- Чего, бандюг кастрировать, как котов, надо? - мрачно пошутил Моргунов.

- Нет, хуже! Я влип. Вернее, втянул меня мой напарничик в какой-то политический авантюрный боевичок. С очень печальным концом!

- Кто втянул? Витька, что ли? Сопляк, что он еще натворил? - Моргунов снова разлил спирт по стаканам.

- А! Мальчишка, - разочарованно отмахнулся Егоров. - Похоже, они с этим его дружком Андрюхой, ну, телевизионщиком, отыскали-таки сенсацию себе на жопу!

- Давай! - Моргунов выпил спирт и, сморщившись, прошипел: - А че, так серьезно?

- Да уж серьезней быть не может. Тут, понимаешь, политика! У них есть кое-какие бумаги, за что покойного губернатора нашего, Гуся перелетного, - того - кончили! Очень грамотно!

- Губернатора?! Хм. Забавно! А Витька с Андрюхой тут причем?

- Ну, у них на руках, я же тебе говорю, кое-какие документы остались. Их, вроде, сам Гусев перед смертью Андрюхе отдал.

- Ни фига себе! - присвистнул Петр Иванович. - Ну а ты причем?

- А я притом, что все это знаю, и ты теперь тоже, вот! А там людишки-то охотятся, из конторы, вот и меня они уже подстрелили. Политика!

- Ну, ё-мое! Я же ветеринар! На хрена мне это дерьмо! Да и зачем все это тебе?!

- Ну, я вот тоже думаю! На хрена - на старости?! Только вот уже поздно! Игра пошла по-крупному! Я только что от пилота вертолета, который вез Гусева. Так его - того - кончили прямо при мне! Меня вот не успели, - Егоров выпил свою дозу спирта.

- Пилота?! Да ты что? Ты на мокрухе замазался? Вот те на?! А что делать-то теперь? И вообще, зачем все это началось? О чем базар, как говорят твои уголовники.

- А базар, Петя, - серьезный! Гусев-то хотел переворот совершить! Он хотел нашу область отделить от России. Ну, создать независимое государство, вот его и кончили! А пацаны наши, дурачки, вляпались в это дерьмо!

- Уф! Час от часа не легче! Говорил я тебе в девяносто первом, что все это кончится большим бардаком! Американцы, думаешь, успокоились, что СССР развалили? Нет! Они теперь и Россию развалить хотят! На мелкие княжества, словно колбасу порезать! А Гусев этот, дурак, видно, под их дудку заплясал! - лицо Моргунова покраснело, вены на висках надулись.

- Ладно, Петя! Кончай мне свою ересь коммунистическую нести! Я знаю, что ты в душе с этим дерьмом советским живешь. Не об этом сейчас!

- Да! Я никогда нынешнюю власть не признавал! Да, я коммунистов всегда уважал и буду уважать! Они мне Родину дали! Они меня выучили! Они мне работу дали! Квартиру! Бесплатные путевки! А эти что? Дерьмократы! Они-то что сделали для страны, для людей? Развалили все! Разворовали! На иглу половину страны посадили! Другая половина мужиков спилась! За что мне их любить и признавать?! - Моргунов возбужденно стукнул ладонью по краю стола.

- Тихо, тихо! Успокойся! Ты не на митинге. А я - не твой электорат! Я друг тебе. Родину тебе, между прочим, не коммунисты дали, а мать твоя! И мне хреново! И попал я в переплет! И пацаны эти попали! Сейчас не о светлом прошлом базар! Сейчас надо о хреновом и мрачном будущем подумать! А подумать стоит: иначе в следующий раз ты меня уже в парадном костюме, в красном ящике с черной ленточкой по краю крышки увидишь! Если вообще мой труп найдут. А то так и буду без вести пропавшим числиться. Я к тебе за помощью пришел! А коммунистов твоих я не трогаю.

Моргунов обиженно надулся и отвернулся от Егорова. Он тяжело дышал. Илья Васильевич дотронулся рукой до его плеча и тихо сказал:

- Ладно, Петя, помогай, хватит дуться! Или скажи, что испугался, что не хочешь сам мараться этим дерьмом, что у тебя дети и внуки! Скажи, я пойму и не обижусь. И уйду.

Моргунов дернул плечом, сбросив руку Егорова. Возмущенно пыхтя, он повернулся и, не глядя другу в глаза, разлил спирт по стаканам. Илья Васильевич молча следил за его движениями и ждал ответа. Моргунов выпил спирт и тихо спросил:

- Что надо делать-то?

- Спасибо, Петя, - тяжело выдохнул Илья Васильевич.

- Ладно тебе, спасибо, рано еще, что делать-то надо, как помочь пацанам и тебе?

Егоров задумался и, немного помолчав, ответил:

- Ну, первым делом надо Витьку проведать и сюда его перевезти, спрятать надо! У тебя ведь в твоей больнице можно на несколько дней укрыться?

- Ну, придумаем что-нибудь! Главврач сейчас в отпуске, я вроде как за главного...

- Вот и хорошо!

- Ну, а дальше?

- А дальше, кроме нашей конспирации, нужно к одной тетке сходить. К жене командира корабля, вертолетчика Ахметова. К нему-то не попасть, он в больнице под охраной, а вот к ней - надо!

- А к ней-то зачем?

- Я тебе все объясню, запись одну надо сделать и, если есть, взять бумаги от мужа. Забрать их надо аккуратно, так, чтобы тебя никто не заподозрил! И третье, спрятать вот эту пленку надо. - Егоров достал из кармана диктофон и извлек кассету. - Это козырная карта, последний предсмертный допрос Симигина. Она может любого туза побить!

- Так ты меня в качестве связного использовать хочешь? - возмущенно спросил Моргунов.

- Да, Петя, да! Ты же любишь конспирацию и революционную борьбу? - мрачно пошутил Егоров.

Моргунов дернулся и, встав со стула, взял диктофон у Ильи Васильевича:

- Пошел ты, Ильюша.... Спрячем ее в клетке для кошек, кассетку твою.

Глава тридцатая

- Капитан, понимаете, все идет не по плану! Мы не контролируем ситуацию! Кто-то резво и нагло ведет игру. И мы можем лишь наблюдать за всей это катавасией, - высокий подтянутый мужчина в дорогом сером костюме нервно ходил по кабинету.

- Товарищ полковник, я все понимаю, но и вы поймите - играть, не зная против кого, тем более, что все нити кукловода ведут в Москву, просто нереально! - ответила ему молодая женщина с эффектной внешностью.

Одетая в строгий деловой костюм, она сидела за большим длинным столом и постукивала шариковой ручкой по дорогой полировке. Эта была Светлана Попова, институтская подруга Виктора Постникова.

- Да! Да, Светлана! Я все знаю! Но и вы понимаете! Понимаете, что меня лично из Москвы с Лубянской площади спрашивают! Генерал чуть ли не через каждые два часа на ковер дергает! - раздраженно выговаривал ей хозяин кабинета полковник ФСБ Алексей Мартынов.

Он остановился возле окна и, опершись о подоконник, уставился в толстое стекло перед собой. За ним в серой дымке февральского утра по улице медленным потоком тянулась вереница автомобилей. Свет фар расплывался в мелких капельках на окне и бликовал абстрактными размытыми пятнами. Полковник уперся лбом в холодную плоскость стекла и, закрыв глаза, тяжело вздохнул:

- А у вас, майор, что? Что вы еще мне подбросите?

- Ничего утешительного, товарищ полковник, пока никаких зацепок. - Молодой мужчина сидел в кресле, стоявшем в углу кабинета.

- Как так? Вы кто, руководитель аналитического отдела или - просто погулять вышел? - полковник раздраженно повернулся и гневно посмотрел на мужчину в кресле.

- Извините, товарищ полковник, но...

- Никаких "но", майор, никаких! Чтоб к вечеру мне был представлен реальный план действий и реальная записка об этой чертовой группе суперкиллеров! К вечеру! Вы поняли, майор Серегин? А извинять вас жена будет, за разлитый кефир, на пенсии, если вы на нее выйдете из нашего ведомства! - полковник вконец разозлился.

Светлана это почувствовала и попыталась снизить температуру накалившейся обстановки:

- Сергей Михайлович... - она специально назвала полковника по имени-отчеству, он это любил. - Сергей Михайлович, я думаю, надо сделать хитрый ход, как мы уже пробовали делать, это поможет нам переломить ситуацию.

Полковник заинтересовался ее словами и, отойдя от окна, сел рядом на стул. Сложив на столе руки лодочкой, он внимательно посмотрел в лицо Поповой и тихо спросил:

- Что вы предлагаете, капитан?

- Я думаю, нам надо выйти на Смирнова раньше, чем на него выйдут эти лихие стрелки. И предложить сделку.