Сколько же я об этом думал! Сколько раз я этого хотел! Сегодня я обязательно тебя получу полностью. Навсегда. Что бы ни случилось, в твоей графе под названием «в первый раз» будет все заполнено воспоминаниями со мной. Я упиваюсь пониманием этим, как и самим тобой.

— Потому что я хочу это делать с тобой… — наклоняюсь и облизываю головку, а ты выдыхаешь и прикрываешь лицо руками. Как же мне нравится вот так насиловать тебя. Я ужасен.

— Ненавижу… — всхлипываешь… Эй, ты не плачешь, случаем?

Завожу к краю постели твои руки. Нет, не плачешь, но тебе стыдно до слез в глазах. Перед моими родителями? Или стыдно за предательство собственного тела? Хех, тебе шестнадцать, и ты уже ведешь активную половую жизнь. Смирись и получай удовольствие, к которому привыкло твое тело, но еще не успел осознать разум.

Ты не хочешь смотреть мне в глаза и когда я поднимаюсь, не обращаешь внимания. Ты не думай, что я тебя бросаю на половине пути — я лишь иду за тюбиком смазки из моего нижнего ящика прикроватного столика. Извини, но настал ее настоящий звездный час.

Возвращаюсь к тебе на колени, попутно полностью избавив себя от брюк и нижнего белья.

Беру нежно твой член и охлаждаю смазкой по всей длине. Презервативы нам ни к чему. Черт, кончишь в меня, я так хочу.

Одной рукой не отпускаю тебя, такого покоренного, а другой… уже смазанными пальцами разрабатываю себя. М-м-м, знаешь, у нас было много дней, чтобы подготовить меня к этому, и мы всеми днями воспользовались сполна. Я готов, как никогда, я умею даже быстро расслабиться.

— Пожалуйста… Гарри… — смотрю на тебя самым умоляющим взглядом, что бывает у меня, лишь когда мы занимаемся с тобой обоюдным удовольствием, и ты покоряешься в который раз — кладешь свою руку мне на задницу, а потом и на дырочку. Я хочу вытащить свои пальцы, но ты препятствуешь, и к моим двум добавляется твой указательный. Ощущение полнее, и я жадно сжимаю их внутри себя.

Когда открываю глаза, вижу лишь твои приоткрытые розовые губы. Я целую их, а ты двигаешь пальцем внутри меня, и от этого в животе судорога.

Наконец, мои пальцы могут покинуть мое же тело, и твой пальчик тоже выскальзывает из меня. Ты проводишь пальцем по моему бедру. Там становится холодно.

Обхватываешь меня и легко целуешь и двигаешь на себя. Если я опущусь, то я опущусь на твой член. Это так заманчиво и волнующе!

Обхватываю твое лицо руками и пристально смотрю в глаза. Мне больше ничего не надо, разве что… ты делаешь то, чего я хочу сам — ты опускаешь меня, насаживаешь на себя.

Распирает, но я ни секунды не жалею, что сам напросился на твой член. Может это и больно, как писали, и да, я чувствую дискомфорт и всю странность, но передо мной твои глаза.

Вдох… ниже… зеленые… еще немного… как трава… остановиться и покачаться чуть-чуть… теплые глаза… резко, одним движением опуститься до конца… глаза моего любимого… остановиться, привыкнуть немного, и снова вверх… любимого… вниз… ты, Гарри… вверх…

Обнимаю тебя, цепляюсь, как за жизнь и свободу, и перестаю щадить себя. Это же так легко — двигаться на тебе, получать и доставлять тебе удовольствие. Я вижу, какое наслаждение ты испытываешь, я слышу громкие стоны сквозь лавину моих собственных…

А моментами мне становится совсем хорошо, кажется, я отключаюсь на этот момент. Да… вот этот угол очень хорош, трахай меня, насаживай в таком темпе и касайся вот этой точки во мне.

Кажется, все слишком быстро, толчки слишком глубокие, но это действительно кажется, потому что, когда меня ослепляет, я чувствую потерю способности двигаться. Я измотан, как никогда слаб, и все, что мне кажется, так это лишь слабый отголосок того движения вверх — ты выходишь из меня. Покидаешь.

Мне мокро, слегка неприятно внутри, саднит, когда я на негнущихся ногах пытаюсь привстать. А еще на мне мокрая рубашка, да и ты такой же потный.

— Драко… я… тебя… я…

— И я лю…

Дерг-дерг!

— Драко! Почему дверь заперта? — голос моего отца, как раскат грома в темном небе.

— Чтобы ты не вошел, — язык-то еле ворочается, а сил хватает лишь на то, чтобы снова сесть тебе на колени, чуть изменив позу.

Если он сейчас захочет войти, наплевать. Открою дверь и покажусь ему свежеоттраханным.

— Хм… — мнется под дверью, — закругляйтесь.

Удаляющиеся шаги… А жаль. Я хотел бы видеть его лицо.

— Ты бы открыл? — бубнишь мне в плечо.

— Ты знаешь, как страшен мой отец в гневе? Я бы не хотел его злости…

— И?

— Если бы не открыл, он бы разозлился…

— Ты бы открыл? Но он был бы в еще большем гневе.

— Да, но не открывать отцу — хамство…

— А открывать в таком виде — аморально!

— Ну тогда я лучше буду аморальным.

— А я бы остался хамом.

Ты обнимаешь меня, и я могу лишь выдохнуть. Ничего, у нас впереди еще столько счастливых дней. И количество зависит только от нас. Впрочем, как и качество. Ведь тебе же понравилось… И…

…Господи, Гарри, знаешь, как мне хорошо?

*

Гарри

Снова проводил тебя до дома, Драко.

И, черт, не просто проводил! Что же это делается? Встретились, дошли, потрахались и разбежались. А я так не хочу убегать, но приходится.

Эхх… — пинаю камень, — когда же я смогу остаться с тобой, Драко?

Десять минут ходьбы от твоего дома до моего. Десять минут каждый день. Именно в это время я успеваю спокойно подумать о тебе и обо мне — о смысле жизни.

Мне так хорошо с тобой, даже сегодня, хоть ты и поступил, как полный говнюк. Я не хотел, чтобы первый раз был у нас таким… таким опасным. Трахать тебя и бояться — это, конечно, классно, но совсем уж рискованно.

Мне всегда кажется, что наши стоны слышны не только на весь дом, но и на всю округу. И до той обрюхаченной дочери тоже доносится.

Драко, твоя мама прикрывает нас? Черт, иногда мне кажется, что она знает все. И от этого становится мерзко. Прихожу каждый день в ее дом и… ну ты знаешь, ты же хочешь. А сегодня ты почти изнасиловал меня!

А то, что я не умею держать себя в руках — не новость.

Ладно, Драко, я не злюсь, ведь все действительно хорошо. А произошедшее сегодня окончательно связало нас. Я это чувствую. Чувствую, как из моего сердца вышла нить, и перевязалась с твоей. Такие узлы не развяжешь. Поэтому я не злюсь, и я не ненавижу тебя — зачем я это только ляпнул, я даже… я… тебя… я… ну ты знаешь уже. Ты знаешь все наперед.

Завтра мы пойдем короткой дорогой. Я хочу, чтобы мы зашли к тебе домой и быстро проскочили к тебе в комнату безо всяких встреч до этого. Я хочу, чтобы мы немного поласкались на кровати, и ты бы потерся об меня, а я бы смог тебя везде потрогать и пощупать. Ты так забавно краснеешь, когда я ласкаю тебя долго. И мы не будем трахаться завтра, Драко! Мне очень понравилось, но я хочу понежиться с тобой. Мне так нравится ласкаться, просто не представляешь! А послезавтра, или когда ты захочешь потом, я снова сделаю это с тобой. Тебе было хорошо, и мне… мне тоже.

Завтра я снова пойду провожать тебя до дома. Завтра я снова буду ощущать твою душу и твое тело совсем рядом. Завтра я снова буду любить тебя.

========== Эпилог ==========

О счастье можно говорить минут пять, не больше. Тут ничего не скажешь, кроме того, что ты счастлив. А о несчастье люди рассказывают ночи напролёт. (Э.М.Ремарк)

*

Гарри

Ничего не изменилось. Год за годом, до самого конца мы рядом. До самого конца школы, конечно. И странное дело, именно эта кричащая формулировка «до самого конца рядом» будит меня утром в своей комнате.

Впереди не мрак, не темнота (после стольких светлых дней?), впереди — будущее, и, пожалуй, свою жизнь я уже вижу. Словно рука об руку с твоей, Драко. Не разжимай хватку, не выпускай мои пальцы, и я тебя никогда не оставлю!

Тот первый, по-настоящему близкий для нас, наших тел, день до сих пор вспоминается с нежным трепетом, до сих пор я прикрываю глаза, чтобы унестись в те жаркие мгновения.

И знаешь, Драко, будущее — оно же такое призрачное, мы можем лишь догадываться и строить планы. И да, мне страшно тебя потерять. Впереди новые горизонты, новые вершины…