- Хочу, чтобы вы вызвали остальных сюда, - повторил Джимми.

- Да пошел ты! - разозлился Харди. Его бесило, что парень во время разговора упорно смотрит в пол, а не на собеседника.

- Тогда... - Джимми не договорил. За спиной капитана Финч угрожающе передернул затвор винтовки, досылая патрон. Тут же Диксон выдвинулся по направлению к Пибли и приставил ствол пистолета ко лбу побледневшего, как мел, агента. На собственном затылке капитан почувствовал, как усилилось давление оружейной стали.

- Хорошо, хорошо! - Харди поднял руки, затем медленно потянулся к поясу, где была закреплена портативная рация.

Он высвободил рацию из зажима и стал подносить ко рту, лихорадочно соображая, что скажет Хачкинсу и остальным, кто находился снаружи церкви. Произнеси он хоть одно лишнее слово, и их с Пибли песенка будет спета. Палец капитана щелкнул переключателем. Рация зашипела, и Харди поднес ее ко рту.

- Не вредите мне, - зловеще предупредил Джимми, чуть приподняв голову и исподлобья следя за капитаном.

Ладно, этот раунд ты выиграл, ублюдок, с ненавистью подумал Харди. Но когда ребята появятся, надо как-то предупредить их, дать понять, что в церкви засада! Да, именно так. Отвлечь агента за спиной и остальных, ну а уж Фаерли и Стивенс сообразят, что тут к чему. А сообразят ли? Диксон ведь их сержант! Вот дьявол!

- Внимание! Хачкинс, Эндрюс, Фаерли и Стивенс! Всем немедленно прибыть в церковь! - проговорил Харди в рацию, стараясь придать голосу нейтральное выражение.

- Что-то случилось, капитан? - тут же откликнулся Фаерли.

- Наверное, вертолет уже на подходе, - приглушенно вставил Стивенс.

- Что делать с гражданскими? Оставить без присмотра? И потом, посты на стенах... - в свою очередь с нотками недовольства стал причитать Хачкинс.

- Это приказ! - повысил голос Харди. - Выполняйте!

Даже в эту минуту Хачкинс раздражал Харди своим поведением и вызывал неприязнь. Если этого гада по неосторожности сейчас пристрелит тот же Диксон, то, может быть, хоть это поможет Стивенсу и Фаерли разобраться в ситуации. Хотя нет. Те скорее безоговорочно встанут на сторону своего сержанта, чем задумаются над причинами произошедшего.

- Принято, - нехотя буркнул Хачкинс.

- Принято, - тут же отозвался подчиненный Хачкинса, агент Эндрюс.

Вслед за ними подтвердили готовность выполнить приказ рядовые Фаерли и Стивенс. Теперь оставалось только ждать, как будут развиваться события дальше. Харди поднял газа и обнаружил, что Джимми теперь смотрит прямо на него. Капитан уже привык, что парень упорно пялится в пол, и этот кинжальный взгляд застал Харди врасплох. Ощутив какую-то неясную опасность в этом взгляде, он поторопился отвести глаза, но не смог. Даже моргнуть не смог. Страх сковал все естество капитана. Он стал пытаться дергать ногами, руками, шевелить пальцами, вертеть головой, но все его тело было будто чужое. Капитаном овладела паника. Он ощущал, как его сознание падает в какой-то темный мешок, лишаясь восприятия извне, и только глаза оставались зрячими, будто мизерная замочная скважина, через которую ему было дозволено взирать на внешний мир из превратившегося в темницу собственного тела. Место капитана занял кто-то другой, небрежно загнав самого Харди в самый темный угол сознания. Освободив себе таким образом пространство от прежнего хозяина, чужак стал осваиваться в теле Харди, словно примерял по руке новую перчатку. Капитану оставалось лишь с ужасом наблюдать, как чужак встал, сделал два шага, наклонился и поднял с пола пистолет, затем таким привычным движением засунул его в кобуру на поясе и вернулся на прежнее место на скамейке.

Джимми отвернулся от капитана и перевел взгляд на Пибли. Поднятые до сих пор руки агента почти сразу же упали вдоль тела. Он немедленно склонился над рацией, а агент Финч, стоявший за спиной Харди, вернулся на свое место на кафедре. Диксон отошел от двери и замер по правую ее сторону, а Круз соответственно по левую. Было слышно, как дети возбужденно перешептываются, не понимая, что происходит, но Харди подозревал, что со стороны все должно выглядеть, как забавная пантомима в исполнении кукол-марионеток. И кукловодом выступает, теперь уже капитан не сомневался в этом, Джимми. Со стороны казалось, ничего необычного не случилось за последние минуты, и Харди с ужасом понял, что Хачкинс и другие в первый момент ничего не заподозрят.

Послышались приближающиеся шаги. Джимми шагнул к скамьям и уселся напротив Харди в соседнем ряду. Одновременно со стороны арочного прохода появился Хачкинс в сопровождении Эндрюса, а в дверь друг за другом вошли Фаерли и Стивенс.

- Сэр, что-то случилось? - недоуменно спросил Фаерли, взявшись за ремень автомата, перекинутого через плечо. - И кто это с вами?

- Это что, торжественное собрание перед отбытием на базу, капитан? - иронично заметил Хачкинс, беззаботно вышагивая по проходу между скамеек.

Харди заметил, как Джимми стал поднимать голову, и понял, что должно сейчас случиться. Капитан собрал все силы, вложил их в желание кричать, силясь пробить обволакивающую его сознание войлочную тюрьму, и заорал что есть мочи, но... С таким же успехом он мог бы кричать в глухом гробу, погребенном под толщей земли, чтобы его услышали на поверхности. Губы Харди сложились в совсем иные слова, и капитан с ужасом услышал свой собственный спокойный голос:

- Нам стоит поговорить...

И тут произошло нечто странное. Он вдруг увидел самого себя со стороны, неподвижно сидящим напротив Джимми. На пол пути между ним теперешним и им сидящим стоял агент Эндрюс, а шедший за ним Хачкинс задержался напротив замерших на скамьях детей и, повернувшись к ним, неприятно ухмылялся. Старший агент потрепал по голове ребенка, сидевшего к нему ближе всех, и Харди вдруг передернуло от отвращения. Этот палач не имеет права прикасаться своими грязными лапами к маленькой Джас... И Микки, и Поль, и Анастасия - к ним больше не должны прикасаться эти люди! Где-то на задворках сознания у Харди мелькнул справедливый вопрос: откуда он так хорошо знает этих детей? Но он знал их всех! Их характеры, повадки, пристрастия и мелкие грешки, водившиеся за каждым из них. Малышка Джас была неисправимая сластена, Микки частенько сбегал из дома, а Поль заикался и из него сложно было вытянуть хоть одно связное предложение. Волна ненависти к Хачкинсу затопила Харди, и к своему собственному удивлению подчиняясь этому чувству, капитан вдруг ощутил жесткое ложе винтовки в своих руках. Приклад взмыл в воздух и опустился на темя Хачкинса. Агент ойкнул и тряпичной куклой свалился в проход между скамейками. Фаерли и Стивенс, выпучив глаза и ничего не понимая, смотрели на происходящее, а стоящий рядом Эндрюс стал сдергивать с плеча свою винтовку, одновременно оборачиваясь к Харди. Или он не Харди... Капитан Харди продолжал недвижно сидеть напротив Джимми, а он... господи, кто же он!? Он опять в темнице чужого тела, кочует от одной замочной скважины к другой, взирая на все происходящее, как пассивный зритель, с разных точек на одну и ту же сцену, разыгрывающуюся перед ним. Но ведь Хачкинса он ударил сам! Потому что он сам, а не чужак, хотел его ударить!

- Стоять! - Харди опомнился, услышав свой голос. Теперь он сжимал ребристую рукоять пистолета. Его пистолета, того самого, что он поднял с пола, а до этого выронил. Эндрюс развел руки, непонимающе оглядываясь на капитана. За Эндрюсом, замахнувшись прикладом винтовки, стоял агент Финч, как-то незаметно подобравшийся к агентам со своего места на кафедре.

- Брось оружие! - скомандовал чужак голосом Харди. Слова выскакивали привычно и звучали почти так, как произнес бы их сам капитан.

Винтовка с громким стуком упала на пол из разжатых пальцев Эндрюса. Повалилась на лежащего в проходе Хачкинса, и тот заворочался, пытаясь приподняться. Финч толкнул обезоруженного Эндрюса по проходу, выталкивая его на свободное пространство перед дверью. Агент Пибли схватил растерянного беднягу за плечо и воткнул ему в бок ствол пистолета. Значит, с Пибли произошло то же самое, что и самим капитаном, понял Харди. Финч в это время схватил держащегося за голову Хачкинса и рывком поднял его на ноги.