— Хорошо.

Тао кивает, а Крис пятится назад.

— Мне нужно кое-что сделать. Завтра в три часа. Не опаздывай, Тао!

Машина недоуменно смотрит вслед Крису, который, развернувшись, торопится прочь.

*

Одно из правил машины гласит о запрете на пользование машиной пультом собственного управления.

«Глава 13. Часть 9. Пункт 8. Ни одна из машин не имеет право самолично управлять собственным уровнем контроля эмоций, а потому не имеет права воздействовать на пульт управления, корректируя собственный процент контроля, повышая или понижая деления шкалы».

Крис знает все правила на зубок, и прежде он не допускал и мысли о том, что можно их ослушаться, но слова Тао о том, что его уровень контроля равен нулю волнуют и тревожат. Чувства Тао сильнее и ярче его собственных.

В сравнении с остальными машинами уровень контроля Криса всегда держался низко, пределом всегда была отметка 10. Это было негласное правило и напоминание о том, кто Крис такой.

Парень понимал, что если откроются его действия, то расплата будет незамедлительна и неминуема, но ради Тао ему хотелось рискнуть. Он тоже хотел полностью почувствовать то, что и вторая машина.

У него было преимущество, никто из обитателей дома не мог ожидать от него, что он может сделать нечто противоречащее правилам и нормам. Крис ждал ночи. Едва все разбрелись по своим комнатам и заснули, он вышел из своей спальни, направившись в кабинет господина О. Мужчина взял с Сехуна клятву, что парень больше никогда не прикоснется к пульту Криса, а потому уверенно оставил его на прежнем месте. На нижней полке вделанного в стену шкафа, в специализированном коробе.

Вынув его, Крис несколько секунд держал его в дрожащих пальцах. Ему было страшно, потому что воспоминания о том, что он пережил из-за ошибки Сехуна, были все еще живы. Но Тао стоил любой боли, Тао стоил всего, чтобы вытерпеть и вынести и, отбросив сомнения, Крис поспешно вернулся в комнату.

Опустившись на кровать, Крис медленно выдохнул и принялся опускать шкалу вниз. Медленно, деление за делением. Постепенно привыкая к собственным ощущениям и чувствам. В голову врезались воспоминания прошлого.

*

Крис помнит все лет с трех-четырех, с рождения Сехуна. Он стоит у кроватки рассматривая младенца, а после оборачивается в сторону мужчины и женщины, разговаривавших возле входа.

— Я такой же был?

Мужчина улыбается, но опережая его, женщина приближается, отталкивая Криса от колыбели, отчего он падает на пол, больно ударяясь ладошками, выставленными, чтобы смягчить удар.

— Нет. Не такой! Не смей сравнивать себя с Сехуном. И не подходи к нему!

Мужчина выдыхает.

— Посиди в своей комнате, Крис.

Мальчик поднимается и бредет прочь из комнаты. Он искренне не понимает, чем он отличается от Сехуна. Уже позднее мужчина приходит к нему, опускаясь на пол около рисующего на листе ребенка. Крис, прерывая свое занятие, смотрит на него. Мужчина несколько минут молчит, подбирая слова, а после произносит:

— Не сердись на нее, Крис, хорошо? Сехун сейчас маленький, и она за него волнуется. Когда он подрастет, вы сможете вместе играть. Присматривай за ним, ладно?

— Ладно. Я буду хороший старший брат!

Мужчина сжимает челюсть, а после произносит:

— Нет, Крис. Не брат. Просто… стань ему хорошим другом. Договорились?

Мальчик опускает голову, кивая. Мужчина уходит.

Крис помогает наемной поварихе, запоминая рецепты, после старается воспроизвести её блюда, и горничной с наведением порядка, чтобы заслужить одобрения, но вместо этого только упреки и одно единственное легкое похлопывание по голове от господина О.

— Это тебе тоже нужно выучить! — перед Крисом кладут очередную стопку прямоугольных тонких карт памяти с книгами, мальчишка хмурится.

— Я не могу пойти в школу как Сехун?

— Мы пойдем вместе в первый класс!

— Нет, Сехун. Крис — машина. Сколько повторять, что он не такой как ты.

— Но он ведь…

— Сехун! А ты, Крис, чтобы больше не говорил глупостей.

— Простите.

Крис извиняется раз за разом, он хочет быть похожим на Сехуна, но его всегда ставят на место.

Машина — не человек.

А потом Крис находит во время уборки рабочие документы господина О, и то что он видит, разрушает его изнутри. Он чувствует себя преданным и обманутым. Несправедливо. Мужчина заходит в кабинет, и Крис оборачивается, смотря на него взглядом больного человека. Подходя к нему, господин О кидает взгляд на листы в его руках и забирает их, возвращая в шкаф.

— Больше не трогай это, хорошо?

Крис неверяще тихо спрашивает:

— Машин будет много?

— Это для стабильности. Нам нужен обслуживающий персонал. Это огромная выгода для всех.

— Это вы так думайте.

— Крис, этот законопроект был подписан давно.

— До моего рождения или я стал тем, кто подтолкнул вас к его реализации?

— Тебя это не касается. Тебе не стоит это спрашивать.

Крис жмурит глаза.

— Почему?

— Ты машина, Крис.

Крис открывает глаза, глядя в лицо мужчины, которого обычно он считал своим заступником и помощником.

— Я не просил об этом.

— Данные меры были вынуждены. А теперь возвращайся к работе. Ты хорошо справляешься с домашними обязанностями, и я думаю уволить лишнюю прислугу.

— Значит, я просто прислуга? Обслуживающий персонал?

— Не заставляй меня повышать тебе уровень контроля.

— Не буду. Я понял. Только вы не учли того, что вы ошиблись.

Мужчина молчит, отворачиваясь, а Крис широко распахивает глаза от внезапного прозрения.

— Или нет? Вы сделали это нарочно?

— Я уже раскаялся в этом, если хочешь знать. А теперь возвращайся к работе.

Крис понимает, что больше нет смысла добиваться правды. Это бесполезно, а потому разворачивается и уходит прочь. Правда машин не имеет значения.

Больше он не пытается быть похожим на Сехуна. Он машина, выполняющая поручения хозяев. И было бы проще, если бы и Сехун не узнал случайно правды. Это осложняет машинную жизнь Криса, потому что так он острее чувствует разницу между собой и остальными.

*

Крис тяжело выдыхает, смаргивая остатки слез. Дрожь медленно отступает. Тело привыкает к новым ощущениям и приходит в норму. Он относит пульт обратно, чтобы не вызвать подозрения, а после возвращается в комнату, ложась спать.

С утра он выполняет собственные обязанности, периодически поглядывая на часы, с нетерпением ожидая заветных трех часов.

Он ловит каждое новое ощущение, такое непривычное и волнительное. Его переполняет эйфория, едва он переступает за порог, по-новому чувствуя тепло солнца, прикосновения ветра, звуки вокруг.

Широким шагом Крис спешит в парк, петляя по аллеям удаляясь от чужих глаз и вечных камер.

Издалека увидев фигуру Тао, стоявшего в центре аллеи и смотревшего на птицу в ветвях дерева, Крис замедляется, рассматривая машину и видя его словно впервые. Тао красивый, невероятно добрый, безмерно ласковый и главное безумно любимый.

Услышав чужие шаги, Тао оглядывается и широко улыбается. Крис улыбается в ответ. Впервые он чувствует себя живым и по-настоящему счастливым. Его сердце гулко бьется в груди, заглушая все сторонние звуки окружающего мира.

— Здравствуй, Крис!

— Здравствуй, Тао.

Крис жадно рассматривает его лицо, руки, тело.

— Со мной что-то не так?

— Нет, я… — Крис поджимает губы, а после тихо шепчет, — Я выключил себе контроль.

Тао напрягается.

— Но это же опасно!

— Ты стоишь этого. А у нас мало времени. Такой возможности может больше не быть. Я верну все на место. Это только на один день. Зато сейчас перед тобой настоящий я. И мне хочется видеть настоящего тебя именно так, а не через барьер контроля.