–Хорошо, – говорю.

–Все свободны, дорогие мои, – говорит Валея.

–Я помогу тебе с раной, – обращается ко мне Кельми.

Мы молча выходим из зала, потом все так же в тишине идем к кабинету Кельми. Его помощники, как всегда, не обращают на нас внимания. Раньше меня раздражала их безучастность ко всему, но теперь я даже не обращаю внимания на них.

Я усаживаюсь на стул, Кельми разводит какие-то зелья в баночках, разбавляет их водой. Обмокнув чистую тряпочку в получившийся раствор, Кельми протирает ею мою лицо:

–Ты молодец, Рене. Сильно досталось?

–Только одна рана. Приложили пару раз о капсулу, немного пытались задушить, а так обошлось.

–Хорошо, спрошу по-другому. Как сильно досталось тем, кто охранял ингредиент?

–Сильнее. Не знаю, сколько из них до сих пор дышать способны.

–Возможно, это было зря.

–Возможно.

Кельми бережно убирает запекшуюся кровь с лица, теперь мне ничего не мешает смотреть;потом Кельми принимается за мой лоб.

–Потерпи, сейчас будет больно.

–Угу.

Резким движением Кельми отрывает накрепко приставший к моему лбу бинт.

–Ай! – вскрикиваю я.

–Все, все, – успокаивает меня Кельми, промачивая рану тряпочкой. – Все, можешь идти к Валее. Она должна быть все еще в зале.

–Спасибо.

–С тобой съездить домой? Я могу взять капсулу.

–Я прогуляюсь, пожалуй. Сначала только переодеться зайду. Я залила всю куртку кровью.

–Не стоит. Если Валея увидит, что ты в новой одежде, то может догадаться, что здесь что-то нечисто. Она ведь не знает, что мы тебя держали здесь.

–Да, хорошо. Моих вещей же не должно быть в замке, точно.

–Удачи!

–Спасибо, Кельми. Спасибо тебе за помощь!

Покидаю кабинет Кельми до того, как он что-то отвечает, да это и необязательно. По знакомым коридорам возвращаюсь в малый зал. Кельми был прав: Валея все еще там.

–Уже вернулась? Отлично! Дай мне свою руку, – говорит Валея.

Я молча протягиваю ей открытую ладонь. Но вот начинает Валея вовсе не с лечения: в мой живот будто бы вонзили несколько ножей, настолько сильная боль сбивает меня с ног. Я падаю на колени, но Валея не выпускает моей руки. Боль нарастает как снежный ком, кровь звенит в ушах, мое тело сотрясают удары, идущие изнутри. Еще пару секунд, и кровь льет носом, потом я начинаю ею кашлять.

–Как тебе ощущения? Запомни их в точности, в мелочах, в деталях. Если ты еще раз начнешь своевольничать, то ты испытаешь их снова. Только вот на милость мою не рассчитывай.

Ничего не могу ей ответить: я задыхаюсь. Кровь ручьем бежит по моей руке, заливаясь в рукав и капая на пол. Еще немного, и я потеряю сознание. Но Валея не дает мне сделать этого. Боль начинает постепенно угасать, кровь останавливается. Я дышу ртом, чтобы быстрее наполнить легкие воздухом. Как только картинка перед глазами становится четкой, я понимаю, что силы говорить уже есть:

–Да, Валея. Спасибо, что простила меня. Я больше не буду своевольничать.

–Ты можешь идти. Я попросила Вана съездить с тобой за вещами.

–Я хотела прогуляться.

–Девочка, что ты сказала секунду назад?

–Хорошо, я поеду с Ваном.

–Если я увижу хоть маленький намек на то, что ты собираешься меня ослушаться – сниму запрет, благодаря которому ни один мужчина не может тебя трогать. Они многое теряют, ведь ты очень умелая девица.

Даже не глядя на Валею, я понимаю, что она ухмыляется. Да, мне пришлось много чего ей показать, когда я проходила испытания. Я поклялась, что больше об этом не вспомню. К сожалению, большинство клятв, которые мы даем сами себе, практически невозможно исполнить.

–Иди, – говорит Валея и отпускает мою руку.

Я разворачиваюсь на четвереньках, чтобы не смотреть на нее, встаю, держась за стену, и выхожу. Ощупываю лоб: от раны не осталось даже и следа, даже еле заметного шрама. Я даже представить не могла, что эта женщина настолько могущественна. Мне стоит быть осторожнее, гораздо осторожнее.

В коридоре меня ожидает улыбающийся Ван:

–Идем, я уже заждался.

Я ничего не отвечаю, просто направляюсь за ним следом.

***

–Сколько можно ждать каких-то новостей? Уже почти год мы ничего не можем найти об ингредиентах! Не может быть такого, чтобы никто не нашел ни одной зацепки!

–Рене, ешь свою кашу и говори тише! Столовая – не лучшее место для подобных разглагольствований!

–Кельми, ну сколько можно! Я устала от жизни в замке! Я боец! Воин! А чем Валея заставляет меня заниматься? Ездить проверять бордели и тренировать охранников! Мне даже запрещено покидать пределы замка без ее разрешения! Я устала, Кельми!

–Тш-ш-ш! Рене, прекрати. Ты думаешь, что ты единственный воин здесь? И вообще. Ты никогда прежде так не расстраивалась и не возмущалась.

–Конечно! Этим обычно занималась Алиса. Ну как занималась… Она ныла, а потом использовала траву забвения, чтобы уйти от проблем.

–А тебя этот подход не устраивает?

–Конечно нет!

–Тише, Рене! Прошу тебя. Тише.

–Ладно, ладно. Я буду говорить ш-ш-шепотом. Я хочу в город, хотя бы просто прогуляться. Без цели и наблюдателей.

–Я поговорю с Валеей.

Кельми встает из-за стола и уходит, а я остаюсь наедине со своей тарелкой. За этот совершенно бессмысленный год в замке я научилась многому. Смирению – в первую очередь. Валея долго проверяла меня, прежде чем начать доверять какие-то более серьезные задания, хотя проверка борделей – не тот уровень ответственности поручений, который я хотела бы.

Каша наконец-то заканчивается, и я могу покинуть столовую. Не то чтобы я не любила каши, но они мне уже надоели. Дома мы с Алисой любили накупить продуктов на последние деньги и приготовить что-нибудь эдакое, а в замке Валеи нет места фантазии. Кулинарной так точно.

После завтрака я, как обычно, должна провести тренировку. За эти два утренних часа я могу не только устать физически, но и набраться сил морально, что, казалось бы, противоречиво. Пожалуй, тренировка, пусть и с не очень умелыми противниками, – это единственное, что радует меня в жизни в замке Валеи сейчас.

После того, как я заканчиваю тренировку и привожу себя в порядок, в коридоре я снова встречаю Кельми:

–Я поговорил с Валеей. Мне удалось убедить ее отпустить тебя на день в город.

–Просто так? Ни за что не поверю.

–И правильно сделаешь. Я сказал, что ты хотела поговорить с отцом. Это ее убедило согласиться, ведь раньше ты никогда не проявляла к нему особого интереса.

–И зачем же ты соврал ей? Я вовсе не хочу видеть Ления.

–Я посчитал, что это будет для тебя полезно. И не спорь. Я попросил То отвезти тебя к отцу, а потом забрать из города в конце дня.

–Я справилась бы сама!

–Ты не умеешь водить капсулу, дорогая.

–Дошла бы пешком.

Кельми только фыркнул мне в ответ.

–Рене, не хмурь так бровки домиком, ты же знаешь, что на меня это не сработает. То уже ждет тебя на выходе. Можешь не соглашаться на эти условия, но других не будет.

–Ладно. Спасибо за помощь, Кельми.

Я уже привыкла к тому, что Кельми игнорирует мою благодарность, но все равно каждый раз говорю ему «спасибо». Пусть он и не подает вида, но ему приятно.

То вышагивает по двору с сигаретой в зубах и сразу же выбрасывает ее в кусты, как только видит меня.

–Поехали? – спрашиваю.

То кивает и открывает передо мной дверь в капсулу. Я закатываю глаза, но сажусь.

–Хочешь поговорить? – спрашивает То.

–Откажусь, пожалуй, – говорю.

–Ладно, – бубнит То.

Некоторое время царит звенящее тишина. Когда капсула останавливается, То выходит и подает мне руку.

–Зачем? Я не споткнусь и не упаду.

–Не хочу это проверять, – отвечает То.

Я все-таки берусь за его руку и выхожу.

–В котором часу и где тебя забрать?

–Это обязательно?

–Боюсь, что так.

–В восемь. От моего дома.

–Ты же знаешь, что тебе нельзя туда заходить.

–Но посмотреть же можно?

–Не любишь ты, чтобы раны заживали.