- Заткнись, Геночка, - ласково оборвала его тетка.

Генка послушно умолк, и принялся изо всех сил мне подмигивать, беззвучно шевеля губами, не обращай, мол, внимания, она придуривается, все на мази.

Директриса меж тем вновь обратила внимание на шмотки.

- Свои, говоришь, вещи... - задумчиво проговорила она, вертя в руках упаковку с колготками, - с себя снял?

- Да это так, случайно оказалось, - пожал я плечами.

- Бывает, - согласилась она, - а что у тебя еще случайно оказалось?

- А что нужно?

Она удивленно вскинула глаза.

- У тебя что, склад?

Да нет, конечно, - смутился я.

- Ладно, - решила она, - какой размер? Четверка. Колготки я забираю. Сколько?

- Да что вы, Елена Сергеевна, это мой вам подарок!

- Подарок, говоришь? - она хищно прищурилась. - Подарков мне не надо, беру по госцене - по пять рублей за пару, - извлекла из ящика стола червонец, - держи, остальное несите товароведу, я ей сейчас позвоню, чтоб приняла без очереди, договоритесь с ней по ценам, оформите по прейскуранту.

- А что, обязательно оформлять? - удивился Генка.

- Ну, а как же, Геночка? Тебе здесь частная лавочка? Нагрянет ревизия, а вещь не оформлена, кто отвечать будет, Пушкин?

К товароведу была очередь комитентов, человек из десяти. Когда мы попытались пройти к двери, стоящие приняли нас крайне недружелюбно.

- Куда молодые люди без очереди претесь? Что, в самом деле, то один лезет, то другой!.. Идут и идут... Сколько можно терпеть этот бандитизм... Мы тут по два часа в очереди пукаем, а они шастают, как к себе домой... Да сироты они, у людей ни отца, ни матери, а у этих ни стыда, ни совести! Очередь занимайте, сукины дети!..

Мы были сражены этим напором нравственности, но дверь вдруг открылась и оттуда выглянула сногсшибательной красоты девушка. Строго посмотрела на очередь, и та как по команде стихла.

- Они по записи. Проходите молодые люди.

Провожаемые злобным шипением очереди, мы просунулись в кабинет.

Товаровед с простым русским именем Альбина (Алечка, как фамильярно назвал ее Генка) выглядела под стать своей начальнице. Такая же ухоженная и безупречная, только не блондинка, а шатенка и лет на двадцать пять моложе и глаза не бледно голубые, как небо, а синие, словно море. Так, и хотелось в них утонуть, а в голову сразу пришли слова из Добрынинской песенки про Незабудку.

Она неторопливо, покачиваясь на высоких каблучках, процокала к своему столу, а я не мог оторвать взгляда от прелестей, вкусно выпирающих из джинсового костюма.

Генка, пихнул меня плечом и закатил глаза, что примерно означало: "эхябейвдул!"

Альбина уселась за стол и выжидательно уставилась на нас своими синими светодиодами. Тут, наконец, я вспомнил зачем пришел, и повторил тот же трюк, что и в директорском кабинете, вывалив на стол вещички. Она деловито извлекла из пакета джинсы, покрутила так и этак, внимательно рассмотрела этикетки и мелодичным голосом, отозвавшимся резонансом у меня внутри, выдала вердикт:

- Фирма неизвестная, швы странные, хотя работа явно фабричная, не самострок. Откуда?

- Малайзия, - ляпнул я первое, что пришло в голову.

- Окей, - кивнула она, - Поскольку лейбл не в ходу, дороже ста взять не могу. В фактуре пишем: пятьдесят.

Майки она оценила по шестьдесят за штуку, очки в двадцать. Таким образом мне на руки выходило двести сорок рублей, плюс чирик от тети Лены. Учитывая, что на все барахло было потрачено около двух тысяч, результат меня вполне удовлетворил.

- Ну, все, молодой человек, оформляем и, думаю, завтра, в крайнем случае, послезавтра уже можно звонить и приходить за деньгами. Давайте паспорт.

Это был как удар под дых.

Пока она что-то там писала, я притянул к себе друга и зашептал на ухо.

- Геша, паспорта у меня нет.

- Как нет, дома что ли забыл?

- Совсем нет... посеял где-то, найти не могу...

- Вот бляха-муха! Феля, ну ты даешь! - он задумался на несколько секунд. - Ладно хуйня-война, сдадим по моему. Щас я на Толяне метнусь до дому.

Альбина, к тому времени закончив писать, следила за нашим горячим диалогом.

- Алечка! - горячо обратился к ней Генка, - Тут у нас мерихлюндия вышла... Феликс паспорт потерял. Сейчас я за своим сгоняю, тут рядом, буквально! Подождешь? Ну, пожалуйста, Солнышко!

Она томно подняла к потолку прекрасные глаза.

- Гена, ты видел сколько у меня народу?

- Пять минут! - уже пятясь к выходу, Генка тыкал перед собой растопыренной пятерней, - Пять минут!

Он выскочил за дверь и в кабинете повисла неловкая пауза.

Альбина откровенно скучала, подперев щеку кулачком. Я делал вид что интересуюсь развешанным по стенам секонд-хендом, исподтишка разглядывая хозяйку кабинета. Ей, наконец, это надоело.

- Ну, чего смотришь? На мне цветы не растут.

- Ты сама как цветок... - не задумываясь, брякнул я. - Незабудка! - и запел, подражая Суручану, стараясь не сильно фальшивить: "Незабудка, незабудка, иногда одна минутка, значит больше чем года... Незабудка, незабудка, в сказке я живу как будто, и тебя я, Незабудка, не забуду никогда!"

Она хихикнула-по девчоночьи, в миг растеряв монументальную неприступность и показала мне на стул.

- Садись, чего стенку подпирать.

Я не заставил себя упрашивать и приземлился рядом с ней.

- Сам что ли сочинил?

- Ага, - желание подбить клин к хорошенькой девушке-товароведу победило мою природную честность, - вот прямо сейчас, экспромтом. Смотрю на тебя, а строки сами в голове складываются!

- Поэт что ли?

Я важно кивнул.

- Я поэт, зовусь Незнайка, от меня вам балалайка!

- Тоже сам сочинил?

- Нет, - на этот раз поскромничал я, - это народное.

- Ну, слово не воробей, - развела руками Аля, - теперь будешь Незнайкой.

Когда потный запыхавшийся Генка ворвался в комнату с паспортом в вытянутой руке, мы мило беседовали о конъюнктуре рынка и влиянии на нее жаркой погоды.

- Женское белье влет уходит, - без смущения рассказывала Альбина, - в такую жару совковые рюкзаки и парашюты (судя по жестам, имелись в виду лифчики и панталоны) кроме бабок никому носить не хочется. Очки тоже разбирают, как горячие пирожки, - она покрутила в изящных пальцах солнцезащитные очки с гордой надписью "Italian design". - Жаль, что мужские - я бы себе взяла.

- Есть женские, - с горячностью заверил я. - В следующий раз принесу. Эти, честно говоря, фигня, от ультрафиолета плохо защищают, а такие красивые глазки надо беречь! Есть настоящие, фирменные!

- Дорого? - деловито осведомилась она.

- Договоримся, - пообещал я.

- Я вам случайно не помешал? - вклинился уставший слушать наше щебетание Генка.

Через пять минут все бумаги были оформлены. Мы договорились, что завтра в это же время я позвоню, скорей всего вещи уже будут проданы, и можно будет приезжать за деньгами.

- Чао, Незабудка! - сказал я, направляясь к выходу из кабинета.

- Гуд бай, Незнайка! - насмешливо попрощалась она, и громко позвала уже прежним безразличным голосом. - Следующий!

- Ты, никак к Альбинке яйца подкатить собрался? - подчеркнуто небрежно поинтересовался мой друг, когда мы покинули комиссионку. - Так это зря, она птичка не нашего полета.

- Много ты знаешь о моем полете.

Глава восьмая

За хлопотами время приблизилось к четырем, а кроме пломбира я ничего так и не съел. Кроме того, требовалось отблагодарить добровольных помощников, и мы решили посетить магазин. Но перед этим - долг платежом красен - я вручил обоим парням по одноразовой зажигалке. Рыжий Толян принял подарок с молчаливым достоинством, зато Генка, узрев голую девку на прозрачном корпусе с золотой надписью Lolita, издал серию восхищенных воплей, и принялся яростно щелкать и крутить колесико, увеличивая и уменьшая язычок пламени. Глядя на его реакцию я в который раз ощутил неловкость - в этой "консерватории" надо что-то серьезно подправить, чтобы мои соотечественники перестали радоваться всякой иностранной безделушке, словно папуасы стеклянным бусам.