Функциональное единство корково-подкорковых аппаратов, соединенных прямыми и обратными связями в «функциональное кольцо» — вот как выглядят взаимоотношения двух этих «этажей» головного мозга. С помощью подкорковых структур кора осуществляет саморегуляцию своей деятельности.

Это имеет прямое отношение и ко сну и к пробуждению. Внешние раздражения, достигающие коры и во время сна, постоянно оцениваются ею. Если значение раздражения велико, импульсы возбужденного участка коры поступают в подкорку, и она пробуждает всю кору в целом; если же биологическая «ценность» сигналов незначительна, в подкорку поступают задерживающие импульсы, и сон длится дальше.

Сейчас, когда стало достоверным, что количество «работающих» во сне нейронов равно числу их при бодрствовании, некоторые ученые пришли к выводу, что торможение, как таковое, существует только на уровне нейрона, а не во всей системе коры мозга. Может быть, прав Моруцци, что сон — вовсе не результат подавления активности корковых клеток; нарушается только конфигурация их разрядов.

Тот же Моруцци признает, что сон — это восстановительные процессы только в тех структурах, которые ответственны за высшие корковые функции.

Проблема сна должна быть решена во что бы то ни стало — речь идет о соотношении материи (мозга) и сознания, возбуждения и торможения. Речь идет о самом главном и для нейрофизиологии, и для медицины, и для философии, и для психологии. Между тем уровень сегодняшних знаний дает только приблизительные ответы, ученые могут высказывать только предположения, строить только гипотезы.

Сон — это активный процесс торможения в коре мозга. Нет, сон — это непоступление в кору раздражений с периферии. Сон имеет свое представительство, свой центр в мозге. Нет, такого центра не существует — его так и не смогли найти; кроме того, теория центра противоречит уже доказанному — принципу саморегуляции коры. Построенная схема «центров» лопнула под давлением экспериментов: «центры» сна и бодрствования разрушали — функции и того и другого у животных восстанавливались, хотя разрушения не восстанавливались…

Цель сна — не дать энергии чрезмерно тратиться; механизм сна должен прежде всего остановить главный источник траты — мускульную силу. А сновидения нужны для переработки избытка информации, когда новая информация не воспринимается больше «переполненным» мозгом. Во сне сопоставляются новые сведения с прошлым опытом.

С точки зрения нейрофизиологии, сновидения рассматриваются как результат последовательности перехода из одного функционального состояния в другое некоторых нейронов, что необходимо для восстановления их работоспособности…

Все, что я сейчас изложила — часть известного ученым о механизмах и назначении сна и сновидений. Обыкновенный же человек, засыпая или не засыпая, никакими подобными вопросами не задается. Достоверно ему известно одно: не выспишься — не отдохнешь, выспишься — будешь бодр и сохранишь работоспособность. Вряд ли кто-нибудь станет об этом спорить — истина, не требующая доказательства.

Ничего подобного! Не для всех эта простая истина является истиной: есть на свете люди, которые вовсе не спят. Я имею в виду не тех, кто болен, а совершенно здоровых во всех прочих отношениях людей, которые отличаются только одним: они не спят и не испытывают влечения ко сну годами и даже десятками лет.

Это установлено не со слов самих «неспящих», как вы знаете, сами они могут легко ошибиться; это — результат специальных наблюдений и исследований таких людей, научно зарегистрированные случаи, описанные в медицинской литературе.

Значит, можно не спать? И все, чему положено восстанавливаться, — будет восстанавливаться?! Зачем же тратить добрую треть жизни, и без того короткой, на сон! Так много можно было бы успеть за эту треть!

Тайна «неспящих» задернута непроницаемыми шторами. Почему и как обходятся они без сна — физиологи пока не объясняют. Но раз могут несколько десятков людей, то, быть может, это доступно всем?

Некоторые американские ученые делают попытки обучить людей «саморегулированию». Исследуя истинную потребность организма в сне, они намерены заменить сон продолжительным периодом искусственно вызванной «сонной» активности мозга соответствующей фазе сновидений.

Исследования поставлены на широкую ногу: изучается также возможность обучения людей способам управления реакциями организма перед лицом опасности и при перегрузках психики. Как все это будет выглядеть? Ну, вызовут искусственным путем определенные волны в головном мозге — это что будет: заменитель снотворного или заменитель сна? Если в это время работать, то никакого сна не получится, потому что напряженному вниманию соответствуют совершенно другие ритмы. Возможно, речь идет об экономии времени, затрачиваемого на сон — искусственные волны будут так интенсифицированы, что можно будет «под ними» раз в десять быстрее выспаться? Опять-таки, интенсивные волны — это уже не волны сна…

Лично мне пока непонятна цель этих исследований американских ученых. Но если она понятна им самим, то можно надеяться — в этом есть целесообразность.

Даже наверняка есть! Ведь мы «закодированы» с огромным запасом прочности, и, по-видимому, пришло время использовать наши колоссальные резервы. Не дожидаясь, пока сам мозг приспособится к бурно изменяющимся условиям современной жизни; эволюция — дело долгое, а время не ждет… Снизить время отдыха, зато сделать его полноценным — качество за счет количества.

Ведь утверждают ученые, что не надо бояться «перетрудить» мозг, не надо щадить его — он может выдержать куда больше, чем нам кажется. Просто прежде от него большего и не требовалось, вот он и не черпал из своих запасов. Нужно только одно условие: чтобы перегрузки доставляли нашему мозгу положительные эмоции, а нам — удовольствие, тогда мозг охотно пойдет навстречу, потому что ему активная деятельность просто необходима для нормального существования.

Безделье — вот что старит и мозг и весь организм человека. Отсутствие цели в жизни или ее ничтожность, а не высокие устремления, не работа, которая дает человеку сознание, что он совершает то, что только человек и может совершить.

«Помни, — сказал польский сатирик Станислав Ежи Лец, — у человека нет выбора: он должен оставаться человеком!» И хотя он уже гомо сапиенс (человек разумный), он не может не быть и гомо фабер (человеком делающим).

В операционной известного канадского хирурга Уайлдера Грейвса Пенфилда лежит на столе больной. Бог знает, какой по счету за полвека операций на мозге, произведенных Пенфилдом. Во всяком случае, данный больной был одним из обычных, и операция тоже была обычной для старого нейрохирурга.

Необычное обнаружилось по ходу дела.

Пенфилд работал скальпелем, прикосновения скальпеля раздражали мозговые ткани; больной был в полном сознании — мозг не «болит», и нет поэтому надобности в наркозе. Во время операции пациент разговаривал с хирургом, рассказывая о своих ощущениях.

И вдруг…

— Профессор, у меня перед глазами вертятся разноцветные пятна! Какие-то странные контуры… Откуда они — вы что, повесили что-то над моей головой?

Профессор ничего не вешал. Ни над головой, ни вообще в операционной никаких предметов неопределенной формы и разных цветов не было.

— Значит, на самом деле я ничего не вижу? Все это мне только кажется! Какое странное «псевдовидение»! Ага, а вот теперь я вижу лицо… Да оно же мне знакомо — это лицо моего друга детства… Бог мой, а вот и целая картина, как в кино… И тоже знакомая, что-то подобное происходило массу лет назад, как раз тогда, когда я был вместе с этим своим другом!

Чудо! Цветные галлюцинации из собственного прошлого, цветной кинофильм. И человек отчетливо сознает, что он не видит, а ему только кажется; хотя он все-таки именно «видит»…