– Похоже, что сегодня бабуля выбрала туфли на каблуке, – Катаржина распахнула дверцы шкафа шире, и все увидели обувную коробку со сдвинутой крышкой и ворохом шуршащей бумаги, в которую обычно заворачивают новую или дорогую сердцу обувь.

– Я не вижу то нарядное платье, что Агнуся берегла со времен нашей молодости, – задумчиво сообщила кузина бабушки – тетушка Ядвига, передвигая плечики с одеждой. – Такое креп–жоржетовое, в цветочек. Она им особо дорожила.

– Пальто! Нужно посмотреть, на месте ли пальто!

Нешуточное волнение началось лишь тогда, когда перетрясли все верхние вещи и поняли, что бабушкины полушубок, пальто и даже рабочая куртка, в которой Агнешка ходила в конюшни, остались на месте.

– Выходит, пани не покидала дом?

– Или ушла в одном платье и туфельках под холодный дождь.

В этом году зима не баловала снегом.

Продолжительные поиски на подворье и у соседей не увенчались успехом. Пришлось вызывать полицию.

День клонился к концу, когда прибывший участковый, выражая тихое недовольство тем, что приходится работать в праздник, приступил к досмотру «места преступления». Гости, которым посоветовали не расходиться, молча следовали за находящимся при исполнении соседом. Разговаривать и лезть с пояснениями без всякой нужды он запретил.

Хмурясь, пан Яцек исследовал комнату за комнатой, заглядывал в каждый шкаф и сундук, не поленился подняться на чердак и спуститься в богатый запасами погреб, где, непрестанно вздыхая, напился рассола, зачерпнув его из бочки с солеными огурцами, и ласково погладил бутыль со сливовицей.

– А здесь у нас что? – Участковый остановился у двери, ведущей во флигель.

– А, всякий хлам, – Франчишек устало махнул рукой. По его сомкнутым в тонкую линию губам можно было догадаться, что он недоволен действиями полицейского. Вместо того чтобы кинуть все силы на поиски Агнешки за пределами усадьбы, пан Яцек битых два часа заглядывал туда, где уже сотню раз все осмотрели.

Участковый терпеливо дождался, когда принесут ключи и отомкнут дверь, ведущую во флигель. Старая мебель, накрытая простынями, излучала какую–то обреченность. Рояль с рассохшимися клавишами, помпезная горка с треснувшим стеклом, диваны и стулья с выцветшей от времени обивкой, сундуки с игрушками, посудой и вышедшими из моды платьями – все это собиралось и хранилось по странному желанию Агнешки. Скорее всего, вещи были ей дороги, как воспоминание о родителях и годах счастливого детства. Подтверждением тому служил большой, искусно украшенный серебром и некогда яркими звездами пряничный домик, куда легко мог поместиться взрослый. Даже сегодня такой игрушке позавидовал бы любой ребенок. Девочку Агнешку определенно баловали. Оно и не мудрено. Усадьба, в которой росла будущая пани Кравчик, принадлежала еще ее деду, знаменитому на все Западно–Поморское воеводство коневоду пану Зелинскому.

– Смотрите, бабушкина шаль! – Катаржина, обойдя пряничный домик, наткнулась на кресло–качалку, со спинки которого свисал край приметной вязаной вещи. Качнувшееся кресло неприятно заскрипело. От этого звука у Каси по спине поползли мурашки, а последующий окрик участкового и вовсе заставил вздрогнуть.

– Не трогать! Ни к чему не прикасаться!

Все перестали дышать, когда пан Яцек двумя пальцами начал медленно приподнимать шаль. На фоне пряничного домика, поблескивающего серебристыми узорами, осторожные движения участкового смотрелись как профессиональные действия фокусника, могущего вытащить из–под покрова не только кролика, но и бабушку. Когда шаль наконец–то сняли, по комнате пронесся вздох облегчения – Агнешки в кресле не оказалось. Но зритель все–таки был вознагражден.

– Письмо, там лежит письмо!

– Это мамин почерк! – Франчишек буквально выхватил конверт с надписью «Моим родным» из рук участкового и торопливо открыл.

Пан Яцек надул было щеки, чтобы с возмущением опротестовать нарушающие сыск действия, но услышав то, что читал срывающимся голосом сын хозяйки, отступил.

«Мои дорогие! Простите, что заставила волноваться и испортила светлый праздник. Я не могла поступить иначе. Я ухожу. Нет, не пугайтесь. Я жива и здорова. Пусть вас не сильно огорчат мои слова, но я ухожу туда, где меня ждут долгие пятьдесят лет. Надеюсь, я обрету свое счастье с тем, кого давно люблю. Не ищите. Прощайте».

Из дрожащих пальцев Франчишека выпало несколько листков. Они белыми птицами разлетелись по полу. «Моему сыну Франеку», «Магде», «Внучке Касе», «Кузине Ядвиге» – каждый из семьи Кравчик получил свою прощальную записку. Даже участковый пан Яцек нашел слова, адресованные ему.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.