— О чем ты думаешь? - глухим шепотом, заставляя волоски на затылке, шее, руках встать дыбом, а табун мурашек броситься врассыпную по коже.

“Думаю, что от тебя надо бежать, не оглядываясь. Думаю, что ты меня выпьешь досуха, а потом и не оглянешься. Думаю… Не могу больше думать…”

— Исак?

Зависнуть, замереть, умереть, раствориться только от того, как светлая прядка красиво падает на лоб. Стянуть бы эту повязку и просто протянуть руку, пропуская волосы сквозь пальцы. Почему-то кажется, что они пахнут травой и миндалем. Не кажется. Не кажется, потому что так близко, потому что уже пьет его, глотает, не давая дышать.

— У тебя какая-то крошка. Вот здесь, - и пальцем от виска вниз по скуле. Легко, почти не касаясь. Чувствуя, как колет кожу, обмирая от того, как вздрагивает Эвен и опускает на мгновение ресницы, прикрывая глаза.

— Почему ты боишься?

“Потому что ты погубишь меня”

— Я не боюсь.

Какая разница, правда? Потом…он подумает об этом потом. А сейчас - не то что в сторону не шагнуть, не оттолкнуть, не отстраниться. Никак. Даже глаз не отвести.

И правда, как будто гипноз.

“Я бы смотрел на тебя вечно. Не только смотрел”.

— Что же ты делаешь со мной, Исак? Не соображаю совсем. Слышишь, как сердце стучит?

И тянет руку к своей груди, тянет на себя, зажимая между своим телом и столом. И смотрит, так смотрит, пробираясь под кожу, впитываясь, просачиваясь куда-то под ребра. И не вынуть уже, не выковырять, не избавиться.

— Не бойся.

Близко, так близко. И когда губы касаются губ - это разряд тока, это взрыв в каждой клеточке тела, это такая нежность, что струится по венам, заменяя кровь. Наверное, это похоже на смерть.

“Не бойся”.

“Я не боюсь. Я не боюсь, что бы там ни было дальше”.

========== Часть 4. ==========

Комментарий к Часть 4.

всего лишь диалог

— Что-о? Нет, ну, что? Черт, Исак, давай, говори.

— Как ты умудряешься не моргать?

— Ха, тебе просто дым в глаза попадает. Никто не может не моргать. Я просто… хм… ну… Любуюсь? Знаешь ли, ты горяч не только когда спишь.

— …

— Воу, это ты что? Покраснел?

— Отвали.

— Иди сюда, дурачок. Одна затяжка, и ты перестанешь стесняться.

— Раздавишь, придурок. Я же пошевелиться не могу, не то что…

— Помолчи. Смотри на меня. Рот приоткрой, глаза можешь закрыть. … Вот так. Молодец. Еще раз. … Выдыхай, Исак. Знаешь, у тебя мягкие губы и вкус арбузов. Любишь арбузы?

— Лучше б кебаб прямо сейчас. Знаешь, как-то мы с Эскилем…

— Ни слова про Эскиля, ладно?! Не хочу. Сводник проклятый…

— Хэй, он мой друг вообще-то. Один из лучших, он помог, когда стало сложно. Дал мне кров, а потом…

— А потом попробовал подложить тебя под одного из своих дружков. Теперь я буду заботиться о тебе, договорились?

— Он помочь мне хотел.

— Охеренный друг. Так что, договорились?

— Не психуй. Договорились, если опять не исчезнешь. … Ну, вот. Эвен. Что ты так смотришь опять?

— Простишь когда-нибудь?

— Давно простил. Почти сразу. И Эвен… я бы не смог. Ни с кем, кроме тебя. Веришь?

========== Часть 5. ==========

Он выпускает воздух из легких и забывает вдохнуть, когда видит эту улыбку. Улыбку, от которой кажется, что на улице — снова весна и солнце светит ярко-ярко. Почти ослепляет.

Это не солнце. Это улыбка Исака. Солнечный мальчик. Теплый и светлый. Такой красивый, что под ребрами печет.

Эвен вспоминает, что нужно дышать.

— Я не гей, — там, в глубине класса решительно сообщает мальчишка и растягивает уголки губ. — Ну, возможно, немного. Но вот вы, — он смешно тычет пальцем в грудь каждого из друзей по очереди, — совсем мне не нравитесь. Нравитесь, но не в том смысле. И мне не каждый парень нравится.

Губы пересохли, и Эвен ведет по ним языком, почему-то чувствуя вкус кардамона.

ㅤ”— Больше никакого кардамона?

ㅤ — Кардамон? Нет, — а глаза несчастные и больные. Тусклые, как залитое

ㅤ осенними дождями стекло…”

А сейчас он смеется. Раскованно, счастливо, свободно. Чуть откидывает голову назад, оголяя горло. А еще зачем-то быстро и благодарно моргает этому бровастому чудику, и Эвен чувствует, как обмотанный вокруг шеи шарф сдавливает горло, как сжимаются наброшенные на голову капюшоны, будто правда пытаются задушить, как мало становится воздуха в комнате, и прикушенная губа лопается сверху донизу, и струйка крови на языке кажется окислившимся цинком.

Это даже не ревность, он знает, что к Юнасу (точно, он — Юнас) ревновать смысла нет, потому что глубже френдзоны он за свою жизнь и не видел, но…

Но Юнас опускает ладонь на плечо Исака и треплет, наверное, подбадривая. Мальчишка громко смеется каким-то оставшимся неуслышанными словам, а Эвену хочется просто выдрать эти пальцы гвоздодером. Один за другим.

— Так что с этим парнем и кепкой в танцевальном классе? У вас все серьезно?

Ногти впиваются в ладони, но даже не больно. Эвен видит легкий румянец на бледном лице и дрогнувшие ресницы, чуть побелевшие сжавшиеся губы, но Исак передергивает плечами так легко и небрежно, будто и правда… плевать.

— Я не влюблен в него, ничего такого. И мы не встречаемся. У него вообще девушка есть. Ничего серьезного, такая, знаете, короткая интрижка без обязательств. И не интрижка даже… Ерунда.

Замерший у дверей парень вздрагивает, как от пощечины. А что ты хотел, собственно? После всех этих слов и твоего “слишком быстро”? После того, как предложил встречаться и тут же малодушно сбежал к Соне. Что ты хотел?!? Чего ждал?

В висках пульсирует и долбит в затылке. Кажется, еще пара слов, и голова просто взорвется изнутри. Или он проломит ею вот эту вот стену. Потому что… Какого дьявола, Эвен? Так и будем тупить и проебывать все шансы? Один за другим. Охеренный план, дружище.

— Что насчет секса, даже ни?..

— Магнус, блять, что ты мелешь? По-твоему, я трахнусь с первым встречным? Это не то…

Исак твердит что-то еще, размахивает руками, как бы придавая весомость словам. Эвен больше не слышит. У Эвена, кажется, только что умерла каждая клеточка в теле, и как он еще дышит - загадка. Стоять получается с трудом, и пальцы скребут по косяку, пытаясь нащупать опору.

“С первым встречным…”

Ты сам сделал это - своими руками. Сам вложил ему эти слова - каждое из них. Заставил поверить. Эвен Бэк Найшейм, ты — хуже, чем мразь.

— …откуда я знаю, Махди? Может быть, больше никто никогда. Вы сами сказали, я каждую неделю с девчонками целуюсь. Вдруг, это с Эвеном - как затмение. А дальше - хлоп, и ничего. Все, как раньше. Я просто не мог вам не сказать. Я вообще думаю, что…

И замолкает, словно выключили звук. Бледнеет так сильно, что друзья обеспокоенно хватают за руки. Исак не реагирует. Просто смотрит. Смотрит, как будто привидение увидел.

— Исак, что?..

Эвен прячет руки в карманы, чтобы не было видно стиснутые в кулаки подрагивающие пальцы. На лице кривая улыбочка, как приклеили, и только в глазах — такая мольба, почти громкий крик, что Исак понимает.

Четыре долгих шага вперед. Еще три с половиной. Пауза. Шаг.

— Исак, это он?

Парни переглядываются растерянно, не зная, как реагировать, что сказать. И только Юнас хмыкает понимающе и незаметно пихает друга в бок. Мальчишка буквально подпрыгивает, слетая с парты. Приземляется прямо напротив.

— Привет, - горло будто распухло и слова проталкиваются с трудом. Но Эвен старается казаться уверенным, беззаботным. Тянет руку и, игнорируя всплеск изумленного испуга в ошалевших глазах, шепчет. - Нам надо поговорить. Пойдешь со мной?

Исак заторможенно кивает и переплетает их пальцы. Так тепло, так уютно, так правильно. И оглушающим взрывом в голове: “Мой. Ты только мой. Не отдам, не пущу”.

— Вы извините нас, ребята? Нам правда надо…

— Но кто это?! - не выдерживает непонятливый Магнус, который, видимо, так и не вспомнил парня с бейсболкой. Или просто не узнал во всех этих капюшонах.