— Ох, Александр, - тихо вздохнул маг и склонился над Алеком, поправляя сползшее на пол одеяло, подтыкая его со всех сторон. Мохнатая мордочка вынырнула откуда-то из-под подмышки охотника и подозрительно уставилась на мага. Наверное, мохнатик думал, что его хотят превратить в жабу. Магнус даже зажмурился на секунду от удовольствия, предвкушая, но почти сразу махнул рукой и грозно зыркнул на существо. - Спи давай, бродяга. Разбудишь Александра, в душе утоплю.

Утром Александр обнаружил на стопке книг у дивана красивую синюю розу. Осторожно взял бутон длинными пальцами, вдохнул аромат. На самом деле, это было похоже на извинение. На краешке дивана лежал мягкий шерстяной плед, в который щенок, радостно повизгивая, немедленно замотался так, что остались торчать лишь кончики ушей. Магнус суетился на кухне, гремя посудой и что-то мурлыча сквозь зубы.

— Проснулись? Александр, собирай своего бродягу, позавтракаем - и в парк. Погода просто прекрасная. Только предатель Мяо не приглашен, и это мое последнее слово.

Услышав свое имя, кот лениво открыл один глаз, тут же закрыл и перевернулся на другой бок. Алек же просиял и бросился к Магнусу, роняя по пути стул и какой-то горшок, который маг, незаметным движением руки заставил повиснуть над полом.

— Это значит, он может остаться? Магнус, ты знаешь, что ты - самый лучший парень на свете? Просто мечта.

— Ах, пустяки, - скромно ответил Бейн, но не стал мешать охотнику целовать себя, стаскивать всю одежду слой за слоем. В конце концов, эта ночь была бесконечной, и он тоже соскучился…

Щенок же в конце концов с легкой руки Изабель Лайтвуд получил имя Принц. Правда, Магнус сделал вид, что так его и не запомнил и все еще звал пса Бродягой.

========== Эпизод 18 (Шумдарио) ==========

Комментарий к Эпизод 18 (Шумдарио)

Гарри/Мэттью

https://pp.vk.me/c636130/v636130352/c6ce/JWkfe-3MDrI.jpg

Мэттью сегодня какой-то тихий до невозможности. Сначала Гарри надеется - просто не выспался. Потом Даддарио роняет стул и забывает извиниться, чуть толкнув Кэтрин плечом, пропускает мимо ушей вопросы Альберто и в упор не замечает Эмерод, что порывается поговорить с ним все утро. Гарри тревожится, но не настолько, чтобы лезть с откровенными разговорами. Мало ли, у него тоже бывают плохие дни, и тогда меньше всего хочется, чтобы кто-то лез в душу.

Но потом Мэтт просто смотрит сквозь него, Гарри. Так, будто он - часть обстановки, засохший кактус или привидение, не очень-то и заметное для простых смертных. И это становится последней каплей почему-то.

— Ты бледный какой-то. Все хорошо?

Шум проскальзывает за коллегой в полупустую комнату, тихо прикрывает двери. И кажется, будто разговаривает с напряженной спиной и затылком, потому что Мэттью уставился неподвижным взглядом сквозь стекло, отражение которого Гарри видит в блестящей почти зеркальной от ярких солнечных лучей поверхности. Он давит в зародыше глупое, не понятно откуда взявшееся желание подойти и тронуть губами шею у кромки волос. Вместо этого окликает чуть громче:

— Мэттью?

А тот вздрагивает вдруг всем телом, как от испуга, ногти легонько клацают по стеклу, и он упирается лбом в гладкую (и, наверное, очень горячую) поверхность.

— Я в норме. Просто захотелось побыть одному.

Голос хриплый, как с перепоя или от бессчетного числа сигарет. Тревога усиливается, затапливая изнутри, и Гарри подходит ближе, опуская ладонь на плечо друга.

— Давай поговорим?

Может быть, дело в Эстер, думает Шум, или это переутомление от бесконечных съемок, конвенций и фотосессий. Мэтт пашет, как лошадь, а ведь и его ресурс может закончиться, так ведь? Всем нужен отдых…

— Я не пойму, почему это ты, - выдыхает Даддарио с такой болью в голосе, что у Гарри руки покрываются мурашками и становится чуточку страшно. Он хочет что-то ответить, но Мэтт продолжает, даже не замечая замешательства. - Почему ты всегда рядом, всегда беспокоишься? Смотришь своими темными глазами, будто душу вытягиваешь. Каплю за каплей.

— Что?

Сказать, что Шум озадачен - не сказать ничего. Он в ахуе, если точнее. Гарри не любит выражаться, но лучшего определения просто не подобрать. Потому что … Нет, не сказать, что не думал, не представлял, но ведь у него есть красавица и умница Шелби, а у Мэттью - Эстер.

— Мэтти, у вас с Эстер все хорошо? - зачем-то спрашивает он, и даже у самого руки покрываются мурашками от этого небрежно-ласкового “Мэтти”.

Даддарио отрывается, наконец, от проклятого стекла, оборачивается и смотрит своими невозможными глазами, изгибает красивые губы в горькой усмешке. Эти губы, которые Гарри иногда представлял…

— Нет, Гарри, у меня с Эстер не все в порядке, потому что я, знаешь ли, сплю на диване, делая вид, что смертельно устал. Падаю и вырубаюсь. Лишь для того, чтобы не искать объяснений, почему я… почему у меня… Черт, мы правда говорим об этом?

Смеется искусственно и сухо, а у самого глаза молят-кричат, призывают сделать хоть что-нибудь. Потому что один он не справится, утонет, не сможет выплыть из этого омута, что затянул. Затянул не только его, понимает Гарри.

— Это… может быть, это пройдет? - шепчет он и чувствует внутренний протест, как сжимающаяся пружина под ребрами. Потому что нет, он не хочет, чтоб проходило.

— У нас съемки той сцены сегодня, ты помнишь?

Помнит ли он? Да только об этом и думает. И у него встает при одной лишь мысли, что мягкие губы Мэтта коснутся, наконец, его рта.

— Мы могли бы… отрепетировать.

Гарри не верит, что говорит это, но дыхание Мэттью учащается и дышит он глубже, а потом просто шагает вперед, притирая Шума к окну.

— Мы могли бы, - повторяет он, как на автомате, с каким-то облегчением даже и наклоняется, чтобы накрыть губы своими губами.

“Мы могли бы”, - колотится в голове, пока низкие стоны срываются с губ.

“Мы могли бы”, - пальцы зарываются в волосы и чуть сжимают, оттягивая.

“Мы могли бы”, - язык скользит по гладкой кромке зубов, а потом ныряет глубже, вызывая еще один стон.

“Мы могли бы”, - руки пробираются под одежду, поглаживая, лаская.

“Мы могли бы”, - кровь колотится в висках так громко, что можно оглохнуть.

— Хочу тебя, - шепчет Мэттью и отрывается от губ Гарри, чтобы помочь снять пиджак.

========== Эпизод 19. ==========

Комментарий к Эпизод 19.

Магнус/Александр

https://pp.vk.me/c636216/v636216352/1267d/NkYJXBi2lbg.jpg

— Магнус, у меня все пальцы в твоих блестках, - ворчит Алек и пытается отряхнуть руки от золотистых брызг, словно бы впитавшихся в кожу.

— Я люблю тебя, Александр, - как-то полусонно ворчит Верховный маг Бруклина и переворачивается на живот, подтаскивая нефилима поближе. - Где тебя носило все эти сотни лет? Я же… - голос мага слабеет, пока не сменяется тихим посапыванием.

Алек зачем-то пытается выпутаться из сплетения рук и ног, что оплели плотным коконом и не дают шевельнуться.

— У меня эти блестки скрипят на зубах, - жалуется сумеречный охотник в никуда и вздыхает, прижимаясь к своему мужчине всем телом.

И нет, он не думает, не хочет, не желает, чтобы Магнус менялся. Может быть, всего на секунду представляет, насколько жилось бы им проще, будь они обычными людьми… Без магии, суперсилы и прочей сумеречной чертовщины.

Всего на секунду.

*

— Сладкий, просыпайся, у нас экскурсия! - в голове сталкиваются бильярдные шары, отзываясь в затылке каким-то гудящим звоном.

В такую рань? Да, ладно? И это Магнус, который так любит валяться в постели до полудня? Алек пытается забраться поглубже под одеяло, но Магнус переворачивает его на спину и тормошит, одновременно целуя. Нефилим пытается открыть глаза, и…

“Я что, сплю????”

— Опять в Пандемониум? - бормочет Лайтвуд, пытаясь выпутаться из простыней.

— Хватит с нас ночных клубов. Тем более, он еще не открылся даже. Мы прогулку запланировали. Ты же не забыл?

Алек распахивает глаза, и… О, Ангелы Пресвятые…