Юля вначале побелела, потом позеленела, а в конце побагровела, выскочила из-за стола и со всех ног кинулась к выходу. Больше ее в тот вечер здесь никто не видел.

Обеспокоенный поступком любовницы Альберт поинтересовался у матери:

– Что это с Юлей? Куда она?

– Ерунда, сынок. Она тебя к жене Викентьева приревновала, – улыбнулась мать.

Альберт разозлился.

– Вот дура! Надоели ее выходки! Ты права, мама, надо с ней кончать.

Разрыв с Юлией благодаря матери оказался для Барятьева безболезненным, но все-таки злобу на бывшую любовницу он затаил и, как-то увидев ее со своим приятелем, при случае вылил ему на Юлю большущий ушат грязи. И это несмотря на то, что в тот момент был абсолютно равнодушен к ней и увлекся новой молоденькой актрисой.

Альберту казалось, что наконец он по-настоящему влюбился. Очаровательная, грациозная Виолетта покорила его сердце. Он днями и вечерами пропадал в ее театре. Следовал за дамой сердца по пятам и совершенно забросил работу над мемуарами своего рода, о чем тут же доложила Белле Леонидовне его домработница – бдительная и верная Антонина.

Белла Леонидовна не на шутку встревожилась и немедленно провела разведку боем. Она самолично отправилась в театр, чтобы изучить нового врага. Но ее тревога была напрасной, Виолетта оказалась совершенно равнодушна к чувствам ее сына, что даже оскорбило Беллу Леонидовну.

А Альберт, надеясь добиться взаимности, изображал верного рыцаря прекрасной дамы, красиво ухаживал и в один прекрасный день прилюдно, прямо на сцене во время репетиции, стоя на коленях, сделал ей предложение руки и сердца.

Каково же было его разочарование и какой его обуял гнев, когда он услышал от избранницы отказ. Вскочив, Альберт с яростью бросил букет роз на пол и кинулся вон с одной жгучей мыслью – отомстить «мерзавке» за позор.

Бедная Виолетта не представляла, что ее ждет. Несчастья посыпались на нее как из рога изобилия. Вскоре молодой человек, с которым она встречалась, по телефону сообщил больным голосом, что между ними все кончено. Виолетта сильно переживала, пыталась выяснить, что случилось, но он избегал встреч. Когда девушка стала встречаться с другим, внезапно история повторилась. Вскоре о ней поползли дурные слухи. У Виолетты испортились отношения с коллегами, ни с того ни с сего взъелся режиссер, и актриса вынуждена была перейти в другой театр. Она даже не догадывалась, что все это козни обиженного Альберта Барятьева.

В суете дней и череде событий Альберт совершенно забыл о Наденьке, но она не забыла о нем. Несколько раз девушка пыталась дозвониться ему, но женский раздраженный голос отвечал, что Альберта нет дома. Конечно, ее это сильно ранило, она переживала и тосковала по Альберту. Ей вспоминались его крупные сильные руки, синие глаза, чувственные губы. Тысячу раз она вспоминала его поцелуй, смех, улыбку, голос… Тайком прижимала к щеке и целовала визитку, которую он держал в своих руках.

У Веры хватило такта не спрашивать о Барятьеве, но ей было понятно, что отношения у Надежды с ним не сложились. Иногда по ночам она слышала тихие всхлипывания, но делала вид, что ничего не происходит.

Только когда у Нади появились хвосты, потому что в любовных грезах ей было не до учебы, Вера не выдержала.

– И долго это будет продолжаться?

Надя прекрасно поняла, о чем говорит Вера, и, закусив губу, молчала.

– На фига тебе этот старпер нужен? Вокруг полно молодых нормальных парней, – продолжала она. – Вылетишь из университета и будешь дома хвосты коровам крутить. Ты хотя бы своих родителей пожалела!

Выслушав подругу, Надя горестно вздохнула.

– Тебе легко говорить, ты не влюблялась. А я жить без него не могу!

Верочка презрительно фыркнула:

– Почему не влюблялась? Очень даже влюблялась, просто я не хочу быть хуже своего парня, вот и стараюсь, учусь, а ты дурака валяешь.

Наденька бросила на нее взгляд раненого зверька, и Вера отвела глаза.

– А впрочем, поступай как знаешь, это твоя жизнь. Только ведь ты и для достижения своей любви ничего не делаешь. Нашла бы Барятьева, постаралась бы стать ему нужной, необходимой, в конце концов, попыталась бы влюбить его в себя…

– Как я его найду? – вскинулась Наденька.

– Очень просто, – сердито фыркнула Вера. – Поинтересуйся у библиотекарши, она его фанатка.

Наденька взяла этот совет на вооружение, но воспользоваться не успела: пока набиралась решимости, ее отчислили из университета за неуспеваемость. И в институтскую библиотеку дорога оказалась закрыта.

Чтобы не возвращаться с позором домой и не расстраивать родителей, Надя набралась смелости и поехала устраиваться на работу в театр, где служил Мельпомене ее возлюбленный.

Наденьку зачислили на самую низшую должность – помощником костюмера, и теперь она, стоя часами с тяжеленным утюгом в руках, наглаживала театральные костюмы в подвале театра. Из общежития ей пришлось уйти, и дальняя родственница из жалости пустила ее пожить в пустующую комнатку в коммунальной квартире, чему Наденька была несказанно рада.

Ей казалось, что жизнь налаживается, но вдруг случилось ужасное – ее ненаглядный возлюбленный Альберт Барятьев при встрече не узнал ее и, скользнув по девушке-костюмерше равнодушным взглядом, отвел глаза.

Сердце Наденьки оторвалось и бухнулось куда-то вниз, в какую-то огромную пропасть без конца и начала, отвратительно зазвенело в ушах. С трудом устояв на ногах, она жалко улыбнулась и едва живая поплелась в театральный подвал гладить костюмы.

У Барятьева же при взгляде на Наденьку что-то мелькнуло в голове, девушка показалась ему знакомой, но детали он вспомнить не смог, да и не видел в этом смысла, поэтому ушел, выкинув невзрачную костюмершу из головы.

Про студентку, которую он недавно провожал до общежития, Альберт и думать забыл.

Наши дни, Москва

Александру неприятно поразило поведение Марфы Байзюк, и вечером она поделилась с Зинаидой:

– Ты представляешь, одна из клиенток решила, что я в сговоре с ее мужем и собираюсь свести ее с ума.

Зинаида с изумлением отложила вязанье в сторону.

– Так, может, у нее не все дома? Вы бы с ней поосторожнее.

– Куда уж осторожнее, – отмахнулась Александра. – Не могу понять, то ли у нее муж мерзавец, то ли действительно что-то с головой. Хрен редьки не слаще. Самое ужасное – она утверждает, что я специально переехала в этот дом, чтобы провернуть свое черное дело – свести ее с ума!

– Точно сумасшедшая! – заявила Зина. – Вы бы отказались от нее, от греха подальше.

– Не все так просто, – вздохнула Александра. – Эта женщина говорит, что была подругой Надежды Барятьевой и поэтому у нее такое настороженное отношение к этому особняку.

– При чем тут дом? – удивилась домработница.

– Она утверждает, что этот дом убивает.

Зинаида торопливо перекрестилась.

– Чокнутая!

Александра задумчиво произнесла:

– Может, и чокнутая, но этот дом действительно имеет дурную славу.

Сердито фыркнув, Зинаида опять принялась за вязанье.

– И вы туда же! Не думала, что вы такая суеверная.

Закрыв ноутбук, Александра проговорила:

– Суеверие здесь ни при чем, но история дома могла сыграть кому-то на руку.

– И какая же история у этого дома?

– Не знаю, но хочу узнать.

– Зачем вам это?

– Интересно, – улыбнулась Александра.

Неодобрительно взглянув на хозяйку сквозь очки, Зинаида проворчала:

– Где же вы узнаете про дом?

Выбравшись из-за компьютерного стола, Александра задумчиво произнесла:

– Наверняка отсюда унесли только материальные ценности, а вот бумаги, письма, дневниковые записи, следы прежних хозяев, думаю, остались. Нужно поискать их. Прямо сейчас и займемся.

– Ну давайте поищем. – Зинаида неохотно отложила вязанье и тоже встала.

– Насколько я поняла, здесь был кабинет хозяйки дома, Надежды Барятьевой. Предлагаю с этого кабинета и начать, – загорелась Александра.