Но возвращаясь мыслями к омеге, Ифань вспоминал и их спонтанный поцелуй. Одной мысли об этом достаточно, чтобы альфа со стоном опустил голову на сложенные на столе руки. Он ведь вырвал его у Хуана практически силой. И сейчас ему даже немного противно от самого себя, потому как он бы предпочел исправить произошедшее. Тао заслуживает другого первого поцелуя, а учитывая неуклюжесть и робость омеги, в том, что для Хуана подобное впервые, сомневаться не приходится. Альфа бы предпочел, чтобы их первый поцелуй был более нежный и мягкий, а не грубый и властный, за счет которого Ифань старался продемонстрировать собственное превосходство и доминирование над хрупким созданием. Ведь насколько бы сильным Тао не пытался казаться, Крис верит, что его пара невинна и хрупка. Правда, тот факт, что Хуан все-таки отвечал ему, вселяет надежду, что все не так безнадежно и в будущем, если он не отступится, ему удастся сокрушить возведенные омегой вокруг собственного сердца стены.

Теперь стоит лишь придумать, как этого добиться.

Но согласится ли Тао быть с ним, несмотря на то, что Крис друг Чанёля? Все-таки даже учитывая собственные слова, сказанные в прошлом о том, что выбирая между парой и другом, он предпочтет Хуана, Крис не может бросить Пака одного. Они оба дороги ему. С Чаном их связывает крепкая многолетняя дружба, когда они не единожды заступались друг за друга и выручали в трудные и тяжелые моменты. В Тао же он видит свое будущее, как бы громко это не звучало. И ему совсем не хочется выбирать между ними.

Ифаня раздирают мысли и сомнения, что делать и как быть, а потому о работе совсем не получается думать. Ву вспоминает их разговор с Чанёлем, когда они вернулись в офис:

— Разве это такая большая проблема, что у Бекхёна есть ребенок? Вы нравитесь друг другу, вы истинные, и это несущественная преграда.

У Пака настолько мрачный вид, что он похож на грозовую тучу.

— Знаешь, Крис, иногда меня злит это твое постоянное «истинный то», «истинный это». Такое чувство, что если это твоя природная пара, то всё сразу должно сложиться удачно, и все непременно должны быть счастливы. Но это реальная жизнь, и в ней всё сложнее. Разве общаясь с Тао, ты не осознал этого? Да, мне нравится Бекхён, и сегодня я понял, что гораздо сильнее, чем я думал. И дело не в «истинности». Запах играет свою роль, это правда, но он нравится мне, потому что с ним интересно. Я всегда искал не только пару, но и друга, и Бек подходит для этого лучше всего. У нас общие интересы, он может поддержать любую тему. Но, чёрт! У него ребенок. Ребёнок! И не надо говорить, что это все так просто. Я смотрю на его сына и думаю о том, что он спал с кем-то кроме меня, что вероятнее всего любил этого своего жениха.

— Ты так-то тоже не хранил обет безбрачия до встречи с ним, Чанёль.

— Да не в этом дело! Это чужой ребенок, понимаешь, чужой! И нравится мне это или нет, но он важен Беку. Ему, а не мне! Омеги всегда выбирая между парой и ребенком, делают выбор в пользу второго.

— Ты ревнуешь Бёна к его сыну?

Пак зарычал, стукнув кулаками по столу.

— Не ревную! Просто поясняю, что я не смогу принять его как своего. Даже если представить, что мы будем с Бекхёном, я буду смотреть на его сына и все время думать о том, кто его отец. Что их связывало. Да и это ведь ответственность! А я не готов брать ответственность за детей, в которых нет моей крови. Чёрт! — Чан закрывает лицо руками, — ты все равно не поймешь. Я и сам запутался, если честно. Мозг будто вот-вот взорвется. Еще вчера я просто не думал, что наши отношения надолго. Месяц-год. Не могу я долго жить с кем-то. Это как поводок на шею, — отняв руки от лица, Пак негодующе продолжил, — А утром впервые подумал, что, может, стоит попробовать? Не сразу, конечно, понемногу. И тут выясняется, что у него есть сын. По-твоему, я должен был подойти к нему и сказать: «Все нормально, Бек, у тебя есть сын, о котором ты за весь месяц даже не заикнулся! Ах да, еще у тебя был жених и тебя отец выгнал из дома, но кто я такой, чтобы мне хоть что-то рассказывать! Все в порядке, сделаем вид, что ничего не произошло. Продолжай вешать мне лапшу на уши, они же для этого идеально подходят!».

— Ты изменял ему, понятное дело, что он не хотел тебе обо всем рассказывать.

— Понятное дело? Понятное дело, Крис? Всё что понятно мне, что для него это вообще серьезным никогда не было. Он ничего не рассказывал мне о себе, к тому же напрямую заявлял, что его не заботят эти отношения и сам говорил, что я могу себе найти кого-нибудь для брака. И если это долбанная омежья логика, то извини, я не понимаю её.

Внутри Ифаня, как и Чанёля все бушевало и кипело, и пока Пак, сорвавшись, перешел на крик, Ву старался держать себя в руках. Пока же его друг, тяжело дыша, восстанавливал дыхание, Крис поднялся со своего места.

— Поезжай домой и приведи мысли в порядок. В таком состоянии ты вряд ли сможешь работать. И не езди в клуб. Напившись и переспав с кем попало, лучше ты себе не сделаешь. Может ты и прав в чем-то, но одно могу сказать точно. Вы оба умолчали о многом. Он о своем прошлом, ты о своей семье. Ты же тоже ему о себе ничего не рассказывал. Я в этом уверен. Поэтому прежде чем кричать о том, что он тебя обманул, подумай, а много ли ты сделал для того, чтобы он хотя бы приобрел желание тебе открыться. Не мне тебя судить, ты мой друг, но сейчас, я больше на стороне Бёна. Потому что, несмотря на трудности, о которых ты рассказал, он не бросил своего ребенка, не сделал аборт и не отдал его в детский дом. Он любит своего сына и видно, что он на все готов ради него. Ты лучше других понимаешь, насколько это важно и дорого.

Кадык Чанёля дернулся, когда он сглотнул стоявший в горле комок.

— Выходит я здесь главный злодей, так?

— Чан, дело не в этом. В тебе говорят эмоции.

Пак опустил голову, застывая так на несколько минут. Крис сжал в руках спинку кресла. Наконец Чанёль тихо произнес:

— Ты прав, я поеду домой и возьму себя в руки, а завтра вернусь к работе. Но… не поднимай при мне, пожалуйста, больше разговоров об истинности и Бекхёне.

— Хорошо.

Собравшись, Чанёль уехал домой, а Ву занялся бесполезными попытками сосредоточиться на работе.

*

Пак лежит на кровати в позе звезды и думает, что он мазохист, у которого: «Лох — кредо жизни». Альфа далеко не дурак и понимает, что в сложившейся ситуации его вины больше, чем у кого-либо. Ему скорее жаль, что Бекхёну достался такой бестолковый альфа, как он. Он разрывается меж желанием попсиховать и закатить какую-нибудь истерику, чтобы его пожалели, что он бедненький и несчастненький, и желанием, чтобы ему хорошенько врезали и встряхнули, потому что сложно закрывать глаза на собственное поведение.

В комнате до сих пор стоит смешение их с омегой запахов. Стоит лишь закрыть глаза, чтобы перед внутренним взором предстал вид обнаженного Бёна, покрытого испариной, с прилипшими от пота к вискам волосами, усталым, но таким теплым взглядом и нежной улыбкой.

Чанёль скрипит зубами. Ему нравится Бекхён, даже больше чем просто нравится. Альфа не уверен любовь это или нет, но любые мысли и попытки представить их вместе, запинаются о булыжник на дороге — ребенок. Пак не то чтобы имел что-то против детей, но он думал, что женится этак через пару лет, а детей можно будет завести, еще годков через пять. И в его жизненные планы совсем не вписывается уже взрослый ребенок. Если бы у Бекхёна не было сына, Чанёль даже мог представить, что они действительно начнут встречаться и дойдут до брака, но потом, а не так сразу — Оп! И стать отцом! Да и судя по взгляду, которым мальчишка смерил его, сердито сощурившись, сразу заметно, что большая и крепкая любовь меж ними вряд ли будет.

Слишком не детский у сына Бёна взгляд, серьезный, понимающий. Да и как не догадаться о том, что у них с Беком что-то было, когда от них обоих пахнет парой.

Уткнувшись носом в подушку, Пак невнятно мычит и садится на постели. Что бы ни произошло, им следует поговорить с омегой и расставить все точки над «i», вот только сейчас для этого не самый подходящий момент. Эмоции внутри слишком бурлят, чтобы заводить разговор и рубить с плеча. Прежде всего нужно собраться с мыслями и только после этого делать какие-либо окончательные выводы и принимать решения.