Он — как этот неприметный остров, его существование обретает смысл только благодаря двум дорогим ему людям, если они рядом. Но их уже нет, и его жизнь стала бессмысленной. Рядом пронесся моторный катер. Араб на катере сердито закричал что-то, указывая на берег. Разумеется, здесь купаться запрещено. И конечно, он об этом знает. Жаль, что он так нормален, что даже помыслить не может о самоубийстве.

Он развернулся и медленно поплыл к своему понтону.

Светка специально не стала с ним прощаться. Наверное, для нее это было слишком тяжело. Она знала, что та ночь была последней. Вот почему она столько плакала. Плакала тихо, не стараясь разжалобить его. Просто слезы лились и лились, и ее лицо было солоно, как сейчас море, а на губах был сладкий вкус мартини. Хорошо, что мартини, оно действовало как обезболивающее. Небольшая доза алкоголя делает всех раскрепощенными и откровенными. Вот почему в их стране, много лет строившей коммунизм, столько алкоголиков. Детей с детства так закрепощали, запугивали и закомплексовывали ложными понятиями о чести и честности, о патриотизме и преданности, что, если не пить, можно было или свихнуться, или стать явной сволочью.

Его поколению повезло больше. Наступили времена, когда можно меньше врать. Во всяком случае, не скрывать, что ты ходишь на работу, чтобы получать деньги, и хочешь иметь их как можно больше. А ухаживая за женщиной, можно не делать вид, что тебя интересует исключительно ее душа.

Он выпил на пляже три бокала пива. Оно было тоже неважным, но сейчас годилось всякое. Вдруг он понял, почему в его жизни появилась Ира. Она была очень похожа на Светку внешне. Тот же рост, худощавая фигура, черные глаза, темные волосы. Именно этим она привлекла его внимание. Это было где-то на уровне подсознания — он искал ее в каждой женщине. Он искал кого-то, кто отличался бы от его правильной жены, и выбрал женщину, похожую на Светку. Да, именно только похожую. Она была тенью Светы, блеклой тенью. Он решил, что Ира — олицетворение будущего, Надежда. Да, точно, она и была Надеждой, но надеждой на любовь. А Любовь — это Света. Неужели он предчувствовал ее появление?

Знай он тогда, что у них со Светкой будет ребенок, он был бы без ума от счастья. А когда такое повторилось с Ирой, он испытал лишь недовольство. Воспринял это как досадную помеху. Она поняла. Потому и сказала, что это ее решение, ее ребенок и его она обременять не станет.

Света считает, что он не получал письма. Ей трудно себе представить, что он мог так поступить. Он не просто получил, он держал его в руках. И сжег, даже не прочитав. Это было самое важное в его жизни — и он перечеркнул все одним щелчком зажигалки. И удостоился восхищенного взгляда Вики. А теперь всю жизнь не может простить жене этого.

Он мог ее отыскать, но он не искал! Был очень занят — работа, карьера, бизнес. Карабкался вверх, чтобы обеспечить семье достойную жизнь. Ну, взобрался на вершину — а жизни-то нет! И семья вроде есть, а домой идти не хочется. А теперь на работе еще и Ирка с немым укором в глазах. Хоть на работу не являйся. Говорят, что счастье — это когда утром хочется на работу, а вечером — домой.

Ему уже никуда не хочется. Он давно уже не спешит вечером домой, давно ищет что-то — поэтому и появилась Ира.

А теперь и на работу не тянет. Сбежал на край света, к острову Тиран.

Служащий пляжа убрал пустые бокалы, очистив столик. Он закурил, повернувшись лицом к морю. Лучше бы они не встретились. Или бы он так и не узнал ничего. Остались бы те же проблемы — Вика, Ира. Эти женщины не были ему так дороги, как Света, и можно было принять решение, руководствуясь здравым смыслом. Но письмо Светы лежало у него в кармане, и забыть об этом уже нельзя.

Господи, ну почему эти женщины предпочли его другим мужчинам? Почему решили рожать именно от него? Что, все остальные вымерли? Или он такой хороший производитель? Так нет же, рожают, не спросясь, сами воспитывают, а записывают детей на него. Ира так же поступит, он уверен! Неделю назад одного ее известия о беременности было достаточно, чтобы запаниковать, а сегодня, когда он почти уже многодетный отец, оказывается, что и с этим можно жить.

Вика — теплая, домашняя, спокойная. Никогда не попросит лишнего, все для блага семьи, но семья для нее — среда обитания. Она умеет ненавязчиво, но очень последовательно гнуть свою линию, так что в конце концов он поступает так, как она того хочет, даже если поначалу был категорически против.

Ира — собранная, деловая, вне работы — веселая, легкая, иногда слишком трезвомыслящая, даже циничная. Как-то он спросил, не угнетает ли ее то, что он женат? Она ответила: дескать, ничего не поделаешь, большинство мужчин полигамны. Говорила об этом с некой гадливостью, но мирилась с таким положением вещей. Во имя чего? Ради ребенка? Из-за карьеры?

Светка… Светка — самая непостижимая женщина в его жизни. Женщина-загадка. Какая она? Он и сейчас этого не знает. Она может быть и строгой, и легкодоступной, и злой, и покорной. Она написала такое понятное, ясное письмо, а он все равно не может осмыслить его до конца. Словно что-то ускользает от его понимания.

Наверное, они живут скромно. Это их первая поездка за границу. Может, поэтому Таня так восприимчива к новым впечатлениям и так радуется всему. У его сына есть все, и даже больше. И ему никогда ничего не хочется. Все же детей нужно воспитывать не в роскоши. Таня в детстве была лишена многого, поэтому сохранила способность восторгаться красотами моря или витым браслетом. И то, как она обняла его на прощанье и крепко поцеловала, говорит о том, что она обрадовалась, увидев отца, пусть и бросившего ее еще до рождения.

Солнце становилось мягче, день шел на убыль. Впереди последний день отдыха, день, за который нужно прийти к какому-то решению.

А он сидел, уставившись в море, пил пиво и в который раз читал ее письмо…

«Здравствуй, мой любимый!

Если ты читаешь это письмо, значит, сегодня ты покидаешь Египет. Хотя, возможно, ты читаешь его раньше, когда, обеспокоенный тем, что не смог нас найти, ты подошел справиться у портье. Если так, то, наверное, ты сначала отправился к нам в номер и, убедившись, что нас там нет, спрашиваешь, откуда мы и как нас найти.

Тебе наверняка назовут фамилию Тани, и ты все поймешь. Все эти годы я считала, что ты знаешь о ее существовании, но трехдневное общение с тобой убедило меня в обратном. Ты слишком плохой актер, чтобы так хорошо притворяться.

Знаешь, тогда, много лет назад, я написала тебе письмо и думала, что ты получил его. Теперь я понимаю, что ты так ничего и не узнал.

Я очень оскорбилась, когда ты не только не ответил, но даже ни разу после этого не захотел меня увидеть. Это как-то не вязалось с моим представлением о тебе. Потом я узнала, что ты женился. Женился так быстро! Я попыталась возненавидеть тебя, но не стала унижаться, разыскивая.

Помнишь тот вечер на старой даче у Марины, когда ты приревновал меня к Ромке? Я вышла на улицу, потому что мне стало плохо. Меня страшно тошнило. Рядом случайно оказался Ромка — вышел покурить. Он достал воды из колодца, помог мне умыться. Решил, что я выпила лишнего. А я вообще тогда не пила, но тошнило меня весь день. Сначала я подумала, что съела чего-то в столовке. А потом, уже на даче, у меня появилось подозрение, о котором я не спешила никому говорить. Ты увидел нас, когда мы вошли с улицы, и Ромка поддерживал меня за плечи. Я заметила, как вытянулось твое лицо, и ждала очередного скандала. Но в тот вечер ты сдержался.

На следующий день я отправилась в студенческую поликлинику. Врач подтвердила, что я действительно беременна.

Ты знаешь, вот сейчас пишу эти строки и волнуюсь, как тогда.

Я не испугалась, я обрадовалась, потому что знала, что успею и практику пройти, и госэкзамены сдать до родов, а в тебе я была просто уверена. Ты столько раз говорил о нашей женитьбе как о чем-то давно решенном, что у меня не было повода ни на минуту усомниться в тебе.