Демьян окончательно пришел в себя. Он стоял перед бюстом отца нации, цепочка окаймляющая газон раскачивалась.

– Прошу прощения, задумался. – Сказал Демьян, приходя в себя.

– Пойдем со мной в дежурку, – сказал дежурный и направился в сторону подъезда с левой стороны внутреннего двора.

Видимо перспектива терять там время не устраивала его самого и отойдя несколько метров, он повернулся к Демьяну.

– А к кому вы?

– К Серегину. – Сказал Демьян.

Дежурный остановился.

– Точно все в порядке? – Спросил он, заглядывая в глаза.

– Конечно. – Сказал Демьян.

– Идите. – Уже улыбаясь, сказал дежурный.

Демьян зашел в правый подъезд стеклянного здания. Сбоку от двери висела табличка с надписью «Скоморох», ниже надпись: «Напоминаем о необходимости соблюдения установленных правил».

За столом, в начале длинного коридора, сидела в темном жакете с белыми окантовками блондинка, которая увидев Демьяна встала.

– Здравствуйте, у вас встреча?

– Да, с Серегиным. – Сказал Демьян.

– Я провожу Вас в его отсек.

Они поднялись на второй этаж и зашли в небольшой зал. Демьян был здесь. Обстановка немного поменялась после последнего посещения. На двух больших окнах были новые эффектно задрапированные светло-зеленые шторы. По краям зала стояли стулья, в углу черное пианино, которое судя по виду, играло роль исключительно как предмет интерьера. В Центре круглый стол из мореного дуба, на котором стояли холодные закуски, несколько бутылок воды и графин, вероятно с водкой.

– Располагайтесь, хорошего отдыха, – сказала девушка, – потом добавила, – Или работы.

Она ушла, закрыв за собой дверь.

Демьян сел за стол. Настроение было испорчено. «Может, то что произошло внизу, череда дурацкая ситуаций – то головой столкнулись, то понесло к бюсту, хотя это наверняка следствие. Может это знак свыше мне – не погружаться в эту тему вместе с отцом Анжелы? По крайней мере не сейчас? Тогда цель приезда надо будет придумывать. Недосказанность с Иваном Афанасьевичем мне повредит».

Дверь открылась. Вошел Иван Афанасьевич, с лукавой улыбкой сдержанно пожал руку, вышедшему из-за стола Демьяну. Потом поправил на его рубашке воротник и слегка похлопал по плечу.

– Приветствую, Демьян! Что с тобой случилось? Подустал немного?

– Здравствуйте, Иван Афанасьевич! Все нормально, хотел обойти, да споткнулся неудачно, – Смутившись сказал Демьян.

Сели за стол. Иван Афанасьевич взял графин и наполнил серебряные рюмки.

– Сейчас горячее принесут, мы пока выпьем. Закуски скромные бог послал. – Сказал он, поднимая одну из тарелок, занимавших половину стола, – Попробуй, Белорыбица, мне с Каспия специально каждую неделю присылают. Там и коптят такие спецы, которых больше нигде не найдешь.

– Попробую с удовольствием, Иван Афанасьевич, а водки сейчас не готов: с понедельника по вечер пятницы табу. Потом, почту за честь с Вами сознание замутить.

– Не настаиваю. – Сказал Иван Федорович. – Правильно, у мутной воды рыбаков больше.

Он пригубил свою рюмку.

– Я позавчера Анжеле отдал ежемесячные листы и вашу часть маржи – мы нашли покупателей на те, конфискованные Вашими сотрудниками артефакты. – Сказал Демьян.

– Знаю. Что ты опять птичий язык используешь? Нормально говори. Или тебе неприятно прямо формулировать или тебя эта сторона наших отношений дискредитирует больше, чем меня?

Демьян замотал головой, но ничего не сказал

– Анжелка, когда передавала, – продолжил Иван Афанасьевич, – запудрила совсем мне мозги. В результате сразу почти треть суммы выпросила. Это помимо того, что я ей даю. Да и ты, наверное, помогаешь?

– Конечно. – сказал Демьян.

– Послушай, мне не нравится компания, в которую она помимо тебя, ныряет. – Сказал Иван Афанасьевич. – Подруга Анжелы или бывшая любовница, эта Ксюша Энтина, тфу на нее, везде кичится, что она с Анжелой чуть не живет. Еще и наркота. Я бы эту Ксюшу давно с горизонта убрал, но у нее в Прокуратуре дядя, поставленный из аппарата Госсовета. Я Анжелу предупреждал, не прекратишь общаться с Энтиной, я тебе кислород перекрою. Так вот больше через мою дочь денег для меня не передавай. Будешь сегодня уходить, дам контакты моего сотрудника, он у меня теперь будет собирать урожай.

Иван Афанасьевич сделал паузу. Демьян тоже молчал.

– А ты, я смотрю, не спешишь Анжелу замуж брать? – Продолжил он.

Не давая Демьяну ответить, продолжил.

– Туман напускать я не буду. Хочу, чтобы ты быстрее определился. Если да, то стал наконец мозги ей вправлять как муж, а не любовник.

– Иван Афанасьевич, я люблю Вашу дочь. Но Вы мою семейную ситуацию знаете. У детей переходный возраст. С женой Викой, мы эти обстоятельства переживем. Из-за детей не хочу торопиться: аккуратно надо к разрешению проблемы подвести. Их тоже люблю и, вы же понимаете, в будущем с ними буду отношения как отец поддерживать. Анжела не против.

– Напомни, сколько у тебя детей и какой возраст.

– Дочке 14, сыну 12.

– Понятно, ну они уже соображают. А с жены начни, ее подготовь. Ты не думай, что я тебя заставляю – это смешно. – Сказал Иван Афанасьевич, затем долил в свою рюмку, и опять, теперь уже жестом предложил Демьяну присоединиться.

Иван Афанасьевич выпил и внимательно посмотрел на Демьяна.

– Мой интерес ты понимаешь? – Сказал он.

– Не сомневайтесь. – Сказал Демьян, сливая водку в салат, когда Иван Афанасьевич повернулся ко входу, надеясь увидеть официантку. Он не любил пьянство при обсуждении значимых проблем. За маленькие хитрости себя корил: выступать в такой роли ему было неприятно.

– Жена у тебя какая по характеру?

– Спокойная, даже слишком. По молодости драйва ей не хватало, но это воспринималось с моей стороны как ее положительное качество. Я постоянно в свободное время стремился на разные тусовки, туры экстремальные брал – первые деньги приличные появились, сразу на сафари в Африку поехал. Мотопробеги делали к морю с друзьями. Жена домашняя была, ей это все не интересно было. Главное меня устраивало. Тем более, когда дети появились, жена им себя полностью посвятила. Правда нам уже за тридцать было, когда дочка родилась. Наверное, тогда любил жену, первые лет пять точно. Все время бизнесу посвящал, карабкался, чтобы занять свою нишу. Тогда как воздух семья была, ценности ее не замечал и ни на что не обращал внимания.

– Она работает или работала последнее время? – Сказал Иван Афанасьевич.

– Нет, детьми занимается. Писала картины на любительском уровне, на разные выставки посылала. По мне, так это баловство было, но чем бы не тешилась…..

– Расскажи о ее родителях? – Сказал Иван Афанасьевич.

– Мама умерла примерно десять лет назад, дети маленькие были. Отец у нее был руководителем областного Управления налоговой службы. После смерти жены уволился, много болел последнее время, сейчас у него проблемы с сердцем – недавно инфаркт был.

– Если решишь – нужна моя помощь с разводом? – Сказал захмелевший Иван Афанасьевич.

Демьян обратил внимание, что серебряные рюмки кажущиеся небольшими, оказались довольно вместительными. Салат плавал в тарелке, в которую он вылил водку.

– Иван Афанасьевич, – сказал Демьян, нервно улыбнувшись. – если так дальше дело пойдет, вы нас с Анжелой будете корректировать в гедонистических плотских отношениях.

В это время две девушки-официантки расставили блюда с горячими закусками.

Иван Афанасьевич, посмотрел поверх него, покрутил в руке угол сервировочной салфетки.

– Твое отношение ко мне интересно. – Сказал Иван Афанасьевич.

– В моей жизни вы сейчас очень значительное место занимаете. Ваша помощь не ограничивается моим бизнесом. В какой-то мере, в последние пару лет ваши советы и ваша опека напоминают отцовскую заботу. В моем возрасте формировать такие ассоциации нелепо. Но так оно и есть. Поэтому воспринимаю ваши пожелания и интересы больше чем Вы, вероятно, предполагаете.

Еще до того, как Демьян договорил, Иван Афанасьевич начал с аппетитом есть стейк, обильно политый гранатовым соусом, который смешивался с капельками крови мяса, формируя как будто неорганическую палитру светло– и темно-красных тонов. Демьян тоже пододвинул себе широкую тарелку с неизвестным ему мясным блюдом.