Когда я впервые увидела Бланку в телевизионной передаче, то, не в силах сдержаться, воскликнула: «Господи, что это?!» (вместо: «кто это?») Настолько меня поразило увиденное. Мой муж, заметив моё удивление, пояснил: «Это – женщина». И очень даже кстати, поскольку догадаться было не так-то просто. С экрана телевизора на меня смотрело истощённое до состояния дистрофии существо с полным отсутствием телесных форм, указывающих на принадлежность к какому-либо полу. Ещё чудовищней выглядело лицо Бланки: лупоглазое, безбровое, большеротое, с носом в виде намёка на таковой и обтянутыми кожей скулами. Из недр моей души вырвалось сочувствие: «Бедняжка, что с ней произошло? Наверное, она получила серьезную травму и перенесла тяжелую операцию?» «Если бы… Всё, что ты видишь – работа пластического хирурга из дорогой косметологической клиники, – откликнулся муж и добавил: – Бедняжка, говоришь? Знаешь, сколько она с помощью такой внешности зарабатывает каждую минуту своего появления на телевидении?» «Сколько?» – «Столько же, сколько я в год!» «Да ну!» – поразилась я и стала вглядываться в бледную как моль, без единого намёка на здоровый румянец кожу и напоминающие диковинного зверька черты лица Бланки. Чем дольше я на неё смотрела, тем больше убеждалась в том, что своей внешностью эта женщина походила на жертву несчастного случая: пожара, землетрясения, автомобильной катастрофы и т. д. – либо глубоко больного человека, страдающего хронической недостаточностью внутренних органов. Казалось неправдоподобным, что на самом деле это было не так.
Впрочем, сказать, что Бланка зарабатывала на жизнь исключительно своим внешним видом, было бы неправильно. Согласно телевизионным источникам, её главная миссия заключалась в том, чтобы пробуждать Страну Вечного Праздника от летаргического сна, устраивая её жителям недостающую им встряску, как будто не на шутку разыгравшийся экономический кризис с этой задачей уже не справлялся. Сюжет телевизионных программ с участием Бланки был построен на том, что телеведущая задавала ей вопросы личного характера, к примеру: «Нам стало известно, что десять лет назад ты встречалась с личным тренером одной известной певицы, (далее сообщалось какой), это правда?» Мысленно переваривая содержание вопроса, скелетообразная Бланка принималась бешено вращать глазами, а в следующую секунду, поднявшись с кресла и подбоченясь, оглашала студию неожиданно зычным рёвом: «Что-о-о?! Кто тако-о-ое про меня сказа-а-ал?! А ну иди сюда, если ты меня слышишь! Ты что у меня за спиной распускаешь грязные сплетни?!» Бланка принималась размахивать костлявым кулачишкой перед носом у оператора и, оккупировав собой все пространство телевизионного кадра, пронзительно визжала в камеру. «Я тебя всё равно найду-у-у! Я знаю, что ты за челове-е-ек! Ты что думаешь, что я не догадалась, кто ты тако-о-ой?! И, между прочим, напрасно! Я догадалась! Вот тебе! Вот тебе! На-ка, выкуси!» – тряся кукишами, заходилась в параноидальном приступе телезвезда. При виде этого действа нетрудно было догадаться об интеллектуальном содержимом Бланки, которое, вдобавок ко всему, отягощалось отсутствием элементарного воспитания. Впрочем, удивлял не сам факт появления этой женщины на телевидении, а то, что население Страны Вечного Праздника её буквально боготворило. Разумеется, средства массовой информации не могли проигнорировать этот факт, и вскоре Бланке было присвоено почётное звание «Народной принцессы». Отчего она ещё больше загордилась и стала позволять себе на передачах всякие вольности: перекусывать бутербродом, вытирать нос рукавом, почёсываться, зевать и, говоря о тех, кто ей не нравился, смачно сплёвывать на пол. Как ни странно, телезрители не только не прекратили смотреть передачи с участием Бланки, но и за эти выходки её ещё больше полюбили. В унисон народу вторили средства массовой информации Страны Вечного Праздника: «Наша Бланка, она… такая же, как и мы: настоящая, простая, честная, открытая людям… и даже нелюдям – тем, кто ей не по душе. Она всегда говорит им правду, все, что о них думает. Ну, скажите, разве можно такую яркую личность не заметить и от всего сердца не полюбить?!»
Под аплодисменты восхищённой публики Бланка с изрядным упорством продолжала соперничать и доказывать своё мнимое превосходство. «Вчера твоя супруга пригласила меня на вечеринку, а тебя даже не поставила об этом в известность!» – высокомерно заявляла она на очередной передаче кому-нибудь из приглашённых. «А знаешь ли ты, почему? – победоносным тоном продолжала Бланка, взмахивая вверх пальцем перед носом у собеседника и радуясь тому, что ей удалось задеть его самолюбие. – Да потому что твоей жене на твоё мнение глубоко наплевать!» Приглашённый на передачу начинал закипать от негодования и из последних сил сдерживался, чтобы не осадить грубиянку. «Что, съел?! – не скрывая своего наслаждения прилюдным поражением противника, ухмылялась Бланка. – Зато меня, в отличие от тебя, она уважает. Так что делай вывод, дружочек мой… Тебе до меня ой как далеко! Не смотри, что адвокат… Вас, адвокатов – как собак нерезаных, а я такая – одна! Понял?» От программы к программе материальное благосостояние Бланки росло как на дрожжах, и вскоре от чувства принадлежности к простому люду у «народной принцессы» не осталось и следа. На публике телезвезда неохотно вытаскивала своё тощее тело из длинного лимузина с тонированными стёклами и тут же скрывалась от восхищённых ею народных масс за стеной из личных телохранителей, изредка позволяя журналистам фотографировать себя лишь с определённого ракурса. Однако, даже достигнув своей мечты – вызывать откровенную зависть у окружающих – Бланка не могла похвастаться с телевизионного экрана своими материальными благами и народной славой. По этическим соображениям устроителями программы ей этого не дозволялось. Но не зря говорят, что голь на выдумки хитра. Хотя к категории «голи» Бланка давно уже не относилась, всё же хитрости ей было не занимать. Она разработала новую тактику, которой успешно разнообразила соревновательно-стервозное содержимое своих передач, и продолжала наслаждаться чувством превосходства над толпой. С того времени диалог телезвезды с присутствовавшим на программе либо закулисным противником приобрёл следующую форму. «У меня есть гордость, а у тебя ее нет!», «Я – из простой рабочей семьи, а ты нет!», «Я любила своего мужа, а ты нет!», «Я считалась с интересами своего любовника, а ты нет!», «Да я любого убью за своего ребёнка, а ты нет!» – вопила Бланка, собирая у телевизионных экранов огромную аудиторию. Как ни странно, в Стране Вечного Праздника даже хорошо воспитанным и добропорядочным европейцам эта женщина казалась вполне приличной особой. Возможно, её нахальство и развязность ошибочно воспринимались ими, как яркость натуры, а кичливость и самолюбование, как проявление обычного женского кокетства. А может, им пришлась по душе её напористость, резкость в суждениях и постоянная демонстрация нестандартных боевых искусств, когда Бланка приближалась к камере вплотную и, отпуская угрозы в адрес своего невидимого врага, била по ней кулаком. Существует ещё одно объяснение: лояльное отношение к бестактному поведению Бланки было следствием гипертрофированного чувства гордости европейцев ко всему, что имело отношение к их образу жизни и общественным ценностям.
******
Другая дама с простым именем, наподобие Мария, тоже удостоилась чести стать примером для народа Страны Вечного Праздника. Во всяком случае, в первые годы кризиса её лицо не сходило с телевизионных экранов. Мария занимала крупный пост в правительстве и была настолько увлечена своей политической карьерой, что даже когда ей предстояло лечь в больницу всего на пару суток, она тут же устраивала пресс-конференцию, посвящённую теме своего здоровья. Мария была политиком до мозга костей и считала, что государственные цели и народное волеизъявление – две совершенно несовместимые вещи. В её планы никогда не входило кого-то понять или хотя бы выслушать. В своём представлении она выглядела чем-то вроде «голоса правды» абсолютного большинства, которое зачастую включало лишь её саму. Всякий раз, пробираясь сквозь толпу бастующих работников, не согласных с её очередным нововведением, Мария на ходу хладнокровно бросала: «Знаете что, любезные, меня нисколько не интересует ваше мнение потому, что вас ничтожное количество, вы – меньшинство, к тому же всем известно, что правда на моей стороне». В политическом багаже Марии было всё, за исключением народного признания, за которое она боролась около сорока лет и которого так и не добилась по причине собственного эгоизма и редкостной стервозности. Спросите, как же ей удалось сделать карьеру в политике? Мария встала на защиту прав сильных мира сего, и вскоре за эти заслуги аристократическая прослойка общества наградила ее титулом княгини. Богатые и влиятельные семейства Страны Вечного Праздника оказывали Марии всестороннюю поддержку, и она отвечала им взаимным жестом, отстаивая в парламенте не на жизнь, а на смерть, интересы закоренелых консерваторов. Образно выражаясь, Мария была богата, как Кощей Бессмертный, и надменна, как Снежная королева. Кстати, вероятнее всего, подобное сравнение ей бы очень понравилось. При внедрении в жизнь законопроектов, совершенно чуждых народным массам, единственное, что её интересовало, это – насколько в них будет отражена её собственная позиция и индивидуальность. Аналогично этому, представители древних аристократических родов гордятся своими удивительно длинными или же, наоборот, чересчур короткими носами, оттопыренными ушами, шестипалыми конечностями, чуть ли не полным отсутствием губ, бровей и прочими внешними характеристиками, передающимися по законам генетики из поколения в поколение. В своей среде эти люди нередко узнают друг друга «по породе». «Скажите, кто тот мужчина, стоящий слева от герцога Германа?» – «Право, милочка, Вы совсем не наблюдательны! Посмотрите на сросшиеся у него на переносице брови и орлиный профиль! А еще, как элегантно он припадает на левую ногу! Несложно догадаться, что это его кузен Леопольд, из княжеского рода Делакруа».
