Но разве не так? Не то же ли самое случилось вчера на автостоянке, когда Нейтон начал целовать меня. Мне хотелось уступить ему, хотелось забыться, стереть воспоминания о чужих прикосновениях, которые до сих пор жгли мою кожу, заставляя гореть от стыда и презрения к себе. И кем бы я была, если бы позволила Нейтону Бэллу, этому золотому мальчику из богатой и влиятельной семьи с безупречной репутацей, стащить с меня трусики прямо в машине? А кем я была, когда позволила то же самое Итану, с которым была знакома считанные минуты.

Перриш наглядно показал мне мое истинное лицо. И оно мне не понравилось. Настало время в жизни что-то менять. Принять свои недостатки, извлечь уроки и научиться уважению к самой с себе.

Когда в дверь звонят четвертый раз, я уже не смотрю в видеофон, точно зная, что на пороге очередной курьер с букетом цветов. И пусть я ненавижу любых представителей растительной фауны, необходимо признать, что так красиво за мной еще никто не ухаживал. И уж точно ни один из моих любовников не горел желанием знакомить меня со своими родителями. Учитывая, как высоко стоит семья Бэллов на социальной лестнице, я не могу не испытывать уважения к Нейтону, который кроме небольшого инцидента в машине, не предпринял ни одной попытки унизить или оскорбить меня. Напротив, он пустил меня в свой мир для избранных, и позволил мне почувствовать себя там своей.

Боже, мне так страшно снова оступиться, страшно довериться другому человеку, даже если он производит впечатление достойного молодого мужчины. Нейтон не похож ни на кого, с кем я общалась раньше. Умный, образованный, воспитанный, тактичный, спортивный, симпатичный, начитанный, самоуверенный, забавный... Я могу перечислять его достоинства до бесконечности, и у меня не хватит слов, чтобы описать все, что я чувствую рядом с ним. На таких людей хочется равняться, тянуться до их уровня, учиться и получать удовольствие только от того, что они считают тебя достойной своего внимания.

А еще я не могу не думать, как было бы некрасиво по отношению к Нейтону использовать его, а ведь в глубине души именно это мне и хочется сделать. Он может стать моей крепостью, гарантом на случай возвращения Перриша и его секты в мою жизнь. «Бэлл Энтерпрайз», судя по словам Мак, единственная корпорация в городе, которая не по зубам Рэнделлу. Этот финансовый кит способен раздавить «Перриш Трейд», как бы хитроумно не пытался вилять его руководитель. Нейтон, возможно, единственный в Кливленде мужчина, способный защитить меня. И, возможно, мне стоит дать ему шанс.

Настойчивый звонок в дверь возвращает меня в реальный мир из состояния глубокой задумчивости. Я открываю, будучи уверена, что за дверью курьер с цветами, но ошибаюсь.

— Раз букеты не работают, я пришел лично. И ты, конечно, имеешь полное право послать меня на хер, но я все равно никуда не уйду, — глядя на меня янтарными глазами, уверенно произносит Нейтон Бэлл. Я обхватываю себя руками, качая головой в знак поражения. Нейтон заходит внутрь, закрывая за собой дверь. На темных волосах и отворотах пальто блестят капли воды. Он принес с собой неуловимый аромат дождя и остывающего осеннего города, а еще запах кубинских сигар и лосьона для бритья со свежими цитрусовыми нотками.

— Мое приглашение в кино все еще в силе, Реджина, — хрипловатым голосом произносит Нейтон, пряча руки в карманах пальто. Губы его расплываются в озорной широкой улыбке, и я непроизвольно улыбаюсь в ответ. — Но сразу говорю, дождь льет, как из ведра.

— Я возьму зонт. Тебе придется подождать. Я не одета, — отвечаю я. И Нейт заметно расслабляется, не встретив отказа с моей стороны. — Ты можешь сварить себе кофе. На кухне, — кричу я уже из своей спальни.

И когда возвращаюсь в гостиную, то на столике возле панорамного стола вижу два дымящихся кофе и плитку черного шоколада, которую, по всей видимости, он принес с собой. Сердце болезненно сжимается, скованное воспоминанием о другом мужчине, который варил мне кофе. Совсем недавно. А кажется, целая вечность прошла. Тогда все началось не с секса в машине, а именно с кофе. Одинокая девочка внутри меня нуждалась, чтобы о ней заботились. Итан сделал то, чего не делали другие до него. Проявил заботу после того, как получил от мня все, что хотел. И именно этим завоевал меня, а не своими способностями в постели. В очередной раз говорю себе, что, если бы я была по-настоящему нужна Итану Хемптону, то он нашел бы способ для того, чтобы мы были вместе. Но, возможно, причина не в том, что он любил меня недостаточно, а в том. Что я… никогда его не любила достаточно. Или в том, что любила не его.

— Реджина, когда я говорил, что предлагаю тебе встречаться я не имел в виду ничего оскорбительного, — произносит Нейтон, когда мы одеваемся в прихожей. Я поднимаю на него взгляд, ощущая прилив теплоты в груди. Я молчу, но не потому что не верю ему. Возможно, этой первый и единственный мужчина, достойный того, чтобы в него поверили. — Мы можем попробовать.

— Мне страшно, Нейт, — отвечаю я совершенно искренне. — Страшно, что ничего не получится.

— Но мы не узнаем, если остановимся на полпути, не так ли? — мягкого спрашивает он.

{«Если любишь цветок — единственный, какого больше нет ни на одной из многих миллионов звезд, этого довольно: смотришь на небо и чувствуешь себя счастливым. И говоришь себе: «Где-то там живет мой цветок…»}

Антуан де Сент-Экзюпери

Пять лет спустя.

[Реджина.]

{Я не могу дышать. Отчаянно дергаюсь, пытаясь помочь себе, но ничего не выходит. Мои кисти прикованы наручниками к кровати, мою шею крепко держат руки мужчины, который управляет сейчас моей жизнью, и я не смогу дышать без его разрешения. Я не сопротивляюсь, это бессмысленно, и позволяю ему использовать меня так, как он хочет. Глоток воздуха, как поощрение для любимого питомца, и снова пропасть, раскручивающаяся перед моими глазами своими бесчисленными гранями и оттенками черного. Мне страшно, больно, я на краю бездны, я почти мертва, но он разжимает пальцы, отпуская невидимые точки на горле, и я снова дышу. Мучительно, убийственно, неправильно… Я не должна чувствовать свою агонию в контексте с безумным возбуждением.

Я чувствую себя грязной, сумасшедшей. Может быть, я такая же, как он.

Мне не должно нравиться отдавать свою жизнь в его руки.

Но я делаю это. Снова и снова. Ночь за ночью.

— Пожалуйста, не надо, — срывается с губ отчаянное рыдание. — Я не хочу. Оставь меня. Хватит!}

— Все хорошо, Реджина. Я с тобой. Ну же, малышка. Открой глаза. Это я, Нейт. Это просто кошмарный сон.

И это тот самый неловкий момент, когда, просыпаясь с криком на губах и глядя в испуганные глаза мужа, задаешься мысленным вопросом: а как много я успела наговорить во сне?

— Что тебе снится, Реджи? — спрашивает Нейтон, обнимая меня и привлекая к своей твердой груди. Он такой горячий, а я трясусь от озноба, все еще ощущая острую нехватку кислорода, и отвратительное мне самой нездоровое желание.

— Я не знаю, — качаю я головой, прижимаясь к нему крепче.

— Ты рассказывала о своих кошмарах психологу? — спрашивает он, поглаживая меня по спине, большими сильными ладонями. И добавляет, когда я отрицательно качаю головой. — Тебе необходимо сказать.

— Но не я наблюдаюсь у мистера Томпсона, — я пожимаю плечами, постепенно расслабляясь в руках Нейтона. — То есть, мы всегда с Эсми вместе на встречах с доктором, и я бы не хотела пугать ее рассказами о кошмарах. Она только начала выходить из своей скорлупы и общаться с другими детьми. Док говорит, что Эсмеральда совершенно нормальный для своего возраста ребенок. Просто с более развитым воображением, чем у ее сверстников.

— Я в этом и не сомневался. Просто некоторым детям надо немного больше внимания и любви. Я был тоже немного замкнутым до определенного возраста. Отец рассказывал, что я часто разговаривал с вымышленным другом, котрого никто, кроме меня не видел, а потом родился Эрик и все встало на свои места.