Бачана откинулся на подушку. Инструктор пощупала его мышцы и недовольно покачала головой.

- Расслабьтесь, расслабьтесь! Снимите напряжение! Примите положение покойника!

- Что вы, дорогая! Человека с таким трудом воскресили, а вы хотите вернуть его в положение покойника?! - воскликнул Булика.

- Индия и хагха-йога, конечно, хороши, дочь моя, но нет ли других, христианских упражнений? - вмешался отец Иорам.

- Христианские упражнения - молитвы, а лечить людей одними молитвами невозможно! - обиделась инструктор.

- А чем это не физкультура? Глядите! - И Булика несколько раз размашисто перекрестился обеими руками. - Утренняя зарядка!

- Проклял бы я тебя, антихрист, да ты сам, без моих проклятий следуешь по пути в ад! - проговорил в сердцах отец Иорам и отвернулся к стене.

Девушка подошла к койке Булики.

- Прошу!.. - Булика подвинулся, освобождая место на постели.

- Ничего, постою... - девушка пощупала пульс Булики. - У вас пульс лучше... Попробуем упражнение?

- Знаете, доктор, я уже попробовал, пока вы возвращали уважаемого Бачану в положение покойника... И не получилось... Так что сидеть в позе лотоса я не смогу. А если вы не приложите ваше прекрасное ушко к моему сердцу, я убью вашего мужа и сяду в тюрьму. Это будет полегче лотоса!

- Впервые встречаюсь с такой палатой! Не больные, а балагуры какие-то!.. Завтра пришлю фельдшерицу, пусть она с вами занимается!

- Только вы не покидайте нас, а я, не то что в позу лотоса, сяду хоть на раскаленную сковороду! - пообещал Булика, но главный инструктор, хлопнув дверью, покинула палату.

- А говорили, живое существо... - вздохнул Булика.

- Все было сном... - добавил Бачана.

- В глазах этой женщины я увидел сатану! - Молчавший до сих пор отец Иорам вдруг повернулся лицом к Бачане и Булике. - Истинно вам говорю: сатана смеялся в ее глазах! - И вновь отвернулся к стене.

Спустя пять минут после визита главного инструктора лечебной физкультуры, в палату вошла фельдшерица Женя с подносом в руке. На подносе обернутые белоснежной ватой лежали три блестящих шприца.

- Кардиологический привет! - Женя поставила поднос на стол.

- Привет кардиограмме сердца Грузии! - ответил Булика.

- С добрыми вестями, Женечка? Глаза у тебя так и искрятся! - сказал Бачана.

- Сенсация! - Женя хлопнула рукой по торчавшей из кармана халата газете.

- Ну-ка, ну-ка, утоли жажду несчастных путников в пустыне! - Отец Иорам простер к ней руки.

- Сперва укол, потом сенсации! - заявила Женя категорическим гоном. А ну приготовиться!

Все трое разом перевернулись спиной вверх и откинули одеяла. Женя начала с Бачаны...

- "Ты не вейся надо мною, черный ворон, я не твой", - продекламировал Бачана, потирая место укола.

- Дорогая Женя, это обязательно - вгонять шприц до упора? - спросил отец Иорам, смахивая слезу углом подушки.

- Извините, не рассчитала, - смутилась Женя.

- Христианская душа, почему же именно со мной у тебя происходят просчеты? Мало разве в палате безбожников и нехристей?!

- Терпением своим... - успокоила фельдшерица батюшку и подошла к Булике.

- Покажи сперва иглу! - захныкал Булика.

- На, смотри!

- Люди добрые! - завопил Булика. - Если это игла, что же тогда называется шилом?!

- Да ладно, устала я каждый день торговаться с тобой! Ложись! прикрикнула Женя.

- Конечно, тебе в чужом пиру - похмелье!.. Ложись-ка сама! Погляжу, как ты запоешь! Иди, иди ложись!

- Смотри не поперхнись!

- Назло тебе даже не пикну! - объявил Булика и закусил подушку. Женя воткнула шприц, словно копье.

- Все? - спросил Булика, когда Женя стала растирать место укола.

- Все!..

- Кретин же я! Пошел бы на медицинский! Чем я хуже других? простонал Булика. Женя направилась к двери.

- А сенсация?! - крикнул отец Иорам.

Женя бросила газету на койку батюшки. Тот схватил газету и стал искать очки. Не вытерпев, Бачана бросил ему свои:

- Мои тоже плюс три. Читайте, батюшка!

- Вот спасибо! - Иорам начал с последней страницы. - Гм, наше "Динамо" проиграло "Арарату"!

- И это вся сенсация? - махнул рукой Булика. - Я так и знал, что наши проиграют!

- Счет? - спросил Бачана.

- Два - ноль! - ответил отец Иорам, снимая очки.

- С ума меня сведет "Арарат"! - Булика хлопнул себя рукой по лбу. Весь год он только и готовится, чтоб обыграть нас! Проиграть другим - ему наплевать!

- И наши играют с "Араратом" всегда с мандражом! - вырвалось у отца Иорама.

- Браво, батюшка! Где ты этому слову научился? - удивился Булика.

- "Однако все мы люди, миром рождены мы..." - привел отец Иорам в свидетели Николоза Бараташвили*.

_______________

* Н и к о л о з Б а р а т а ш в и л и (1817 - 1845)

выдающийся грузинский поэт-романтик.

- Будь моя воля, я бы составил одну нашу команду исключительно из тбилисских армян... Это знаете, какие молодцы! Они бы показали "Арарату", почем фунт лиха... - размечтался Булика.

- Батюшка, посмотрите другие страницы, а то какая это сенсация футбол? - попросил Бачана. Иорам развернул газету, добрался до первой страницы и замер.

- Не верю! - воскликнул он и бросил Бачане газету вместе с очками.

- Чему вы не верите? - переспросил Бачана, надевая очки. - Не может быть! - тут же вырвалось у него.

- Что не может быть? Война?! - спросил испуганно Булика.

- Небиеридзе сняли! - сказал Бачана, уткнувшись в газету.

- Небиеридзе? Это тот, который... - У Булики от удивления глаза полезли на лоб.

- Тот самый...

- Ва-а-а... - Булика в недоумении покачал головой. - Вот теперь его люди заскользят, как балет на льду...

- Признаться, не мог даже подумать... - произнес задумчиво Бачана, кончив читать, и отложил газету.

- Подумать только... Еще вчера он... И вдруг... Непонятно! Не могу поверить! - сказал отец Иорам.

- Сняли или освободили? - спросил Булика.

- Гогилашвили, а какая разница - сняли, освободили? Главное - был человек, и не стало человека! - пожал плечами Иорам.

- Как это какая разница! - повернулся к нему Булика. - Что значит освободить? Это значит - человеку живется трудно, его притесняют... Вот кто-то и выручает его, освобождает... Возьмите, к примеру, Африку... Народ там терпит бедствия, значит, надо его освобождать!.. А что значит снять? Это когда человек крепко сидит в кресле и вдруг его снимают, как болт, или выдергивают, как гвоздь, из этого самого кресла... Понятно?

- Здесь написано - освобожден... - сказал Бачана.

- Значит, трудно ему приходилось, вот и освободили человека.

- И дело его передано в прокуратуру... - добавил Бачана.

- Это почему же? - удивился Булика.

- За непринятие мер против взяточничества и коррупции, за протекционизм, равнодушие к жалобам трудящихся.

- Погоди, погоди, и во всем этом виновен один только Небиеридзе?

- Пока что так...

- Молодец Небиеридзе! Поработал, оказывается, здорово! А куда все остальные смотрели, об этом не написано?

- А ты сам куда смотрел? - прервал Булику отец Иорам.

- Меня спрашиваешь? - изумился Булика.

- Вот именно тебя! Ты рабочий класс. Где ты был, о чем ты думал, когда человек вытворял подобные дела?

- Ты политический невежда, батюшка! Во-первых, я не рабочий класс, а мелкий кустарь, а во-вторых, я был занят тем, что чинил ваши башмаки, изношенные в приемной Небиеридзе...

- Ну это меня не касается, - умыл руки Иорам. - Небиеридзе ваш католикос, у меня, слава богу, свой владыка!

- А как ты детей начальников разных крестишь, деньгу на этом зашибаешь, это ничего?

- Глупый ты человек, Гогилашвили! Да ведь это дело богоугодное! Кабы удалось мне окрестить всех коммунистов, я на том свете восседал бы рядом с самим архангелом!

- Ладно, допустим, мирские дела вас не касаются... А вы, уважаемый Бачана? Где были, куда смотрели вы? - Булика перенес атаку на писателя.