• в ней практически не разделены интеллектуальные, эмоциональные и моторные компоненты. По Леви-Брюлю, мышление европейцев понятийно: оно предполагает развитую способность обобщения и абстрагирования. А у представителей нецивилизованных обществ образ объекта, вызываемая им эмоция и моторная реакция на нее неразрывно слиты. Образы у «примитивов» сопряжены с интенсивным эмоциональным отношением к ним – восторгом, надеждой, страхом и т. п. Подобное состояние в европейском обществе иногда возникает в ситуациях, переживаемых большой группой людей, находящихся в замкнутом пространстве, например, при крике: «Пожар!»;

• в ней также не разделены обыденно-реальное и мистическое начало: любые вещи, события и явления обладают, по представлениям членов первобытных и нецивилизованных обществ, не только реальными свойствами, но и тайными, сакральными, в которых зачастую и заключена истинная причина происходящего, намек или пророчество. Не случайно, что любое событие у них истолковывается как знамение (по словам Леви-Брюля). В этой логике все предметы, явления, периоды времени и сами члены общества рассматриваются как «счастливые» или «несчастные». Так, в Южной Африке бушмены больше не хотят пользоваться стрелой, которая хотя бы раз не попала в цель. А попавшая в цель стрела в их глазах приобретает двойную цену. В Южной Африке существует поверье, что у некоторых лиц «легкая рука для посева», поэтому для начала сева все стремятся заполучить такого человека. И наоборот, если в селении появляется новый человек и после этого за год выпадает мало дождей, то в глазах жителей селения ответственность за это падает на него;

• данная система не подчиняется законам традиционной логики, она не чувствительна к логическим противоречиям. Коллективные представления связываются между собой законами «партиципации» (сопричастности). Так, по законам партиципации были построены приводившиеся выше примеры о счастливых и несчастливых вещах, людях или событиях. Во многих традиционных обществах на основе данного закона отождествляются оригиналы – предметы, животные, растения, люди – и их изображения, независимо от того, нарисованы они, вылеплены, выгравированы или сфотографированы. «Я знаю, – говорил один туземец об альбоме исследователя, – что этот человек уложил в свою книгу много наших бизонов и теперь у нас больше не будет бизонов для питания». Аналогично люди могут отождествляться со своим изображением, тенью, именем и т. п., и любые манипуляции с последними будут восприниматься, как посягательства на жизнь или здоровье данного человека. (Именно поэтому у туземцев Фиджи считается смертельной обидой наступить на чью-либо тень, а в Западной Африке злоумышленник, изобличенный в том, что пронзил тень человека гвоздем или ножом, подвергается казни, поскольку посягательство на тень приравнивается к посягательству на жизнь человека). Хорошо известны также примеры отождествления своей этнической группы с теми животными или растениями, чье имя она носит, и которые считаются их прародителями или покровителями. Это выражается, в частности, в том, что члены данной этнической группы будут считаться обладающими теми физическими или психическими свойствами, которые они традиционно приписывают данным животным (силой льва; зоркостью орла; хитростью лисы и т. п.). Леви-Брюль приводит множество описаний отождествления сна, галлюцинаций и реальности, части и целого и т. п., аналогичных приведенным выше примерам;

• данная система слабо корректируется жизненным опытом. Вопреки очевидному, никакие неудачи магических обрядов, невыполнения предсказаний или пророчеств и т. п. не способны поколебать веру членов традиционных обществ в их представления о мире, себе и жизни в целом. У них всегда наготове объяснения, с помощью которых удается избежать необходимости пересмотра системы своих взглядов.

Таким образом, Леви-Брюль выдвигал идею присутствия качественных различий между двумя типами мышления – логическим и пралогическим, что, тем не менее, редко принималось в научной среде. Историческое развитие, по мнению ученого, будет способствовать снижению удельного веса пралогического мышления, коллективных представлений и повышению удельного веса логического мышления и индивидуальных представлений. Необходимой предпосылкой подобных изменений является снижение степени отождествления себя с группой (что в наше время мы назвали бы снижением социальной идентичности) и развитие способности выделения себя из группы (формирование личностной идентичности).

Можно было бы предположить, что рост образования и научно-технический прогресс приведут к исчезновению коллективных представлений, образованных по закону партиципации, однако, мы видим, что и в настоящее время в нашем обществе коллективные представления в определенных сферах жизнедеятельности присутствуют. Поэтому стоит, по-видимому, не противопоставлять пралогическое и логическое мышление, не соотносить их жестко с характерными культурами, а говорить об их сосуществовании в каждой культуре и о разном их процентном соотношении в этих культурах в зависимости от формы и степени развития той или иной сферы жизнедеятельности.

Взгляды Леви-Брюля и созданная им концепция первобытного мышления имели множество оппонентов даже в пределах Франции. Так, через несколько десятилетий другой известный французский антрополог – К. Леви-Строс – создал теорию первобытного мышления, во многом противостоящую теории своего знаменитого предшественника. Остановимся на ней более подробно.

Клод Леви-Строс, родившийся в 1908 г., является одним из наиболее известных в мире этнографов и одним из основоположников структурализма. В 1958 г. была опубликована его книга «Структурная антропология», принесшая автору мировую известность и славу. Чем же заслужил мировую известность ученый, читаемый до той поры только собратьями-этнографами?

К. Леви-Строс разработал так называемый структурный метод в антропологии, суть которого заключается в выявлении структурных элементов, составляющих в своей совокупности бессознательную структуру человеческого разума [15]. Он писал об этом так:

«Все формы социальной жизни, в основном, одной природы, они состоят из систем поведения, представляющих собой проекции универсальных законов, регулирующих бессознательную структуру разума, на уровень сознания и социализованной мысли. Изучая эти «проекции», исследователь должен пробить себе дорогу к тому, что проецируется, тем самым он перейдет от конкретных фактов, воспринимаемых нашими органами чувств, к структурным элементам: от частного к общему».

Иными словами, согласно Леви-Стросу существуют две структуры: структура человеческого разума и структура социальной и культурной реальности (мифов, систем родства, форм брака, особенностей национальной кухни и т. п.). Обе структуры идентичны друг другу. Структура человеческого разума первична, структура социальной и культурной реальности является ее проекцией, однако последняя доступнее, ее легче и проще изучать, анализировать. Изучив структуру социальной и культурной реальности, можно выявить и первичную бессознательную структуру разума, которая едина, вечна и неизменна.

Содержанием бессознательной структуры разума, по Леви-Стросу, являются «бинарные оппозиции», т. е. некие биполярные шкалы-противопоставления (жизнь-смерть, добро-зло и т. п.), с помощью которых люди воспринимают и анализируют себя и окружающий мир. Именно наличие бинарных оппозиций, с точки зрения автора, роднит людей всех культур и эпох: от первобытного до человека XXI века. В этом проявляется характерный для Леви-Строса акцент на объединяющем видении в первобытном и цивилизованном мышлении единых и неизменных оснований, а не качественных существенных различий, как у Леви-Брюля.

Под первобытными обществами Леви-Строс понимает, кстати, обширную группу народов, не знавших письменности (огнеземельцы, австралийцы, пигмеи и т. п.). Говоря о первобытных обществах, ученый не только не подчеркивает их более примитивный или несовершенный характер, а наоборот – описывает жизнь в подобных обществах в исключительно розовых тонах. С его точки зрения, бесписьменные народы живут счастливее, чем цивилизованные, поскольку цивилизация разрушает жизнь, и люди в так называемых развитых обществах решают жизненные проблемы сложнее и не лучше, чем представители бесписьменных культур.