Я страстно желал помочь своему любимому существу, которое растворилось в этой зелени, в этом воздухе, в солнечных лучиках, пляшущих на резной листве…

Очень скоро прилетели две синички и уселись на ветку передо мной. Они радостно чирикали, прыгали по тонкому прутику и вертели головами… Вдруг одна из них спорхнула вниз, прямо на земляной холмик, схватила какого-то светлячка ― в тени кустов мигнул изумрудом его крохотный панцирь ― и мгновенно взмыла ввысь!..

Я задрал голову, но увидел лишь тёмную тень, быстро растворившуюся в ослепительном небе… «Он принял душу Макса на небеса!» ― вспыхнуло в мозгу.

У меня словно камень упал с души, стало легче дышать, и неизбывная горечь размывалась в окружившей меня зелени, смешанной с божественно чистым солнцем.

Я тут же развернулся и пошёл прочь, будто опасаясь утерять то чувство умиротворения и радости, которое снизошло на меня.

Потом я частенько гулял в этом парке, вспоминая Макса, и надеялся, что умиротворение будет вечным, а тоска и боль со временем угаснут.

Да, они угасали… Но вдруг накатывала волна, и с новой силой хоровод мыслей и настроений закручивал меня ― для этого было достаточно бросить взгляд на куст, в котором прятался Макс, когда мы играли в прятки, или увидеть изодранный его клыками ясень.

Вот и сейчас: я сел на сломанную скамейку, где так любил пить пиво, гуляя с Максом.

Я откупорил банку и почувствовал, что кто-то присел на другой конец лавки: слышно захрустел кожаный плащ.

Махачкала мусульманский город, поэтому увидеть пьющего человека на улице ―невероятно. На скамейках мужчины обычно играют в шахматы или обсуждают то, что недавно прочитали в газетах. Мамаши толкают перед собой карапузов, которые неуклюже перебирают кривыми ножками, а другой рукой катят пустые коляски…

Полагаю, никто бы не возразил, пей я тихо на лавке пиво, но почему-то не поднималась рука хрустнуть крышкой, откуда с предательским шипением вдруг поползёт снежная пена… Казалось, ты голый среди одетых людей.

Поэтому я предпочитаю густые сумерки и сломанную скамейку в тупике парка, куда не забредают мамочки с карапузами и не чахнут над клетчатыми досками седые любители шахмат.

На этот раз я оказался не один.

Проигнорировав упитанного незнакомца, который развалился на краю лавки, я сделал глоток горького пива. В конце концов это моё старое место, почему я должен бежать.

– Не самое лучшее пиво, ― заметил мой сосед. ― Крепкое, конечно, да.

Я был расслаблен и миролюбив. И сделав ещё глоток, ответил:

– Цена. Три банки пива ― почти бутылка водки. Вкус, конечно, спиртяжный… Но бюджет не страдает.

– Вы скрытый пьяница? ― поинтересовался собеседник.

Ответ был такой же бесцеремонный:

– Лучше быть скрытым пьяницей, чем открытым идиотом.

Собеседник тяжело привстал, сел на краешек всей тушей, и развернулся ко мне: шляпа с полями, надвинутая на глаза, скрывала его лицо.

– Не хорохорьтесь, ― сказал незнакомец. ― Вы потеряли друга и вам кажется, что вы имеете право плеваться во все стороны. Вы сейчас очень жалеете себя, а это прямой путь к агрессии, к саморазрушению.

– О чём это вы? ― спросил я как можно безразличнее. Но внутри меня что-то зашевелилось… Что-то похожее на испуг.

– У вас умерла любимая собака. Я часто видел вас в этом парке ― очень милая ласковая собачонка… ― он замолчал, будто решая, куда двинуть наш разговор. ― Я хочу сделать для вас кое-что. Это важно. Я так думаю… Просто сейчас вы можете неправильно понять мои слова. Вам даже может показаться, что я шучу.

Я отхлебнул ещё пива и попытался уловить подвох в его словах. Посмотрел повнимательнее, но лица так и не разглядел, только край щеки и ухо смутно высвечивались от тусклого фонаря.

– Не бойтесь, я ещё не сошёл с ума от горя, ― ухмылка заиграла на моих губах. ― Если вы станете неприятны, я просто встану и уйду. Вот так! ― я вытряс в рот остатки пива, со скрежетом смял в кулаке алюминиевую пустышку и швырнул в урну.

Незнакомец безучастно посмотрел в урну, на меня и покачал головой:

– Больше не пейте. Нужны свежие мозги и хорошее владение телом. Вестибулярный аппарат и ощущение окружающего пространства должны быть близки к идеальным. Или хотя бы нормальными, ― его рот растянулся в какой-то старой, знакомой улыбке.

На этих словах толстяк будто бы специально повернулся к фонарю ― и я увидел СОБСТВЕННОЕ ЛИЦО! Несколько секунд я вглядывался, очевидно, пытаясь разгадать чью-то злую шутку, кто смог так мастерски загримироваться… Но чем больше вглядывался, тем яснее понимал ― это моё лицо!.. Единственное, это лицо было старше оригинала лет на пятнадцать: из ноздрей торчали волосы, под глазами морщинистые мешки, второй подбородок, как тесто, лез наружу воротника, из ушей торчали длинные седые волосы, как у старого чёрта, ― мерзость!

Незнакомец будто прочитал моё «восхищение» его внешним видом, и снова скрылся в тени.

– Что это было? ― спросил я, то ли его, то самого себя.

– Ваше лицо. Лет через десять-пятнадцать… ― незнакомец натужно вытаскивал свой плащ из-под толстых ляжек. ― Только не думайте, что вы ― это я. Или наоборот. Мы с вами вероятностные двойники, хотя и составляем одно целое.

Последнюю фразу он произнёс дружелюбно, и достал из кармана яблоко:

– Если мы будем кушать это яблоко, каждый свою часть, это значит, каждый будет кушать именно это яблоко, ― он с хрустом разломил спелый шафран и протянул мне половину. ― Если это яблоко разделить на тысячу кусков и раздать тысяче голодным, то все они будут есть одно и то же яблоко ― представляете!

– Гениально! ― я саркастично скривил рот, но к яблоку не притронулся. ― А вы не задумывались, что сейчас на Земле семь миллиардов человек вдыхают один и тот же воздух.

– Вот именно, ― подхватил мой двойник, хрустя сочной мякотью. ― Поэтому все мы являемся единым целым. Наши лица, пол, одежда, религия, физические отличия друг от друга ― это всего лишь условность… ― он на секунду задумался. ― Даже не условность, мы все являемся вероятностью одного и того же. Множеством вероятностей.

– Спасибо, я где-то уже читал об этом… Мы все являемся сном Будды, а Будда, сон Кришны, ― пытался я достать из памяти что-то теософское и наукообразное, дабы не ударить в грязь лицом. ― Всё ― пустота!

– И да, и нет, ― ответил незнакомец. ― Мне впору эти брюки, но это не значит, что они часть моего тела. Я наслаждаюсь вкусом горького пива, но разве это пойло часть меня? Всё вокруг: одежда, люди, секс, мой пенис, пиво, копчёные крылышки ― всё это позволяет мне быть самим собой! Благодаря этому, из вероятности я становлюсь реальностью. Да, да, не обязательно сочинять «Yesterday» ― плевать! Можно просто обжираться салом с водкой и жареной картошкой, бить морду соседу и требовать от жены секс с небольшой дозой здорового извращения. Самое главное, ты существуешь!..

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.