– Нет, я не уверен, я смотрю в твои изумрудные глаза и даже не знаю, какой я.

– Так попробуй узнать, – Магда поцеловала его в губы.

«Да, уже много лет я живу со своим изобретением, и только теперь я заметил, какие у неё бездонные изумрудные глаза, какая у неё мягкая бархатистая кожа, какие шелковистые у неё губы и ласковый язычок. У неё совершенное тело. Да, именно такую женщину я и хотел, и теперь я чувствую, что не могу насытиться ей. Нам приятно быть вместе, я хочу ласкать её ещё сильнее, чем она меня. Что это? Вражда, взрыв страсти, чувство собственности? А может быть – любовь?»

– Мы живём в смутные времена, когда поощряется повальное увлечение наркотиками. Ими не брезгуют ни богатые, ни бедные, ни верующие, ни атеисты. Все готовы испытать это сладкое чувство отрешённости от действительности. Они попадают в другой мир – живой, почти божественный, в котором всё хорошо, всё радужно. Несколько лет назад, когда ты ещё работал в научном институте, помнишь, что ты предпринимал при виде несчастных? Ничего. Ты их не хотел видеть, ты почти не выходил на улицу, не смотрел телевизор, не слушал радио, не читал газет. Для тебя наркотики были чем-то страшным, уничтожающим. Ты боялся осознать то, что живых людей станет ещё меньше, ведь от наркотиков умирают. Когда ты забирал свою Инну из милиции, то узнал, что она забавлялась кокаином в компании своих приятелей. Тогда ты испугался не на шутку, ты отлучил её от той компании, водил по врачам. Впрочем, это дало половинчатый результат: она забыла об этих наркотиках, но предалась другому наркотику, в виде того не очень молодого чувака, к которому она от тебя ушла. У тебя была только одна потеря – она. После этого тебя не покидали сны, в которых ты видел себя, лежащим на танцполе клуба и потерявшим сознание от передоза. Ты лежал недвижимым и как бы сквозь сон слышал: «Савва, Савва, очнись». Ты думал, что это Инна, но это я являлась тебе. Твоя тень, которая всегда со своим хозяином и не покидает его ни в горе, ни в радости.

– То есть ты намекаешь на то, что именно ты спасла мою жизнь?

– Помнишь, перед отъездом. Ты, уставший от этих видений, впервые за много лет пошёл в церковь. Непривыкший к такой атмосфере, ты очень скоро упал в обморок, твоя душа взлетела в небо, а тень лежала на земле, искупая грехи. Вскоре, тебя привели в чувства, и мы снова воссоединись, я не покинула тебя, – проговорила Магда и скрепила свои слова поцелуем. Похоже, что лёд в их отношениях растаял.

Зелёный змий. Кто он? Где он подстерегает нас? Когда ждать от него удара в спину? В это смутное время люди нередко дружили с ним. Владыки водили с ним дружбу потому, что это было модно. Сам факт того, что ты делаешь то, что опасно для жизни будоражит сознание. Их не пугала смерть, более того, она не вдохновляла их, но они свято верили в то, что если они вдруг и умрут от такой тесной дружбы, то станут такими же бессмертными, как некоторые рок-идолы. Это было им необходимо для того, чтобы не отставать от требований, которые предъявляла к ним система.

Простые же люди в этой дружбе видели свой уход от реальной безысходной жизни. Ведь кажется, что жизнь – это боль, где нет никого с тобой. В погоне за острыми ощущениями, за впечатлениями, которых не хватает в серых монотонных буднях, люди готовы играть со смертью.

– Когда впервые испытываешь это ощущение, кажется, что лучше его не существует каких-либо других ощущений. Когда оно проходит, то одиночество вновь начинает поедать тебя, его страх подговаривает к самоубийству. Этот страх говорит, что ты в этом мире никто и не в силах повлиять на заложенное в нём устройство: деньги – товар – деньги. Но я не такая, я выпала из этого механизма, я даже не хочу в него встроиться, и я хочу доказать сама себе, что я свободна. Но я хочу опять пережить это неимоверное ощущение, которое уносит меня от этой схемы и от этого слишком простого и немудрёного построения нашего мира. Мне снова становится хорошо, я снова красива и уверена в себе, я ощущаю такой прилив положительных эмоций, что мне становится всё равно, кто я и что я. Меня не волнует то, что я поступаю не по законам божьим, ведь это бог виноват, раз позволяет этому миру такое устройство. Зачем судить? Меня не надо судить. Я не стану винтиком этой системы. У меня есть тот, кто отвлечёт меня от этой системы. Я часто стала приходить к нему, настолько часто, что я не могла засыпать без него, я не могла без него просыпаться, я не могла работать, пока не получу необходимую дозу этого сладкого удовольствия. Я становлюсь такой беззаботной, такой игрушечной, в этом ощущении радости мною легко управлять, как красивой куколкой Барби.

Нет, меня опять несёт к этой системе, но ведь я не хочу. Не хочу плясать под чужую дудку, я не хочу поступать так, как все поступают. Я не хочу подчиняться тому миру, где такой простой и бездушный закон. Но всё-таки меня уносит. Я не хочу принимать тебя! Зачем? Если ты не приносишь положительного эффекта, ты разрушаешь, ты разрушаешь во мне всё, во что я так верила, всё, что я так любила. Неужели той самой любви, о которой говорят – не существует. Неужели любовь – это обман, обёртка, которая создана для того, чтобы заглушить последние капли совести у особо чувствительных людей. Неужели любовь придумали для того, чтобы не было так противно подчиняться этому закону. Нет, я откажусь от этих доз, я не хочу работать на вас.

Моё одиночество ещё больше усиливается. Я больше не могу, моё состояние настолько ухудшилось, что я не могу ни есть, ни пить, ни работать. Но я всё ещё хочу тебя, ведь всё-таки ты уносишь меня куда-то далёко, куда-то очень далеко. Ведь с тобой я мщу тем, кто так устроил этот мир, я мщу тем, кто так испоганил мир. Ты – запрет, но божеские запреты нарушают все. Им ничего не бывает за это, но с тобой я сильная, я справлюсь с этим несправедливым миром.

Ну зачем же ты держишь меня? Ты думаешь, что обманул меня? Нет, я раскусила тебя. Ты хочешь отнести меня к этому миру, ты хочешь связать мне руки и ноги, прикрепить меня к этой ненавистной системе. Я потеряю себя, это неуважение к себе. Я уважаю себя и не хочу терпеть такого хамства к себе. Я порвала с тобой, спасибо тебе за приятные ощущения, но мой интерес к тебе пропал, он, в самом деле, пропал, поэтому я отпускаю тебя, ты свободен.

Да, в жизни случалось много всего, но рано или поздно в ней настаёт переломный момент, когда понимаешь, что так дальше жить нельзя, так дальше продолжаться не может. Поэтому мне неважно устройство, мне всё равно, кто я и какое занимаю в этом мире место. Для меня перестали иметь значение социальное положение, место и время. Они растворились, и мне уже всё равно, как я живу, меня не волнуют радости жизни.

Я же попрощалась с тобой, зачем ты преследуешь меня? Зачем мучаешь меня? Да, я смирилась, я осознала, я не берусь бороться с устройством этого мира, пусть он будет, каким хочет, мне нет дела до этого. Ты коварен, ты и вправду коварен. С одной стороны, ты подтверждаешь, что я никто, а с другой стороны, ты берёшься унести меня вдаль, ну так стреляй. Убей меня своим холодом, я поблагодарю тебя за эту честь не быть частью этого мира. запрет – закон.

Зачем ты мучаешь меня? Я не буду наклоняться. Я одинока, я ничья, я не покорюсь ни тебе, ни ему, вы оба предали меня. Вы оба дали мне надежду на то, что может быть и по-другому. Вы бесчеловечны.

Неужели ты думаешь, что потребность моя в тебе сильнее, нежели потребность в справедливости и любви? Да, ты приковываешь к себе цепью, но ведь и я не слаба. Хочешь поединка? Он будет, я докажу, что я могущественнее, я скину с себя цепи зависимости. Я не кукла, ты не можешь управлять мною. Я отвращение к тебе испытываю, очень дикое отвращение. Меня манит само ощущение борьбы, я становлюсь такой уникальной и такой сильной. Поймай меня, если захочешь, сломай меня – если сможешь. Само ощущение, что от меня хочет избавиться зло, вдохновляет, значит, я – добро. Мы играем в прятки, мой внутренний мир настолько обширен и глубок, что ты его не поймёшь. Ты хрен меня найдёшь в моём волевом самосознании. Ты злишься, ты злишься на меня за то, что я не твоя куколка Барби, тебе не приходит в голову мысль, что я свободный человек, что я не хочу дружить с тобой.