Положение было малоприятным... но не безнадёжным. Здесь его разъярённые сородичи точно не достанут. На Марсе осталась лояльная ему Ассамблея (если, конечно, она не испарилась при взрыве той бомбы), и в его голове всё ещё находится Уравнение. Он правитель в изгнании... но всё ещё правитель!

И вернуться с парящей станции на Марс он мог в любой момент - в ангарах базы оставалась парочка кораблей белых марсиан, вполне пригодных, чтобы достичь любой планеты Солнечной системы.

По слухам (за недолгий период своего правления Алеф не успел эти слухи проверить) в распоряжении Преследователей несколько таких законсервированных кораблей тоже есть. Но даже если они каким-то чудом сюда долетят (в чём Ассамблея будет им активно мешать) - здесь у них не будет поддержки Великого Голоса, а у Алефа будет Уравнение. Все силы, которые пришлют арестовать его, тут же превратятся в его солдат!

Он провёл дней десять в таком самоутешении, знакомясь с технологиями базы, и размышляя, вернуться ему прямо на Марс, или по дороге завернуть на Землю. Армия из её аборигенов не получится - слишком слабы - но какие-никакие слуги - возможно. Причём слуги, не боящиеся огня, и не испытывающие иррационального предубеждения перед убийством и самоубийством. Если научить их строить и использовать машины...

А потом приборы засекли на горизонте одинокий планетолёт.

Алеф протянул навстречу щупальца своего разума... и отпрянул, ощутив вполне знакомую ауру. Которую надеялся не видеть больше никогда.

Биение сердца чувствует клинок,

Пронзая плоть и кровь освобождая.

Передо мною тысячи дорог,

Но вот земля уходит из под ног.

И тьма меня безмолвно окружает...

Божественным ли промыслом влеком

Иль дьявольским соблазном ты прельстился,

Быть может, братства преступив закон,

Быть может, став карающим клинком,

Пойму я что обрел и с чем простился.

Каждый из нас обрел свое,

В час испытания огнем,

Все потеряв, но выстояв,

Я путь увидел истинный.

Боль в сердце чувствует клинок,

Но сделал шаг и нет пути обратно.

Мой тяжкий долг и мой тяжелый рок,

Я словно слеп, меня ведет клинок.

Клинок стремится к цели - к сердцу брата.

"Ну ладно, мамин любимчик. Ты сам на это напросился. Я не хотел делать из тебя зомби, но видимо придётся..."

Алеф "прицелился" в мозг Дж-Онна и без колебаний выпустил в него Уравнение.

И... ничего. Вообще. Только небольшая ментальная пульсация, подтверждающая, что мыслеобраз вообще принят. Но никакого рапорта о подчинении. И ментальные щиты брата оставались такими же непроницаемыми, как и до атаки.

Конечно, Годфри предупреждал его, что частичное решение Уравнения не является абсолютным оружием. Даже зелёные марсиане иногда могут его преодолеть. Но таких уникумов - один на миллион! Ну не мог он оказаться НАСТОЛЬКО невезучим, чтобы именно его брат оказался этим исключением! Не мог!

Алеф ещё дважды послал Уравнение. Ни-че-го! А кораблик Дж-Онна тем временем приблизился опасно близко! Он уже был видим невооружённым глазом.

"Ненавижу! Ну почему ты всегда мне всё портишь?!"

Он активировал систему ПВО базы, не забыв отключить систему распознавания "свой-чужой" - ведь корабль изготовлен теми же белыми марсианами. К счастью, за десять дней заточения Алеф достаточно разобрался в местном программном обеспечении.

База охранялась теми же самыми лазерами-не-лазерами, что и гробница Рианона. Только если там был один "хвост скорпиона", то здесь - несколько десятков. Одного их касания было достаточно, чтобы разнести маленький кораблик в клочья.

Дж-Онн был хорошим пилотом, и мог бы уклониться, если бы Алеф наводил эти установки сам, лично. Но мыслей автоматики он читать не мог.

Вдобавок, станция расположилась в атмосфере Венеры чертовски удачно в смысле самообороны - белые своё дело знали. Она висела на высоте 50 километров над поверхностью, где давление было чуть выше земного, а температура - 70 градусов Цельсия. Будь она выше, к ней было бы можно подойти на высокой скорости, быстро проскочив зону обстрела. Будь ниже - можно было бы подкрасться незаметно, скрывая свой тепловой след в раскалённой атмосфере.

Тем не менее, на этой высоте были плотные облака из серной кислоты. Они скрывали саму станцию, но также затрудняли визуальное и радиолокационное обнаружение атакующих её противников - приходилось полагаться на инфракрасные датчики, сенсоры тёмной энергии и психической активности.

Но план атаки готовил не один Дж-Онн, а вся марсианская цивилизация, используя археологические и планетологические наработки за много веков. Кораблик Преследователя зашёл к станции снизу, из более плотных слоёв атмосферы, отключив ядро эффекта массы, используя только крылья и реактивные двигатели. Его тепловой след терялся на фоне раскалённой поверхности. А для обмана психических сенсоров он использовал старый трюк Преследователей - вывел почти всю массу своего тела в трёхмерное пространство. При этом он раздулся настолько, что едва не разорвал кабину и пассажирский отсек корабля, зато в Жидком Космосе остались лишь "головки" многомерных молекул, и активность биопластика там снизилась до минимума.

Космические корабли малков, что белых, что зелёных, отличались одной важной деталью - внутренней обшивкой из специального композита, "подавителя чувств". Его главным достоинством была непрозрачность для марсианского зрения в нескольких диапазонах, особенно в инфракрасном. Без этого полёты в космос были бы невозможны - работающий за тонкой перегородкой реактивный двигатель вполне может вызвать приступ огненного ужаса.

Из-за этого Алеф узнал, что станцию взяли на абордаж, только по показаниям приборов - сам он не увидел и не услышал, как планетолёт Дж-Онна ворвался в ангар. Обоим пришлось выждать, пока полностью погаснут двигатели, прежде чем выйти навстречу друг другу.

- Ты как красная пыль, братец, - процедил Ма-Алефа-Ак. - Вездесущая, забивается во все щели, и от неё невозможно избавиться.

- Почту за комплимент, - отозвался Преследователь, собираясь из многотонного зеленоватого дрожащего "пудинга" и готовясь к телепатическому поединку, при этом не забывая смотреть по сторонам. - Пойдёшь со мной добровольно, или мне придётся тебя заставить?

- Это ещё кто кого заставит, - Алеф нанёс первый пробный ментальный удар, на всякий случай ещё раз сопроводив его Уравнением. Выпад был легко отражён, а "идеального психического оружия" брат, казалось, не заметил вовсе. - Здесь у тебя нет поддержки Великого Голоса, а по психической силе мы с тобой равны. Но ты не так сильно ненавидишь меня, как я тебя.

- Я тебя вообще не ненавижу. Мне жаль тебя.

- Звучит оч-чень благородно, но жалость - плохое ментальное оружие, знаешь ли.

Он обрушил на Дж-Онна полный набор своих комплексов. Обиду на родителей, зависть к брату, тоску по сестре, страх перед будущим и нежелание настоящего. Преследователь принимал всё стойко, отвечая решимостью и отвагой, ассимилируя и переваривая вспышки гнева, но постепенно его ментальные щиты начали проседать. В конце концов, у Алефа было десять дней, чтобы оптимизировать свой мозг для телепатического поединка, а брат минуту назад представлял собой бесформенную груду биопластика, и вернулся после неё в будничную форму - без всяких специальных дополнений.

Но неожиданно... под первыми прорванными оболочками он обнаружил слой абсолютно непробиваемой стальной воли. Такой, что противостоять ей не было ни малейшей возможности. Одно лишь соприкосновение с этой непробиваемой решимостью уже травмировало разум Алефа. Всё равно, что с размаху ударив по груше с опилками обнаружить внутри неё глыбу бетона.

А наружу уже полезли неостановимые стальные клещи, рассекающие все барьеры Алефа, уже ослабленные первым столкновением, как бумагу.