Разворачиваясь, Ву забегает обратно, но, не доходя до арки, видит со стороны, как Тао обнимается с другим альфой, цепляясь руками за его пиджак, опустив голову на плечо.
Сглотнув вставший в горле ком, Ифань пятится обратно, выскакивая из магазина, спеша к машине, но уже собравшись сесть в неё замечает сидящего в стороне попрошайку. Пройдя быстрым шагом к нему, Крис вынимает из кармана коробочку с кольцом и, молча бросив её под ноги нищего, возвращается к машине, забираясь внутрь и уезжая.
Бедняк несколько раз растерянно переводит взгляд с бархатной коробочки на скрывшегося в автомобиле альфу и обратно. Стоит ему взять её в руки и открыть, как дыхание сбивается от шока. Кольцо с узорным рисунком и вставкой драгоценных камней, невероятно красивое и вместе с тем определенно бесстыдно дорогое — последнее доказательство любви пары, чье короткое счастье так нелепо оказалось разрушено в прах из-за бессмысленной ревности и бесчисленных недоговорок.
Комментарий к Глава 36. Разрыв * Ханок – дом, построенный в традиционном корейском архитектурном стиле.
Гипсофила на языке цветов означает осторожность, несмелость, скромность, робость. Флористы и психологи утверждают, что такой вариант чаще выбирают люди с тонкой душевной натурой, скромные внешне, с богатым внутренним миром. Ассоциируясь с чистотой, невинностью, цветок подразумевает целомудрие в широком понимании значения.
====== Глава 37. Прощальный подарок ======
Помни о нас и о том, что было между нами.
Я видел твои слёзы и твою улыбку,
Я смотрел на тебя спящую.
Прощай, моя любовь.
Прощай, мой друг…
(James Blunt — Goodbye My Lover)
Ифань находится в прострации. О том чтобы вернуться на работу не может быть и речи. Он слишком разбит, чтобы пытаться хоть что-то сделать. В грудь словно засыпаны осколки, царапающие и рвущие все нутро. Он пьет второй день подряд, чтобы просто абстрагироваться от всего, хотя алкоголь, кажется, уже совсем не действует.
Телефон отключен и отброшен подальше, чтобы не искушаться желанием позвонить или ответить на звонок, если вдруг Тао решит что-то ещё сказать. Если бы было возможно, Крис выключил бы и себя, потому что голову переполняют мысли об омеге. Они подобны ноющей боли, от которой не избавиться. Их встречи, ссоры, споры, поцелуи, объятия, разговоры, смех, слёзы — всё, что было на протяжении почти полугода, заполняет голову заставляя мучиться и страдать. Он хочет верить Хуану, но то, что он видел и чувствовал, не дает покоя. Сердце твердит, что нужно вернуться к Тао и попросить прощения, но разум убеждает, что ничего хорошего не выйдет. Если омега предал его однажды, он сделает это ещё раз. Ведь сколько раз до этого, встречаясь с другими омегами, он сталкивался с изменой и предательством. Он надеялся, что хотя бы Хуан не такой, но видно в этом он жестоко ошибался.
Альфа пытается думать о будущем, решая, что делать. Он так гнался за слиянием их компаний, и теперь, когда это произошло, оказывается, что все усилия были напрасны. Как после случившегося сегодня он сможет изо дня в день смотреть Тао в глаза, растравляя все сильнее раны в душе, будто раздирая кровавые язвы?
День и ночь Ву думает, думает и думает, пока не решает просто уйти и исчезнуть. Так как он сказал парню в магазине. Он наверняка сможет начать все с нуля в другом месте. Нужно всего лишь переписать свою часть акций на Чанёля, теперь Пак все равно глава семьи и ему стоит зарабатывать больше. Будет лучше, чтобы даже друг не знал, где он. Даже если они с Чаном долгие годы были не разлей вода, теперь им явно не по пути. Чанёль никогда не оставит Бекхёна, а Бекхён — Тао.
С рассветом нового дня Ифань принимает холодный душ, чтобы не выглядеть совсем жутким после суток без сна и множественных алкогольных возлияний. Не позволяя себе сомневаться, он едет к юристу, прося оформить дарственную на Пака, чтобы не было лишней бумажной мороки, а заодно просит продать квартиру со всем имуществом. Такое поведение Ву ставит альфу средних лет в ступор, но крайне серьезный вид Криса не дает права отказаться. Обсудив все детали, Ифань покидает юридическую контору.
Возвращаясь в квартиру, парень собирает вещи, но перед тем как покинуть дом, направляется в мастерскую порвать все картины. Вот только храбрости даже открыть дверь не хватает. При мысли о том, чтобы увидеть вновь Тао, пусть и на портретах, становится больно. Решая оставить судьбу картин на нового владельца, альфа забирает чемоданы и направляется в аэропорт. Он даже не представляет куда отправиться, может к родителям в Китай или Канаду, а может куда-нибудь ещё. Сейчас это не столь важно, главное быть подальше от Хуана и воспоминаний о нем.
*
За окном мелькают дома, улицы, машины, люди. Тао глядит в окно автомобиля пустым взглядом — ему всё безразлично.
Когда его привели в себя после обморока, он пребывал в полнейшей прострации. Казалось, что он уснул и до сих пор не проснулся. Гэн Синь, встревоженно оглядев его, сказал, что отвезет омегу домой. Хуан не спорил и, молча собравшись, направился под руку с альфой из магазина. Линь боялся выпустить его из-под внимания, чтобы Тао ненароком вновь не потерял сознание. Вид у него был бледный и вымотанный.
Останавливаясь у дома, альфа хотел проводить омегу до квартиры, но Тао только качнул головой и, не прощаясь, ушел прочь, оставляя врача в растерянном недоумении и тревоге. Как сбивчиво ему пояснили продавцы, все произошло слишком быстро и непонятно. Спонтанно в магазин примчался Ву, с которым Хуан о чем-то разговаривал, вдруг начав ругаться, а в следующий момент Ифань промчался мимо них, даже не заметив, хотя почти сразу вернулся и вновь убежал. Девушки были крайне растеряны, впервые видя в подобном состоянии руководителей двух агентств.
Поднявшись на лифте, омега заходит в пустую квартиру, внезапно непривычно холодную и пустую. Тао думает, что ему нужно лечь спать, потому что все случившееся просто сон, и когда он проснется, не будет ни ссоры, ни обвинений, ни крика, ни пощечины, ни разрыва.
Не раздеваясь, Хуан заваливается на кровать, и ему даже удается достаточно быстро заснуть.
Открывая глаза спустя несколько часов, Тао не помнит, снилось ему что-то или нет. За окном свет дня сменяется тьмой ночи. Поднявшись, омега шаркает в ванну, но когда вспыхнувший свет освещает большое помещение, а в зеркале он видит отражение своего бледного лица с покрасневшей щекой, омега останавливается, поджимая губы. Никакое самовнушение не поможет от осознания правдивости случившегося. Крис его ударил и явно мало сдерживая сил, хорошо хоть не кулаком, но от того не менее больно. Особенно в душе. Обидно до крайности.
Присев на край ванной, парень поджимает губы и трет слезящиеся глаза. Он пытается найти причину, но ничего путного в голову не приходит, разве что все его сомнения и страхи оказываются правдивыми. По-другому он думать не может. Ифань, наконец, осознал насколько Хуан жалкий и уродливый, потому решил порвать с ним, придумав какую-то измену. Но разве обязательно было бить?
Сползая на пол, Тао сжимается в комок, притягивая к груди колени, и плачет из-за растерянности, отчаянья и обиды. Он сидит так почти час, пока не решает попытаться ещё раз поговорить с Крисом, потребовав от него нормальных объяснений. Возвращаясь в комнату, безрезультатно вытирая слезы, парень набирает номер Ву, слыша в ответ механический голос оператора, сообщающий о недоступности абонента.
Тао зажимает рот рукой, чтобы не расплакаться сильнее. Бесцельно глядя в пол, сидя на краю кровати, сжимая в руках телефон, после ещё нескольких безрезультатных попыток дозвониться, омега ощущает себя по-настоящему никому не нужным.
Опустившись на постель, Хуан кутается в одеяло, прячась от внезапного холода. Служившие прежде защитой стены дома надвигаются, нависая над ним темными пятнами, заставляя чувствовать собственную ранимость и уязвимость.
До встречи с Ифанем Тао старался быть самостоятельным, независимым и самодостаточным. Он привык полагаться на себя и ни на кого другого. Но альфа заставил его поверить, что омега должен быть слабым, лишив его брони и защиты, сделав уязвимым. И теперь, когда он полностью открылся перед ним, решившись довериться и отдать свою жизнь в его руки, Ву бездушно вышвырнул его прочь.
