***

Ударюсь оземь, рассыплюсь пеплом,

Вспорхну орлицей в чужие выси.

Соткать бы душу, да всю из света,

Да сердце гладью по ткани вышить.

Рассыплю слёзы росой на травы,

Зашью восходом холстину неба.

Встречайте, степи, поля, дубравы,

Леса, озёра, где бродит небыль.

Немые дали, седые кроны.

Рисует осень пейзаж молитвы.

Сплету из листьев себе корону,

На трон воссяду в круг ягод диких.

Я стала новой, я стала давней,

Гремят раскаты ночного грома.

Не будет больше закрытых ставней,

Не будет больше семьи и дома.

Бросаю письма, сжигаю книги.

Закат струится невинной кровью.

Застыло сердце в последнем крике

Ударюсь оземь…

ударюсь больно…

ЗА ЧАС ДО РАССВЕТА

Подними это небо, раздвинь горизонт.

Я проснулась сегодня за час до рассвета.

Мои грусть и обида скатились слезой

И мне нужно вздохнуть, дотянувшись до света.

Птицы вьют свои гнёзда на ветках рябин,

Красным всполохом ягоды солнце встречают,

Разметавшись по снегу в узоре весны.

Даже в эту весну я себя не прощаю.

Даже этой весной я себя предаю,

Разливаю вино в звонкий отклик фужера,

Ни о ком не молчу, никого не виню,

И уткнулась в ладонь полугрань-полумера.

Засмеялась дождём озорная весна,

Солнцем брызнула на онемевшие окна,

Разрушая оковы февральского сна,

От дождей, от снегов, от печали промокла.

Разверни тишину! Пусть поёт и звенит,

Пусть сама на себя не похожа планета.

В рваном небе весна пусть грозою гремит…

… Ты позволь мне проснуться за час до рассвета.

ТУМАННЫЙ ПРИНЦ

Рассвет окрасил в розовый стареющие башни,

А он в тоске непрошенной всё ищет день вчерашний,

А он уходит к озеру, чтобы прийти с туманами

И нашептать орешнику, какие видел страны он.

Сомнения бессмысленны, свеча погасла белая.

Любовь его немыслима, любовь его несмелая.

Он скрипку, словно девушку, к щеке прижавши трепетно,

Ведёт смычком мелодию. А за стенами ветрено.

А за стенами холодно, и ветер воет жалобно.

Он покрывает голову, он закрывает ставни.

Он в ночь уходит тёмную, холодную, недобрую,

Он в ночь уходит страшную, как будто в жизнь загробную.

А там, за океанами, она уснёт за картами,

Колдунья безымянная, живущая закатами.

Она туманы выбросит на землю неприметную

И над холодным озером зажжёт звезду рассветную.

Он снова возвращается, кляня туманы синие,

И за морем печалится живущая без имени.

Чтоб он дышал рассветами, она живёт закатами.

А ночью снова ветрено. И смерть ложится картою.

***

Растворяюсь. Кусочком платины,

Амальгамы своей души.

Отскребаю строфою-шпателем,

Отчищаю до блеска жизнь.

Я снимаю с себя сомнения,

Как одежду. Ныряю в сны.

Не ищу и не жду спасения,

Ускоряю приход весны,

Позолотой покрыв застенчивость,

Осветляя небесный свод.

От налипшего воска свечного

Отчищаю резной кивот,

Возвожу свой храм на развалинах,

Почерневших от злобы дней,

И в седых облаках-подпалинах

Вижу мчащихся вдаль коней.

Отчищаю, стираю, праздную

День уборки своей души.

Выметаю заботы праздные

И стелю под ногами – жизнь.

***

Почему мой князь не спешит ко мне?

Не приносят голуби писем…

Я царапну снег, припаду к земле

И помчусь к нему тенью рысьей.

Впереди – закат на лихом коне

Развевает по небу знамя.

Я царапну снег, припаду к земле

И вгрызусь в темноту зубами.

В тишине мой рык воспарит к луне.

Страшным зверем ворвавшись в терем,

Разорву врагов, припаду к земле,

Разливаясь ночною тенью.

И ресниц коснусь, что дрожат во сне,

Прогоняя из сна опасность.

И уйду в рассвет. Припаду к земле

Зверем раненым, снегом красным.

***

Я в копилку души собираю мгновения осени –

Золотой листопад и сырую прохладу дождя.

И срываются вновь капли-слёзы алмазною россыпью,

И перо волшебства в сером небе рисует тебя.

Хлёсткой плетью серебряный дождь прорезает мгновения,

Разрывая пространство и время иглою небес.

Я рисую любовь, как омегу и альфу Творения,

Как проклятье, как чудо, как полную гамму чудес.

Старый тополь позирует мне за окном ненавязчиво.

Что ж, и он пусть растёт в уголке, оттеняя закат.

Грусть лизнёт моё сердце, мурлыкая нежно и вкрадчиво,

А когда я вздохну – отведёт полный горечи взгляд.

И, осенним дождём разбиваясь о камни бордюрные,

Мои песни сорвутся и вниз упадут, шелестя.

Ночь укроет их кротко своей темнотою безлунною.

Я рисую любовь. Я рисую закат… и тебя.

***

Я всего лишь горсть земли в ладони,

Угли неостывшего костра,

Соль слезы несбывшегося горя,

След звезды, растаявшей с утра,

Чистая страница из тетради –

Белая, как снег нашей зимы.

На моей души атласной глади

Навсегда запечатлелись мы –

Чёрные на белом – силуэты,

Оттиски, забившиеся в лист.

Спросят ли когда-нибудь об этом

У меня, взяв в руки шлейф страниц?..

Для кого всё это нужно, важно?

Наша жизнь на краешке листа…

Только тем даётся Рай бумажный,

У кого душа, как снег, чиста.

На бумаге не услышать звука.

В многоточиях скрываю звук.

Я – всего лишь звонкая минута

В вечности твоих горячих рук.

ЧАРОДЕЙ

Здравствуй, чародей. Как живёшь?

Ты совсем забыл про меня.

Помнишь, как ты сам вызвал дождь,

Чтоб согреть меня у огня?

У меня жара, пыль и шум,

Выжелтило солнце траву.

Я давно почти не дышу

Без тебя, но как-то живу.

Ровно светит звёздный горох,

Жемчугом срываясь с небес.

На какой из лунных дорог

Ты тогда внезапно исчез?

Или я куда-то ушла…

В темноте забывшихся снов

Чертит моей жизни игла

Уйму незаписанных слов.

И опять дрожит тишина

На ладонях летних дождей.

Я опять не сплю. Чья вина?

Я люблю тебя, чародей.

Я опять не сплю – за тебя,

Отдавая ночи рассвет,

Принимая выжженность дня

За подарок. Вечный секрет

Кроется в короткой строке

Той, одной на множество дней,

Той – на сердце и на руке –

Я люблю тебя, чародей.

***

Проводи. До порога. Я дальше сама.

В темноте, по знакомой улице.

Я, ни мало ни много, схожу с ума.

Тонкий месяц грустит, сутулится.

И проносится в небе незримый дым

От пожара – от сердца пламени.

Я готова молиться любым святым,

Что когда-то по свету славили.

В тишине, в графитовых струйках слов,

В карандашных набросках ливнями,

Я готова просить у любых богов –

Прочертить мне почётче линию.