— А почему они одеты в скафандры?

— Это вполне понятно. Во-первых, климат на их планете мог быть совсем иным, а во-вторых, даже в подходящих условиях жители другого мира нуждались в средствах защиты. Микроорганизмы, неизвестные у них, могли моментально совершить свое губительное дело.

— Но ведь лица у них были открытыми?

— А это? — профессор указал на ореол. — Думаю, что это какой-то вид лучевой защиты в виде замкнутых электромагнитных колебаний.

— И последний вопрос, профессор. Не могли бы мы встретиться еще и с мальчиком, Игорем Костиным?

— Не рекомендую, — нахмурился профессор. — Он получил тяжелый урок, глубоко переживает случившееся. Вот когда найдут цилиндр, тогда другое дело…

— Так значит писать об этом вы пока не советуете?

— Разумеется. Я же предупредил в самом начале. Ведь факты эти, как вы сами выражаетесь, еще не проверены.

— Да, — с огорчением протянул журналист. — Такой материал пропадает! Неужели все это так и останется?

— А вы думаете, мы теперь отступим? Могу сообщить совершенно определенно: на днях принято решение послать научную экспедицию на поиски цилиндра. Возглавит ее наш сотрудник, доцент Панов Сергей Иванович. Думаю, результаты будут положительны. Если понадобится, все болото по горсточке переберем, до дна вычерпаем, а разыщем… Вот тогда, — и профессор широко, совсем молодо улыбнулся, — приходите снова!..

Вертолет, похожий на громадную пузатую стрекозу, повис над поляной. Павлик впервые видел его так близко. Разве можно было остаться равнодушным? С воинственным криком он помчался через колючие заросли кустарника к тому месту, над которым остановилась удивительная машина.

На несколько минут он потерял вертолет из вида — мешали деревья. А когда разлапистые ветви, наконец, отступили, Павлик увидел, что прозевал самое интересное. Машина успела приземлиться. Вместо трепещущего круга над кабиной прогибались три лопасти. Потом откинулась дверца, появился пилот. Следом за ним с трудом выбрался высокий, нескладный человек в больших роговых очках, со смешным ежиком темных волос. Это был доцент Сергей Иванович, три дня назад уехавший в город. Павлик очень обрадовался его возвращению: он успел привязаться к этому веселому, чудаковатому ученому, знавшему множество интересных историй.

Сергей Иванович руководил группой, которая разыскивала голубой цилиндр, утопленный Игорем в болоте.

Павлику очень повезло. Все деревенские ребята завидовали ему. Еще бы! Он был включен в состав группы, числился рабочим. И хотя ровесникам Павлика не раз приходилось работать в колхозе и на счету многих были десятки трудодней, принимать участие в научных поисках не доводилось никому.

Когда в село прибыли ученые, Павлик немедленно написал Игорю длиннейшее письмо. От бригадира дяди Миши он слышал, что отец специально возил Игоря в Москву, где тот рассказывал ученым про свою находку. И Павлик, все еще сердившийся на растяпу, потерявшего такую величайшую ценность, теперь был рад чуточку похвастать. Вот, мол, прошляпил, а мы тут сейчас расхлебываем. И уж непременно разыщем пропажу!

Игорь ответил быстро. Он писал, что очень хотел бы принять участие в поисках цилиндра, но приехать сейчас никак не сможет и просил Павлика сообщить сразу же, как появятся какие-нибудь новости.

Письмо Игоря было сдержанным и коротким, но сквозь строки проглядывали откровенная зависть и досада на себя.

Павлик представил, как Игорь отпрашивался у родителей в деревню, но те, конечно, не позволили поехать. И правильно сделали! Пусть переживает! Ему полезно…

Поиски утонувшего цилиндра оказались сложным делом. Экспедиция работала более двух недель, работала очень напряженно, а сделано было совсем немного. Топографы произвели нивелировку предполагаемого района поисков, и результаты оказались неутешительными. Из Москвы выписали какую-то особенную аппаратуру, с помощью которой Сергей Иванович рассчитывал точно установить место нахождения цилиндра. Видимо, эта аппаратура и была доставлена на вертолете.

Из вертолета выгрузили тяжелые ящики с надписями: «Не кантовать! Приборы!», и машина сразу же улетела. Павлик тяжело вздохнул: он надеялся, что удастся уговорить пилота, и тот разрешит ему забраться в кабину. Но хмурый и озабоченный летчик даже не обратил внимания на белоголового паренька, который вертелся под ногами. Он спешил — и ему было не до Павлика.

Муха вертолета не видел. Еще утром он ушел в деревню — отец просил помочь на огороде. Но Павлик надеялся, что Муха все-таки появится на другой день.

После ужина, когда уже совсем стемнело, Павлик и Сергей Иванович присели у костра. Немного поодаль устроился на пеньке специалист по осушению болот— удивительно неразговорчивый человек с незапоминающейся нерусской фамилией. Он покуривал короткую трубочку и, как всегда, молчал. Рабочие сразу же легли спать, хотя Сергей Иванович и предупредил, что завтра копать не придется — будут налаживать приборы.

Павлик был хорошим слушателем, а Сергей Иванович любил поговорить. Каждый вечер они подолгу беседовали у костра. О чем только не узнал мальчик за это время! И об атомной энергии, и об антивеществе, и о космических ракетах, и об археологии — про все Сергей Иванович мог говорить с одинаковым увлечением и одинаково интересно. Неудивительно, что все дни, пока доцент отсутствовал, Павлик не знал, как убить вечернее время. В деревню идти далеко, читать нечего, а специалист но болотам произносил за день не больше десятка слов, да и те были распоряжениями. Павлика он просто не замечал. Поэтому за время поездки Сергея Ивановича мальчик накопил много вопросов и теперь торопился их высказать.

Конечно, разговор по-прежнему вертелся вокруг таинственного голубого цилиндра.

— Знаете, что я думаю, Сергей Иванович?

— Представь себе — не догадываюсь.

— А вдруг она с Луны прилетела?

— Ну, это ты, брат, хватил! Забыл, о чем прошлый раз говорили?

— Нет, я все помню! И что на Луне воздуха нет, и воды, и температура там неподходящая для жизни… Хорошо помню! Только может же так быть: дело-то происходило больше десяти тысяч лет назад, а тогда на Луне и воздух мог еще сохраниться, и вода, и растения разные. А лунные жители видят, что у них всему конец приходит, и решили на Землю переселиться. Одна ракета прилетела — взорвалась. А остальные не поняли, в чем дело, и улетели куда-нибудь на Марс. Могло же так быть, правда?

— Пастой, постой! Я не пойму только, что это ты вдруг на Луну набросился. А почему ты не хочешь считать, что они были с Марса?

— Так неинтересно, Сергей Иванович. Про Марс столько книг написано и во <всех говорится про марсиан. А про Луну книги я не читал. Может же быть такая научная гипотеза? — Павлик с явным удовольствием выговорил это новое для него слово.

— Нет, Павел батькович, рано тебе еще в теоретики. Луна-то, братец, такой, как она сейчас, стала миллионы лет назад. Кстати, книги о лунных жителях есть. Уэллс написал, английский писатель, — слышал о таком? Так вот, рекомендую прочесть на досуге, а что в этой книжке не так, сам теперь разберешься. Что же касается Марса, тут, как говорят на Украине, еще трэба разжувати. Спорная планета, любопытная. Вот уже почти сотню лет ученые ломают копья в дискуссиях. Но никто уже не сомневается, что жизнь на Марсе есть. Даже наука такая существует — астроботаника, которая изучает растительность Марса. Между прочим, создал эту науку наш советский ученый — Гавриил Андрианович Тихов.

Спорят сейчас о другом — есть ли на Марсе разумные существа.

— А это же самое главное!

— Видишь, — вон там красноватая звездочка? Это Марс. И кто знает, может тоже сидит там сейчас у огня этакий марсианский Павлик, а какой-нибудь марсианский профессор глубокомысленных наук рассуждает с ним на животрепещущую тему: есть ли жизнь на Земле… И никак не могут договориться!