— Ты, наверное, был крутым в школе, — предполагаю я.

Джастин усмехается, а потом широко улыбается.

— Я не был тем парнем, у которого каждую неделю появлялась новая девушка. Вообще, у меня мало опыта в отношениях, если быть откровенным. Я никогда не имел случайных связей, потому что мне это не нужно было. Единственное, что тогда волновало меня — это учёба. Я был ботаником.

Я улыбаюсь, потому что ожидала совершенно другого ответа.

— Ты умный.

Джастин оставляет мою руку, и мне хочется застонать от того, что он перестал поглаживать её, но он переходит к моим длинным волосам.

— Скажи мне что-нибудь, чего я могу не знать.

Я улыбаюсь и приподнимаюсь, взгляд Джастина сразу же обращается к моим губам.

— Ты нравишься мне.

На мгновение наступает тишина, а потом я ощущаю, как Джастин притягивает к себе и целует. Я смеюсь, когда понимаю, что он полностью перевернул нас, и я оказалась под ним. Но наши тела настолько прижаты к друг другу, что вершины моей груди трутся об его грудь. Поцелуй становится жарким, наполненным страстью, которую я раньше не испытывала. Руки Джастина проскальзывают под мою ночную майку и начинают поглаживать кожу. Стон выходит из меня, когда я ощущаю, насколько возбуждаюсь от этого. И я готова снять одежду, потому что ощущаю, что она мешает нам, как Джастин отстраняется и на его лице играет улыбка. Такая нежная.

— Я должен был первым это сказать.

Я улыбаюсь и поглаживаю его широкие плечи, рассматривая его тёмные глаза, зрачки которых расширились, а грудь поднимается слишком часто.

— Скажи что-нибудь другое.

Джастин переворачивает меня на бок, прижимая к себе, обнимая двумя руками. Его губы касаются моего обнажённого плеча, когда он горячо шепчет:

— Я влюблён в тебя.

И это звучит уже идеально.

Когда мы успокаиваемся и прижимаемся друг к другу настолько, что я чувствую каждую часть его тела, то засыпаем. Иногда я просыпаюсь от того, как губы Джастина прикасаются к моим обнажённым плечам или к шее. Мне бы хотелось что-нибудь сделать, например, поцеловать, но у меня совершенно нет сил, поэтому я просто наслаждаюсь этими нежными прикосновениями. И мне ужасно нравится, как руки Джастина обнимают меня, прижимая к себе. Я чувствую себя в безопасности, и это прекрасное чувство, которое он мне дарит.

***

Я начинаю смеяться, когда на мою шею обрушиваются поцелуи. Переворачиваюсь на живот, прячась и чувствую, как губы Джастина начинают целовать обнажённые участки кожи на спине. И я выгибаюсь, когда он дотрагивается языком до моей кожи, а потом нежно целует. Облизываю губы, которые стали сухими за несколько секунд и улыбаюсь, когда его руки приподнимают мою ночную майку, оголяя поясницу.

— Доброе утро, — шепчет Джастин, и целует мою спину, иногда касаясь языком.

Я снова выгибаюсь, и лёгкий стон покидает моё тело. Предательское тело говорит что-то о том, что оно не хочет, чтобы Джастин останавливался, но, на самом деле, я и сама этого не хочу, и никогда бы не позволила этому случиться. Его руки поглаживают мои ягодицы, слегка сжимая, пока язык кружит по коже. Я выдыхаю, когда ощущаю, что все эти вещи возбуждают меня. Невероятно. Если с ним так просыпаться, то я готова приглашать его к себе каждый раз.

Когда мы слышим шаги за дверью, то Джастин мгновенно прижимает меня к себе, и мы притворяемся, что спим. Я слишком глубоко дышу, родители бы сразу поняли, что мы не спим, если бы зашли в комнату. Мы так тесно прижаты, что я чувствую его возбуждение. Неужели, можно возбудиться от поцелуев, но потом я краснею, когда понимаю, что сама возбудилась из-за этого. Я выдыхаю, когда его губы касаются моего плеча и целуют нежно.

Поворачиваюсь к Джастину и улыбаюсь: его рука лежит на моей обнажённой талии, и я готова поклясться, что чувствую, как внутри меня взрываются фейерверки от таких ощущений. Джастин улыбается мне и его пальцы начинают кружить на моём животе, пока мы смотрим друг на друга. Только на моём лице не появляется улыбка, потому что я не могу сосредоточиться на чём-то, кроме его прикосновений. Я втягиваю больше воздуха, когда он наклоняется и целует меня, сразу же сплетаясь с моим языком. Обнимаю его за шею и прижимаюсь к нему, чувствуя, как мои соски затвердели.

— Джастин.

Рука Джастина смещает меня под своё тело, и я выдыхаю, когда его губы начинают целовать моё лицо. Только теперь это не щекотно и не смешно — это соблазнительно. Его руки заключают моё лицо в ладони, пока он целует мои закрытые веки, красноватые щёки и кусает подбородок. Я откидываю голову на подушку, пока его губы исследуют мою шею. Его руки задевают затвердевшие соски, и стон покидает меня.

— Джастин, — я облизываю губу и открываю глаза, наблюдаю за тем, как он целует и кусает мои ключицы.

Джастин возвращается к моим губам, целуя и спрашивая:

— Хочешь, чтобы я остановился?

Нет, чёрт возьми, я хочу, чтобы ты раздел меня!

А потом этот невероятный момент прекращается, когда в дверь стучат, поэтому мы начинаем тихо смеяться и прижимаемся друг к другу. Возможно, что сейчас моя мама познакомится с мужчиной, который вернул меня в этот мир.

========== «расскажи мне три истории». ==========

«Пожалуйста, открой глаза и пообещай мне, что ты никогда не оставишь меня»

Прошло две недели с того момента, как мы наслаждались друг другом. И я выдыхаю, когда вспоминаю ту неловкую встречу с мамой. Она выглядела удивлённой, но ей быстро понравился Джастин. Если быть честной, то кому он может не понравиться?

Сейчас я сижу здесь и считаю секунды. Осталось меньше десяти минут, и мы должны встретиться с Джастином. Сегодня мы забираем Шону, которая светится от счастья. Во-первых, она отлично перенесла операцию, во-вторых, парень, который ей нравится, находится рядом, следовательно, почему же не быть счастливой? Я улыбаюсь от мысли, что с ней всё хорошо.

— Ты постоянно сравниваешь себя с другими, — голос миссис Маккой выводит меня из мыслей.

Женщина, которая считается моим личным психологом, задевает очень сложную для меня тему. Я всегда сравнивала себя с другими, потому что больше я ничего не могла с собой поделать. Девушки поступили в университеты, уехали в другие города и живут сейчас счастливой жизнью. Мне захотелось ударить себя, потому что Джастин дарит мне столько положительных эмоций, что я не должна жаловаться на что-то. Но мой ребёнок всё ещё мёртв.

— Почему я не должна это делать? — спросила я.

Она любила быть мозгоправом.

Когда я пришла к ней впервые, она сказала мне, что я должна рассказать ей подробности той ночи, когда я потеряла ребёнка. Я сделала это, правда, я больше не улыбалась в тот день. Мне всегда больно вспоминать об этом, а здесь я должна была кому-то рассказать всё.

Миссис Маккой делает глоток зелёного чая, а потом начинает говорить:

— Сравнения между двумя людьми несут негативный опыт, они приносят разочарование, жалость к себе и низкую самооценку. Ты не сможешь найти в мире двух одинаковых людей. Один прекрасно зарабатывает, а у другого любящая семья. Понимаешь? Ты потеряешь свою индивидуальность, если будешь на кого-то смотреть. Знаешь, что меня раздражает? — я склонила голову, внимательно слушая её, — То, что мир придумал идеальность. Барби. Множество девушек хотят иметь такие же блондинистые длинные волосы, стройную фигуру и красивую внешность. Но это неправильно. Мы личности. Мы те, кто создаёт современное общество, и мы не можем быть одинаковыми. Нужно принять тот факт, что у каждого из нас есть недостатки, но и о достоинствах не нужно забывать. Ты понимаешь, Али? Ты — личность, которая живёт в двадцать первом веке. Ты не должна себя приравнивать к другим, потому что ты другая. Ты отличаешься от них. У них, например, нет такого заботливого мужчины, — на этих словах я улыбаюсь и опускаю взгляд на свои руки. — Он любит тебя?

Я задерживаю дыхание, потому что не могу ответить на этот вопрос.

— Наверное.

Миссис Маккой задумчиво поджала губы, разглядывая меня.