Это было неплохо.

Больше похоже на дружбу.

На второй неделе затишья от Андреа, он приступил к работе над остальными проектами, которые ему поручила Джиджи, теперь, когда она ему доверяла. Дела, с которыми прежде ему редко приходилось сталкиваться: дела по инвалидности, бытовое насилие, жилищные споры. Но большинство из них касались приютов, которые спонсировала компания «Купер и Нильсон» на своем ежегодном гала вечере. В некотором роде, эти вопросы отвлекли его мысли от его собственных проблем намного лучше, чем большие корпоративные юридические разбирательства.

Но сегодня это давалось непросто.

Разрыв задел его гораздо сильнее, чем он мог вообще представить. Потому, что он никогда даже не задумывался о расставании. Вдали от работы, единственный способ позабыть о том, в какой дурдом превратилась его жизнь, был алкоголь, который заглушал его боль.

― Эй, ― произнесла Джиджи, заглядывая в его офис. ― Я собираюсь уходить. Не хочешь пойти выпить?

― Да. ― Он берет пальто и поднимается. ― Мне определенно нужно выпить.

― Почему меня это не удивляет?

Она пошла к лифту.

― Эй, это ты меня позвала. Ты не можешь осуждать мою привычку выпить.

Джиджи вздернула брови, когда лифт остановился в гараже.

― О, я точно могу.

― Пофиг. Ты тоже выпиваешь.

Он клацнул по брелку от Порше, отпирая машину.

― Я никогда не говорила, что у меня нет этой проблемы, ― произнесла она, опуская свою сумочку на пол его Порше, и садясь на пассажирское сиденье. ― Я просто сказала, что твоя проблема масштабнее.

Он ухмыльнулся своей классической язвительной ухмылкой. С тех пор как от него ушла Андреа, это становилось все сложнее. Черт, прошло уже почти две недели. Он попытался выбросить эту мысль из своей головы, но она возникла без предупреждения.

Они с Джиджи выбрали небольшое заведение недалеко от офиса. Совершенно не похожее на то, где он встречался с друзьями. Не похожее на то, куда бы пришла Андреа. Просто обычный бар, где были рады налить ему виски, пока Джиджи как чемпион поглощала водку.

― Итак, расскажи мне, что на самом деле произошло меду тобой и твоей девушкой, ― выпив, спросила она. ― Ты никогда не рассказывал, что именно случилось.

Клэй опрокинул в себя виски и сердито на нее взглянул.

― Я надеялся, что ты никогда не спросишь.

― Ну, сейчас я спрашиваю. Так, что выкладывай.

― Не знаю. После того, как мы закончили вместе Йель, мы десять лет были в отношениях. До этого пять лет общались. Ей тяжело давалось одиночество после развода ее родителей, а я…,― он помолчал, не зная, был ли готов это разглашать.

― Ты?

― А у меня было достаточно проблем, чтобы ей соответствовать, ― признался он.

― Не гони. Твой отец и брат сидят в Конгрессе. Не удивительно, почему ты столько работаешь.

Он пожал плечами.

― Какая разница. Мы с Андреа решили, что у нас будут открытые отношения. Никого это не ранило, но в тот вечер, когда я впервые встретился с тобой, на меня напали. Меня ограбили и избили до полусмерти. Мне повезло, что меня нашли и доставили в больницу.

― Черт, ― проворчала она. ― Это ужасно.

― Да. Кажется, Андреа подумала, что это все изменило.

― Это бы определенно все изменило.

― Но тогда ей хотелось того, к чему я не был готов.

― Что, например?

Клэй пожал плечами. Все. Он не был готов ни к чему, из того, что она ему предлагала. Ей захотелось большего, чем просто договоренности, которая у них была, а он не был готов это услышать. Теперь он это понимал. Он был напуган. Мысль о том, чтобы все изменить приводила его в ужас. Она ушла и все действительно изменилось.

Он знал, что выкладывался не в полном объеме с тех пор, как ушел из Верховного Суда. Он был слишком погружен в свои мысли на счет того, чтобы двигаться дальше для осуществления плана своего отца относительно его будущего, из-за чего он уделял меньше внимания их отношениям.

Он был абсолютно уверен, что если бы у него появился еще один шанс, то он бы не повторил ту же ошибку.

― Настоящих отношений. Из-за этого мы поругались, и она подумала, что я переспал с другой.

― Ты переспал? ― спросила Джиджи, вздернув брови.

― Нет. Но я сказал ей, что собираюсь.

― Зачем ты это сделал? ― настойчиво спросила она.― Мужики такие идиоты.

― Не знаю. Я был пьян, и мы ругались. Мне просто хотелось, чтобы она разозлилась так же, как и я. Теперь, она даже разговаривать со мной не станет.

― Ну, я бы тоже не стала разговаривать с таким тупицей, ― сказала Джиджи. ― После десяти лет, тебя бесит то, что девушка захотела настоящих отношений? Это бред. Я думала, это мы с Маркусом облажались.

Клэй рассмеялся.

― Вы с Недоростком действительно облажались.

Джиджи допила свой двойной шот Грей Гуза и наклонилась к нему. Она дважды ткнула его в грудь. Сильно.

― Ты в курсе, что ты любишь ее?

― Я… что?

― Ты любишь ее. Поэтому ты сейчас ведешь себя как чокнутый.

― Да, ― тихо произнес он.

После чего он заказал еще одну порцию напитков.

― Конечно, я ее люблю. Сейчас это для нее ничего не значит.

Глава 14

Снежный ком и лавины

Всегда бывает такой момент.

Момент, который все меняет.

Таким моментом для Клэйя была Кэндес.

Уже прошел месяц молчания. Андреа ему так и не позвонила, и ничего не написала. В социальных сетях она не появлялась. По сути, после инаугурации, ее жизнь, связанная с ним, была полностью закрыта.

Молчание было оглушительным.

Оно было убогим и ненасытным.

Оно поедало его изнутри.

Оно разрывало его пополам, сломило его стены, и оставило место для Кэндес из мира, который полностью захватывает тебя и наносит ущерб изнутри.

Он пообещал себе, что не будет сдаваться. Все, о чем он думал на протяжении этого проклятого месяца, была Андреа. Он клялся, что подождет ее ответа. Он собирался убедить ее вернуться и пообещать ей все, что она желала услышать…то, что по его опасениям могло его сломить.

Другие женщины не были вариантом.

Ни рационально.

Ни логически.

Для него это было совершенно понятно. Ему не станет внезапно лучше, если он трахнет какую-нибудь глупую брюнетку над раковиной в барном туалете. Но всегда существовала разница между пониманием и осознанием.

Он думал не тем местом.

А он, черт побери, пытался держать себя в руках. Он знал, чего хотел. Но та, кого он хотел, даже не желала с ним разговаривать, не говоря уже о том, чтобы переспать с ним. Она хотела оставить его в этой долгой оглушительной тишине, даже без грамма надежды. Даже без несчастной записки на столе. Без единого гребаного смс, в котором бы она назвала его последним ублюдком.

Ему хотелось шанса все объяснить, исправить то дерьмо, которое он наговорил. Но она ему этого не даст. Она не желала объяснений. Ей хотелось выбросить его из своей жизни, и оставить ни с чем. Она имела на это право - быть сильной женщиной, и во всех отношениях послать его к чертовой матери. Он по-прежнему не мог этого выносить - тишину, отсутствие внимания, и боль.

И вот, он сдался.

Он всю ночь не спал. Всю гребаную ночь.

Итану и Кэшу показалось это смешным. Ведь они всегда на самом деле недолюбливали Андреа, или не знали, какой невероятной женщиной она стала, еще одна вещь, что Клэй понимал, была по его вине. Ребята были рады тому, что они с Андреа расстались. Оба подталкивали Клэйя к тому, чтобы не просто продолжить жить своей жизнью, а также воспользоваться новой свободой трахаться со всеми, с кем бы он ни пожелал, где и когда бы он ни пожелал.

Но он этого не хотел.

До Кэндес. Пока она не подошла к нему, виляя задом, и начала дразнить своими пошлыми словечками, пока не затащила его в уборную и попросила отыметь ее как грязную шлюшку, кем она и являлась.

Это ее слова.

Это напоминало лавину. А все началось с небольшого снежного кома. После чего, он разгонялся, и катился вниз по горе, расчищая все на своем пути.