Maintenant il s’était recomposé un monde, il y jouait des coudes pour s’y installer bien à l’aise.

Il tapota le tableau de distribution électrique, toucha les contacts un à un, remua un peu, s’adossa mieux, et chercha la position la meilleure pour bien sentir les balancements des cinq tonnes de métal qu’une nuit mouvante épaulait.

Puis il tâtonna, poussa en place sa lampe de secours (затем он нащупал /и/ сдвинул на место свою запасную лампу; secours, m – помощь; выручка; de secours – вспомогательный; запасной; place, f – место), l’abandonna, la retrouva (оставил ее, вновь взял: «вновь нашел»), s’assura qu’elle ne glissait pas (убедился, что она не скользит), la quitta de nouveau pour tapoter chaque manette (снова бросил ее, чтобы похлопать по каждому рычагу; manette, f – рукоятка, ручка; рычаг), les joindre à coup sûr (соединить их наверняка = надежно соединить их; coup, m – удар, толчок; пинок; sûr – несомненный, неоспоримый; à coup sûr – наверняка, без риска), instruire ses doigts pour un monde aveugle (научить свои пальцы работать в мире слепых: «обучить свои пальцы для слепого мира»; doigt, m). Puis, quand ses doigts le connurent bien (затем, когда его пальцы познали хорошо этот мир: «познали его хорошо»; connaître – знать; познать, узнать), il se permit d’allumer une lampe (он позволил себе зажечь лампу; permettre – позволять, разрешать), d’orner sa carlingue d’instruments précis (украсить свою кабину точными приборами), et surveilla sur les cadrans seuls (и стал наблюдать по одним лишь циферблатам), son entrée dans la nuit, comme une plongée (за своим вступлением в ночь, как за погружением).

Puis il tâtonna, poussa en place sa lampe de secours, l’abandonna, la retrouva, s’assura qu’elle ne glissait pas, la quitta de nouveau pour tapoter chaque manette, les joindre à coup sûr, instruire ses doigts pour un monde aveugle. Puis, quand ses doigts le connurent bien, il se permit d’allumer une lampe, d’orner sa carlingue d’instruments précis, et surveilla sur les cadrans seuls, son entrée dans la nuit, comme une plongée.

Puis, comme rien ne vacillait, ni ne vibrait, ni ne tremblait (затем, поскольку ничто не колебалось, не вибрировало, не дрожало), et que demeuraient fixes son gyroscope, son altimètre et le régime du moteur (и его гироскоп, высотомер и работа мотора оставались постоянными; régime, m – режим, порядок; /тех./ режим, условия работы), il s’étira un peu (он потянулся немного), appuya sa nuque au cuir du siège (прислонил свой затылок к коже сиденья), et commença cette profonde méditation du vol (и начал = погрузился в то глубокое созерцание полета), où l’on savoure une espérance inexplicable (в котором: «где» вкушаешь необъяснимую надежду).

Puis, comme rien ne vacillait, ni ne vibrait, ni ne tremblait, et que demeuraient fixes son gyroscope, son altimètre et le régime du moteur, il s’étira un peu, appuya sa nuque au cuir du siège, et commença cette profonde méditation du vol, où l’on savoure une espérance inexplicable.

Et maintenant, au cœur de la nuit comme un veilleur (и теперь, в сердце ночи, словно часовой; veiller – бодрствовать; дежурить, работать ночью; veilleur, m – часовой; наблюдатель), il découvre que la nuit montre l’homme (он обнаруживает, что ночь показывает человека): ces appels, ces lumières, cette inquiétude (его призывы, его огни, эту тревогу; appel, m; lumière, f). Cette simple étoile dans l’ombre (эта простая звезда во тьме): l’isolement d’une maison (одинокий дом: «одиночество какого-то дома»; isolement, m – уединение; одиночество; изолированность). L’une s’éteint (та, что гаснет: «одна гаснет»; s’éteindre): c’est une maison qui se ferme sur son amour (это дом, который замыкается в своей любви; se fermer – затворяться, запираться; amour, m).

Ou sur son ennui (или в своей тоске; ennui, m – скука, тоска). C’est une maison qui cesse de faire son signal au reste du monde (это дом, который перестает делать = посылать свой сигнал остальному миру: «остальной части мира»).

Et maintenant, au cœur de la nuit comme un veilleur, il découvre que la nuit montre l’homme: ces appels, ces lumières, cette inquiétude. Cette simple étoile dans l’ombre: l’isolement d’une maison. L’une s’éteint: c’est une maison qui se ferme sur son amour.

Ou sur son ennui. C’est une maison qui cesse de faire son signal au reste du monde.

Ils ne savent pas ce qu’ils espèrent ces paysans accoudés à la table devant leur lampe (они не знают, чего они ждут, эти крестьяне, облокотившиеся на стол, перед своими лампами; espérer – надеяться на…; ожидать; savoir; coude, m – локоть; s’accouder /à, sur/ – облокачиваться на…; lampe, f): ils ne savent pas que leur désir porte si loin (они не знают, что их желание летит: «распространяется» так далеко; désir, m – желание; porter – нести, носить; распространяться, слышаться), dans la grande nuit qui les enferme (в необъятную ночь, которая их окружает; grand – большой, крупный; enfermer – запирать; окружать, обносить). Mais Fabien le découvre quand il vient de mille kilomètres (но Фабьен обнаруживает его, когда прилетает за тысячи километров) et sent des lames de fond profondes soulever et descendre l’avion qui respire (и чувствует, как глубокие донные волны поднимают и опускают самолет, который дышит; sentir; lame, f – волна, вал; fond, m – дно; глубина), quand il a traversé dix orages (когда он прошел через десять бурь; traverser – проезжать, проходить через…; orage, m – гроза, буря), comme des pays de guerre (как через военные территории; guerre, f – война; de guerre – военный), et, entre eux, des clairières de lune (а между ними через прогалины лунного света; clairière, f – прогалина, поляна; lune, f – луна; лунный свет), et quand il gagne ces lumières, l’une après l’autre, avec le sentiment de vaincre (и когда он добирается до этих огней, до одного за другим, с чувством победителя; vaincre – побеждать).

Ils ne savent pas ce qu’ils espèrent ces paysans accoudés à la table devant leur lampe: ils ne savent pas que leur désir porte si loin, dans la grande nuit qui les enferme. Mais Fabien le découvre quand il vient de mille kilomètres et sent des lames de fond profondes soulever et descendre l’avion qui respire, quand il a traversé dix orages, comme des pays de guerre, et, entre eux, des clairières de lune, et quand il gagne ces lumières, l’une après l’autre, avec le sentiment de vaincre.

Ces hommes croient que leur lampe luit pour l’humble table (эти люди думают, что их лампа светит для скромного стола = освещает скромный стол; croire; luire), mais à quatre-vingts kilomètres d’eux (но за восемьдесят километров от них), on est déjà touché par l’appel de cette lumière (кто-то уже тронут призывом этого света), comme s’ils la balançaient désespérés, d’une île déserte, devant la mer (словно они бросают его в отчаянии: «отчаявшиеся» с необитаемого острова в море: «перед морем»; balancer – качать, раскачивать; бросать, швырять).

Ces hommes croient que leur lampe luit pour l’humble table, mais à quatre-vingts kilomètres d’eux, on est déjà touché par l’appel de cette lumière, comme s’ils la balançaient désespérés, d’une île déserte, devant la mer.