Заметили наше появление и анты у переправы, принявшись задирать головы в поисках того, кто так лихо косит супостатов. А стрелы амазонок уже сыпались сплошным дождем, ведь здесь, на обрыве, вместе с недавно завербованными дикими их собралось больше полусотни; и, развернув коней, уцелевшие авары поспешили выйти из-под обстрела. Правда, князь Идар этого уже не видел. Одна из последних стрел, выпущенных отступающими аварскими лучниками, вошла ему прямо в горло, отчего он умер на месте, на руках своих дружинников, так что спешившийся Добрыня, по крутой тропе спустившийся под обрыв, застал уже остывающий труп своего господина. Князь был мертв, как и его наследники, но его дружину и народ антов еще можно было спасти.
После того как мои девочки показали аварам мастер-класс по стрельбе из лука, никто из этих вонючих паскудников не горел желанием повторно лезть форсировать Днепр в этом месте; и в то же время южнее, где закончили переправу основные силы обров, творилась нехорошая активность, выдающая готовность противника к выступлению. Там воины уже натянули на себя снятые на время переправы кольчуги и пластинчатые панцири, а также подтянули подпруги своим лошадям. Это значило, что или я сейчас должен буду нанести встречный удар своими рейтарами при соотношении сил один к двум в пользу противника, или выкатить на поле боя танки; или, самое лучшее, оттянуть свое воинство и идарасову дружину за портал, и пусть авары ловят конский топот.
Эти действия вовсе не означали, что я собирался только отступать. Удар надо наносить там, где противник слаб и не сможет оказать нам серьезного сопротивления. Например, переоткрыть портал по ту сторону реки рядом с полевым лагерем авар, где за легкими укреплениями из составленных в круг возов-кибиток скрывается самое ценное имущество врага – скот, женщины и дети. А если в этом лагере имеет место и семья наследника-тудуна, то там же должны быть и немалые богатства, частью увезенные аварами с покинутой родины, частью награбленные по дороге, частью полученные от Византии в уплату за примучивание болгар и славян.
Но пока нам требовалось отойти за портал в порядке и без потерь, а вот с этим, кажется, нарисовалась проблема. Там, внизу, под обрывом, происходил спор на повышенных тонах, участниками которого являлись Добрыня и какой-то перец с германоязычным именем Сигмунт. Причина столкновения заключалась в том, что этот Сигмунт, принявший власть после смерти князя Идара, оказался даже еще более твердолобым ишаком, чем прежний руководитель дружины. Потом раздался громкий «шмяк» – и этот Сигмунт на полуслове заткнулся, как будто только что и не разевал свою варежку. Героем дня, как ни странно, оказался не Добрыня, который просто не успел разогреться, а еще один старый дружинник с чисто славянским именем Ратибор8, отоваривший Сигмунта палицей по кумполу. Возрастом и положением он только чуть-чуть уступал контуженому скандалисту, но зато здорово превосходил его разумом и боевым опытом. И кроме того, сдается мне, Ратибор, как и многие другие, уже услышал Призыв и теперь стремился принести мне клятву верности.
Быстро переговорив с Добрыней, этот Ратибор приказал дружинникам поскорее выбираться наверх, на обрыв, где в неприметной степной балке отстаивались их кони. Ай-ай-ай, а мы-то и не заметили. Нехорошо получается. Что мне понравилось, антская дружина уносила с собой не только раненых, но и тех нескольких убитых, которые случились у нее во время той перестрелки с аварскими лучниками. Поскольку наш портал, в который требовалось немедленно уходить, располагался совсем рядом, то Ратибор только заливисто засвистел, вызывая охранявших коней белоголовых мальчишек-коноводов. Уж не знаю, что там им наговорил Добрыня, но пошли антские вои в портал без всяких колебаний, и только зыркавшие во все стороны глаза выдавали степень их любопытства.
Короче, конная масса обров была еще примерно на расстоянии километра, когда последняя амазонка-лучница перешла через портал обратно в мир Содома. После этого выглянувшая на мгновение в 561-й год Анастасия наслала на атакующих обров локальную грозу с молниями, ураганным ветром и проливным ледяным дождем, сильно замедлившим темп их атаки.
* * *
Семьдесят девятый день в мире Содома. Полдень. Заброшенный город в Высоком Лесу
Капитан Серегин Сергей Сергеевич
Оказавшись в заброшенном городе в мире Содома, Ратибор отвел Добрыню в сторону и принялся с ним о чем-то упорно толковать. Набежавшие на новоприбывших Лилия, Галина Петровна и их медицинские подручные отобрали у антских воев всех, хоть в малейшей степени раненых, да и амазонки вчерне наметили себе будущих жертв ночного секс-террора; а эти двое все еще продолжали свои серьезный разговор на почти непонятном для нас языке. Потом беседа закончилась, Ратибор хлопнул Добрыню по плечу, отчего его кираса загудела как колокол – и эти двое направились в мою сторону. Поскольку у остальных дружинников никто ничего не спрашивал, то я понял, что все полномочия по переговорам были заранее вручены этому самому Ратибору.
– Здрав буде, княже, – с почтительным поклоном сказал временный вожак дружины, затем, выпрямившись и оглядывая меня с ног до головы, добавил, – рек Добрыня, что потребны тебе вои справные да верные…
Не понял… Нет, то есть я этого Ратибора вполне понял, несмотря на всю архаику – но это-то и странно. Или это у меня энергооболочка итерактивным переводчиком работать стала, а архаичность перевода – это от экономии ресурсов и энергии, мол, для этой деревенщины из верхних миров и так сойдет…
И точно – раздавшееся прямо внутри головы хихиканье подтвердило мои догадки. Она, родимая, больше некому. Интересно, мои ответы тоже будут понятны Ратибору или Добрыне все же придется побыть за толмача?
– Будут, будут, – прошелестело у меня в голове, – еще как будут. Только ты говори немного попроще, а то некоторых словей даже мы не знаем, не то что эти, которые в лесу родились, пню молились…
– Да, – после некоторых колебаний ответил я Ратибору, – хорошие и преданные воины мне нужны. Да только мы не всех к себе берем, и служить у нас требуется не год, не два, и даже не десять, а всю оставшуюся жизнь – неважно, короткой она будет или длинной. А еще вы должны любить свою землю и быть готовыми положить за нее свои головы.
– То добре, княже, – солидно кивая, сказал Ратибор, – а то хлопцы гутарят, что новый князь нам нужен, настоящий. Чтоб оборонил земли наши от навалившейся на нас неведомой напасти, укротил жадность наших старшин, украсно украсил земли антов и сделал так, чтобы все мы почали жить-поживать и добра наживать.
Ага, а ключ от квартиры, где деньги лежат, им не надо? А если что не так? Или, скорее всего, как минует гроза, так сразу раздадутся крики – «князя гэть!». Примерно так же, как новгородская боярская старшина прогоняла князя Александра Ярославича Невского, как только враг был отбит и боярской мошне больше ничего не угрожало. Не, в такие игры я не играю и другим не советую.
– Да ты, Ратибор, – притворно удивился я, – никак меня на княжение зовешь, а не на службу нанимаешься?
– Зову, княже, – кивнул Ратибор, спокойно и уверенно глядя мне в глаза, – земли у нас богатые, народ обильный, вои хоробрые, а…
– …а враги смертоносные, – добавил я, – ты, уважаемый Ратибор, не ходи вокруг, как лис вокруг западни. Нужен тебе князь-защитник – будет тебе такой. Но обо всех этих условиях, чтобы жить как по старине, ты и думать забудь. Громить обров и строить в этих краях сильное славянское государство я все одно собирался, с вами или без, ибо такова моя задача. Все остальное же от лукавого Чернобога.
– Т-с-с-с! – сказал Ратибор, суеверно подув через плечо, – не поминай проклятого всуе, княже. Скажи лучше, велико ли твое войско?
– Две тьмы (двадцать тысяч), – ответил я, имея в виду и боевой, и вспомогательный состав.
Ратибор снял шлем и почесал затылок.
