- Хочу кончить тебе в рот. Давай, и можешь спать хоть до обеда.

С этими словами он опустился на колени, расположив член напротив ее открытых губ. Катя едва успела привыкнуть к картинке «вверх ногами». Член Акслера без излишней грубости скользнул по ее языку, упираясь в горло. Но в этот раз Катя не ощутила никакого горлового спазма, удобство позы стало для нее открытием. Она привычно сжала губы и заскользила языком, повторяя спирали то ли ДНК, то ли вихря до тех пор, пока струи терпкой спермы не выстрелили по ее горлу. Проглотить было сложно, но она это сделала, насколько вышло. Несколько капель упали на темный пол и застыли жемчужными брызгами.

Она все еще хотела спать, в отличие от Акслера. Поэтому так и не дождалась своей очереди в душ, уснула под едва заметное покачивание палубы и шум воды за стеной санузла.

Утро встретило ее серыми сумерками и пустой постелью. А еще – болью во всем теле, сонливостью и недомоганием. Это могло быть предвестником скорых критических дней, похмельем… а еще так себя чувствуют после столкновения с энергетическими вампирами. Кто-то рассказывал, сама Катя редко такое испытывала.

Душ немного освежил ее тело и взбодрил. Замотав вокруг груди широкое банное полотенце, Авдеева вышла из душевой, готовая повторить ночной подвиг.

Акслер стоял у небольшого столика и застегивал запонки на рубашке цвета асфальта. Даже не повернул голову, услышав шаги Кати за спиной. Что ж, к его отмороженности в шоу она привыкла. Обошла мужчину и присела на край стола, распахнув полотенце и призывно заглядывая в глаза. При свете дня они утратили блеск изумруда, напоминали выжженную под солнцем листву.

- Так быстро пришла в себя?

Сергей не удостоил ее взглядом. Скользнул по высокой груди беглым взглядом и вновь принялся за свои запонки.

- Пришла. Ты не хочешь повторить?

и не испытывала ничего другого. Волнение, смущение, а еще несвойственное прежде чувство загнанности в угол.

- Очень вкусный чай. Куплю себе.

Тогда он не признался ей, что такого не найти в магазине, поскольку готовит его сам. Снисходительно улыбнулся, и Ася едва не выронила чашку, когда его ладонь властным жестом легла на ее бедро. Тонкий трикотаж платья не спас от обжигающего прикосновения. Кровь вскипела моментально под удары взволнованного сердца, как от звуков тамтама.

- Вздрагиваешь. Второй раз уже за сегодня.

Неужели он хотел, чтобы было по-иному? А если и так, то как это возможно? От одного его взгляда разум уходит неизвестными тропами, а от прикосновения сознание с трудом удерживается на своей орбите. И ведь прекрасно знает, какое действие оказывает на нее. Держит в своих руках в прямом смысле слова, без всякой патетики!

Оправдательный лепет замер на губах Аси, когда ладонь Соколова скользнула выше на ее талию. Девушка задержала дыхание. С ней и правда творилось что-то странное. Ни с кем и никогда она так не волновалась... и в то же время не чувствовала себя под такой мощной защитой, как с ним. За какие-то пару недель этот мужчина умудрился стать хозяином ее воли и эмоций, и Ася добровольно вложила в его сильные руки ключ от собственного сердца.

Она не сопротивлялась и не протестовала, когда он решительно отнял у нее чашку с чаем. Даже мысли такой не возникло. Покорная, взволнованная миксом свалившихся на нее ощущений, последовала за давлением его ладоней, закрыла глаза, опасаясь уколоться об остриё его сурового властного взгляда. Поняла, что не удержится от окончательного падения к ногам того, кто умеет похищать волю. Только приоткрыла рот, безошибочно распознав его намерения.

Однако Соколов не спешил. Сжал пальцами ее подбородок, вглядываясь в лицо. Ощущение холода - стали, скользившей по коже, усилилось. Он разглядывал Асю, словно свою собственность. Ей бы запротестовать, хотя бы мысленно, но ощущение было ни с чем не сравнимым. Сладким и возбуждающим желание.

- Столько уязвимости... и столько скрытой силы, - хрипло проговорил мужчина в ее губы перед тем, как запечатать их властным поцелуем.

Хоть Ася и была к нему готова, в первые секунды оцепенела. Все ее представления о том, как она ответит на его поцелуй с уверенностью искушенной женщины, развеялись как дым. Вновь, как в первый раз, она позволяла ему пить из ее губ душу жадными глотками, уложить на ладонь затылком, впиваясь в кожу головы кончиками пальцев, сжимать волосы у самых корней до острой и одновременно безумно приятной боли.

Вкус полыни на губах смешался со сладостным привкусом ее капитуляции. Она словно падала в пропасть - стремительно, но без ужаса и обреченности. Эти эмоции он тоже отобрал у нее в два глотка через поцелуй.

Сердце зашлось в груди. Безудержно билось о каркас ребер, стремясь к единению с мужским. Тянущая сладость между ног выгнула тело Аси навстречу поцелуям и касаниям Штейра. Сама она уже перестала понимать, что происходит. Сексуальное возбуждение, перед которым рушатся любые стены, быстро вытеснило страх.

Они оба были одержимы друг другом. Буквально с первой встречи. И если Ася не распознала эти симптомы за собственной скромностью и забитостью, Соколов вычислил ее состояние довольно быстро. Столкновение двух одержимых было обречено на взрыв чувств, не поддающихся никакому контролю.

Ася застонала в его губы, инстинктивно выставив вперед ладони, когда спина ощутила твердые доски паркета. Одеяло из шкур несколько смягчило эту жесткость. Жар камина по сравнению с кипящей лавой в ее крови ощущался как прикосновение льда к пылающим щекам.

Язык Соколова между тем не знал усталости и пощады. Он не целовал, он буквально терзал ее рот глубоким проникновением. Попытка Аси ответить так же неистово потерпела фиаско. Этот мужчина сразу продемонстрировал свою главенствующую роль во всем. Страсть затуманила разум девушки. Но когда его рука без излишней нежности смяла в грубой хватке ткань платья у бедра и поднялась выше, обнажая ее ноги, Ася ощутила панику.

Она не была готова к подобному. Не в первый раз. Стоило догадаться, что это не тот человек, который будет нежным. Не потому, что он задался целью напугать ее до безумия, а именно потому, что его собственное сумасшествие и одержимость ею диктовали совсем иную программу. Ася протестующе дернулась, чтобы уйти от поцелуя, когда платье сдвинулось к ее груди, обнажая ноги и живот. Увы, Соколов держал ее достаточно крепко. Настолько, что паника продолжила свой бег по спирали, с каждым витком ускоряясь и разрушая цепи единения.

Ася едва не закричала, когда он начал снимать ее колготки - уверенно, решительно, не прерывая поцелуя. Прикоснулся к лобку, скрытому ажурным кружевом трусиков, пока что еще нейтральным поглаживанием, призванным успокоить и усыпить бдительность. Несмотря на то, что от этой ласки ее киска запульсировала, а бедра подались вперед, вжимаясь в теплую ладонь, горло сдавило предвестником слез бессилия.

Он был невероятно сильным. А она - полностью в его власти. Уязвимая, слабая и беззащитная, слепо доверившаяся и не подумавшая о последствиях. Протест и страх схлестнулись в противоборстве с желанием идти дальше и ощутить самое невероятное и прекрасное. То, о чем она читала в романах и во что не верила до встречи с мужчиной, раскрывшим ее сущность.

Ася не осознала, что выставила ладони вперед, уперлась в его грудь в стремлении оттолкнуть. Проще было сдвинуть шкаф.

Штейр прервал поцелуй. Ася недоуменно выдохнула, встретив его взгляд, и непроизвольно вскрикнула. Она только что прикоснулась к чему-то запредельному. Тому, что могло ее разрушить без права на восстановление.

- Ты с ума меня сводишь, - даже в его хриплом голосе было что-то дьявольское, гипнотизирующее, ломающее волю. - Я в шаге от того, чтобы разорвать тебя на части... и вместе с тем уберечь от всего мира!

Его ладонь перехватила ее запястья и завела за голову. Мягкий ворс шкуры щекотал кожу, создавая резкий контраст с хваткой горячих ладоней, крепкой, даже слегка болезненной. Ася сдалась. Противостоять абсолютной власти у нее не хватило духу.