Вот и сейчас - дело-то шло к чему? А к тому шло дело, что высокообразованный, но по-прежнему простоватый Гарри позволит Тому пощупать своё лицо. А что сделает хитрец Том? Разумеется, то самое, чего не успела кошка.

Я что, не права? Ещё как права!

Правда, у кошек всё решают когти, а по всем мальчишеским кодексам пускать ногти в ход - бабские методы. Но Том Сойер и без ногтей управится. У него до поздней старости очень цепкие пальцы. Если он ими ухватит Гарри Поттера, например, за нос... Ох и не скоро разожмёт секьюрити томову железную хватку.

Быть беде, поняла я, быть большой беде.

Ну а сам-то Гарри, он что, не помнит, как Том Сойер в юности обучался играть на пианино? Увы, ему покорились лишь самые простенькие мелодии, зато эти мелодии он умел наигрывать носом. Не напомнить ли вам, сенатор Поттер, чей это был нос?

А потом пришло понимание, от которого мне стало ещё страшнее. Ведь Гарри Поттер нарочно подставляется! Он старается спровоцировать честного плута Тома на что-то такое, чтобы подвести его под пожизненное заключение, а то и под смертную казнь.

Да, так и есть: как я раньше не догадалась!

И только за тем он к нам в Санкт-Питерсбург и приехал. Ведь город у нас всё-таки занюхан. В этом столичные вертуны носами омерзительно правы.

Что же делать? Как же его, негодяя, спасти?

Пока я думала, во дворик здания мэрии, где стояли мы ввосьмером, вышла та самая автобусная леди, которая предлагала мне подписные листы.

Завидев её, я моментально вспомнила о готовящемся сносе памятника генералу Ли, а также о вопросах, которые планировала в связи с ним задать сенатору Поттеру, коли случайно его примечу... Но увы, задать эти вопросы мне так и не привелось. До памятника ли мне было, когда на кону стояла жизнь Тома?

- Вы что-то хотели, мисс Роулинг? - отвлёкшись от перепалки со схваченным Томом, спросил к неё Гарри.

- Сенатор Поттер, - строго напомнила она, - вы нарушаете график посещения здешнего города. Только что вы не почтили своим присутствием демонтаж памятника у фонтана, и теперь с высокой вероятностью рискуете опоздать на молебен...

- Джоан, - мягко произнёс Гарри, - у меня непредвиденные осложнения в связи с попыткой покушения на мою жизнь. Постарайтесь провести молебен без меня. И помоги вам Господь. Кстати, как прошла операция по замене памятника?

- Скверно, - призналась мисс Роулинг, - мы были не готовы к тому, что памятник герералу Ли окажется конным. Самого-то генерала отодрать удалось, но конь упёрся в постамент всеми четырьмя ногами. В общем, св. Хилари пока воздвигать некуда.

- Не беда, Джоан, после молебна будет ещё время отодрать коню ноги, - заверил её Гарри, - на худой конец, применю своё гарвардское образование.

С тем мисс Джоан Роулинг и ушла.

А я как раз умудрилась воспользоваться передышкой в мальчишеской перепалке. Взяла и придумала, как их обоих оставить с носом.

- Том Сойер, - сказала я, - доверяешь ли ты мне, законной супруге Ребекке Тетчер, или считаешь, что я могла быть кем-то подкуплена?

Том зыркнул на меня исподлобья и пробурчал:

- Тебе, Ребекка Сойер, я, конечно же, доверяю, хотя в данный момент ты мне и не жена. Доверяю, ибо ты неподкупна.

Вот стервец-то! Но я не стала заводиться. Сойер, так Сойер; не жена, ну и не жена. Не в том же сейчас главное.

- А скажи, Том Сойер, - уточнила я, - если я, как третья, неподкупная сторона, ощупаю лицо сенатора Поттера, поверишь ли ты моему вердикту.

Тут старый Том уразумел, куда я клоню, но возражать не стал, кивнул обречённо.

- Сенатор Гарри, вы позволите? - спросила я.

Куда ему деваться - позволил. И я принялась щупать.

Почти сразу я поняла, что лицо настоящее. Да, на пару столетий моложе, чем стоило ожидать. Да, смазливое, чистое, свежее, тщательно выбритое, приятное на ощупь. Но в остальном - лицо как лицо.

Поняла-то рано, зато щупала долго и придирчиво. Не себя ради - ради Тома. Если бы я пришла к своему выводу слишком быстро, муж имел бы шанс усомниться. Иное дело - результат длительного обследования... Но и тут увлекаться не стоит!

- Том, - победоносно заявила я, - лицо подлинное.

И что я тогда услышала?

- Спасибо, Ребекка. По правде говоря, я так и думал.

После всего?!

* * *

- Так и думал? - вмешался шериф Бен. - Что-то я не понимаю... - а голос его выдавал сильное раздражение. Мол, что ж ты мне голову морочил, Томми?!

- А что тут понимать, Бен Роджерс? - отвечал Том. - На нём нет маски! О чём это нам говорит?

- Ну, наверное, сенатору Гарри нечего скрывать, - предположил Бен примирительно.

- Нет, Бен. Это говорит о том, что сенатор продал душу дьяволу!

- Ну всё! - вспылил Гарри Поттер. - Мне надоело. Скорей уведите наглеца! Он уже наговорил на пять лет жизни на казённых харчах... - при этих словах охранники ухватили пленника покрепче, как бы собираясь его куда-то вести.

- Боишься! - удовлетворённо кивнцл Том Сойер. - Мертвец, а боишься!

- Я боюсь? - по-новой завёлся Поттер. - То есть, это... Я мертвец? - при этих словах охранники снова чуть расслабились.

Так они дёргались ещё несколько раз, наверное, по какому-то скрытому сигналу хозяина. В момент разговора, казавшийся удобным, готовились Тома уводить, да вот беда: удобный момент слишком быстро проходил, а последнее слово оставалось за Томом, как более остроязыким. Чтобы не увести насмешника из-под хлёсткого хозяйского ответа, парням приходилось вновь замирать.

Ещё бы! Ведь сенатор не поблагодарит за сорванный эффект.

Караул неустанно колебался, а эти двое... Нет, мне их не понять.

Ну зачем, зачем мальчишкам на третьей сотне лет эти глупые пикировки? Ясно же и коту: в их-то годы давно пора подумать о спасении. Времени-то осталось! И то повезло, что досюда дожили.

Что дожили, это, конечно чудо. Но Господом ли оно произведено, или дьяволом с Божьего попущения, вот это вопрос. Кстати...

Кстати, этот-то вопрос и пытались прояснять спорщики, пришла я к неожиданному выводу. Неужели Том прав, и вся необычная молодость облика Гарри...

Нет, не может быть. Не станет же американский народ выбирать в сенат окаянных слуг дьявола!..

- Уши вянут от этого мракобесия! - фыркал меж тем Поттер.

- Вот! Я же говорил, что власть у дьявола непрочна: уши уже вянут...

Хотя оба были неправы. Не вяли у Гарри уши. Крепко сидели, прекрасно видные из-под короткой причёски, прекрасно держали круглые очки. Но чего не скажешь в пылу спора? Или всё-таки вянут, но нам не видно?

- А ты весь завял! - нашёлся Гарри Поттер. - Весь, от макушки, до штопанных ботинок. Погляди на себя, великолепный Том Сойер, который издевался над отличниками учёбы и поведения? Где оно, великолепие? Нет его! Было, да состарилось!..

Тирада была рассчитана на полное подавление, после которого не зазорно удалиться с высоко поднятой головой, что бы тебе не кричал вслед побывавший на лопатках противник. Но Том такие уловки просекал с детства и знал, что дослушивать их не стоит, надо на середине перебивать. Да погромче, да поэнергичнее.

- Объясни-ка нам, вялоухий сенатор, что ты забыл в нашем городе? - внезапно выпалил Том, выкручиваясь из охранничьих лап. - Подписи пришёл собмрать? Не верю! Мало ли городов в Соединённых Штатах, где такому щёголю, как ты, любую бумажку подпишут? Статую своей Хилари пристроить? Тоже мелковато! Ты пришёл ко мне, Гарри Поттер! Ко мне - из-за глупой детской своей обиды!..

Сенатор Поттер, конечно, тоже не лыком шит. Перебивал Тома раза два. Справедливо заметил, что лишние статуи святых никакому городу не мешали, тут же несправедливо заметил, что ради свержения памятника врагу Соединённых Штатов ему не жаль отлить из бронзы лишнюю копию Хилари. А ещё похвастался, что имел счастье учиться в Гарварде, и счастье было такого свойства, что впору забыть и простить всех необразованных обидчиков-хулиганов.