашем районе, тем паче оные имеются в наличии;

наконец, четвертое, - и не мене важное: по возможности - держаться друг друга ближе, без необходимости не отлучатся далеко от дома, ибо, лично, зная не понаслышке методы продавливания клятой бюрократии нужных ей решений, надо быть готовыми к любым провокациям с её стороны.

- "Добро!" "Так!" "Ловко!" "Голосуем "За", чего там!" "Молодец, Петрович! - в начальники штаба его!" - вновь громогласно поддержала подавляющим большинством масса четкий и последовательный план действий их новоявленного лидера протеста.

- А тем, кто не из Москвы, как быть? Я, например, в Усть-Каменогорске родилась... - засомневалась, 25-ти летняя миловидная Олечка, которая невыносимо удачно, по мнению оставшихся там навсегда подруг, лет пять назад вышла замуж за Игоря Пумпянского, художника-декоратора небольшого театра и коренного жителя столицы, который будучи на гастролях втрескался в неё по самые уши на банкете, устроенном, как водится, администрацией города в честь приезжих артистов в местном ресторане "На посошок".

- А мой Фрунзик вообще только год назад купил тут две комнаты и оба мы из Еревана, - фыркнула 40-летняя, никогда не работавшая Агнесса Моисеевна Стуканян, которую все, включая даже и мужа - мелкого, но ушлого бизнесмена державшего пару овощных ларьков, недолюбливали по причине несносного характера и чрезмерной чванливости.

- Ну, считай - подфартило... - опять в триедином хоре, словно отрепетировав, вставили свои пять копеек Толя, Коля и Егорыч.

- Хорош, мужики, дело-то серьёзное! - тут же осадил Шурупов, развязный и острый на язык, трилистник. - Все мы, товарищи, прожили вместе уже много лет, и я могу ответственно заявить, что, не смотря на то, что всякое промеж нас бывало, - в общем и целом, - коллектив нашего дома - это порядочные и ответственные люди! А под коренными москвичами я, в том числе, понимаю и всех тех, для кого это место в Лефортово стало по настоящему родным.

"Правильно, Петрович", "Ну, это другое дело...", - положительно откликнулась малочисленная, сомневающаяся часть жильцов.

- И, тем не менее, я вновь повторяю: прежде чем вступать в ряды сопротивления крепко подумайте. К вечеру вернутся с работы ваши мужья и жёны, поэтому в семейном кругу взвесьте все плюсы и минусы, но прошу - не затягивайте и, желательно, не позже 10-ти утра понедельника дать знать. Время, товарищи, дорого: и посему сразу предлагаю - в связи с высказанным обществом доверием, организовать штаб у меня в 3-й квартире. Далее. Кто ещё готов на добровольных началах подключиться к работе?

- Я! Меня возьмите, я первая объявление прочитала!.. - подняла трясущуюся руку, как на уроке прилежная школьница перед учителем баба Зина, - я с них, сволочей, живьём не слезу - чуть до инфаркта, ироды, не довели!

- Да, куда тебе Зинаида - в таком деле мужики нужны, а не старухи, - запричитали чуть более молодые её сверстницы, - иди лучше сериал свой смотри - сейчас уж начнётся...

-Ну, девки, ну плутовки, слова прямо вам не скажи! - расстроилась она, ибо внутренне была раздираема почти инстинктивным желанием посмотреть предпоследнюю 217-ю серию "Роковой любви" и непременно, любыми путями, влиться в актив штаба, что б хоть как-то скоротать невыносимые скуку и одиночество.

- Извини, Ильинична, я хоть тоже - не молодёжь, но тут, бабы, правильно говорят, - лучше кого покрепче избрать, а тебя я лучше на митинг в первый ряд поставлю, отведёшь душеньку, - может, в свой любимый телевизор попадёшь...

- Ну, ладно, уговорил Петрович, крикнешь тогда в окошко, если что - я и сковородник не пожалею для супостатов, - облегчённо выдохнула Звонарёва само собой разрешившейся дилемме и медленно ускоряясь, попятилась узнавать как подлый Родригес будет, наконец, отомщён благородным Карлосом за надругательством над бедной красавицей Луизой.

- Товарищи, активней, активней выдвигаем кандидатов! - подгонял свежее избранный начштаба жильцов.

- А может, Вася, твоего соседа - Володьку в штаб, он же в газете работает, вроде, - предложила внимательная баба Люба. Она вдруг вспомнила, как однажды, Уклейкин, возвращаясь с юбилея издательства в изрядно приподнятом настроении, расцеловал её как, внук, не видевший год любимую бабушку, - и в сердцах подарил ей разноцветные рекламные буклеты "Вечёрки" с автографом.