― Сейчас удобнее. ― Чонин уселся на койку и принялся из-под свесившейся на глаза чёлки наблюдать за муками Исина. Колба никак не желала занимать устойчивое положение.

― Нормально спал? Какие-нибудь изменения? И как себя чувствует робот?

― Бедняга в шоке.

― Что? ― Колба всё-таки хлопнулась на пол. Исин вздохнул, осмотрел осколки в голубоватой лужице, махнул рукой и взялся за Чонина.

― Ничего. Так… Есть причины для шока.

― Не дёргайся.

― А вы, доктор, не пихайте мне фонарик в глаза.

― Потерпишь. Так робот тебе не надоедает? Каковы вообще ощущения от постоянного режима?

― Обычные.

― Изменения?

― Не знаю пока.

― Ясно… А что сам робот думает по поводу этой ситуации? Ему не утомительно постоянно быть с тобой на связи?

― Он ничего не думает. И быть на связи ему нравится.

― Вот как… Не шевелись.

Исин осторожно отклеил пластырь и осмотрел шею Чонина. Как он и думал, швы можно снимать. Никакого раздражения, никаких осложнений ― просто тонкий светлый шрам. Ферроволокно удивительно легко прижилось, почти как родное.

― Думаю, всё отлично.

― Я бы так не сказал, ― проворчал Чонин.

― Почему? Что-то случилось?

― Случилось. Настройка. А рядом оказался Лухан. Он провёл общий анализ и получил странные данные прежде, чем настройка завершилась хотя бы на пятьдесят процентов. Я заблокировал его сразу же, как только смог, и удалил все данные, только он всё равно их видел.

― Общий анализ? Что в нём могло быть такого странного? Он же просто определяет основные характеристики и биовид.

― А вы попробуйте, доктор. Вы же умеете?

Исин озадаченно осмотрел Чонина, но послушно сходил за анализатором и датчиками, установил и запустил. Через несколько минут он окаменел, уставившись на монитор.

― Что это?

― Вы меня спрашиваете? ― ехидно уточнил Чонин. ― Простите, сфера деятельности не моя. График какой-то, радуга, красного много. Это что-то значит?

― Гм… Скажи, а ты любой анализатор можешь заблокировать?

― Любой, который подключён ко мне или рядом стоит.

― Отлично. Смотри вот сюда, видишь? Это твой старый общий анализ. Ты можешь запомнить его и всегда выдавать при проверке? Ну, подменять вот эти вот показатели на старые?

― Почему у меня такое чувство, что это незаконно?

Исин осёкся. Потому что это действительно было незаконно. И сейчас он предлагал действовать именно так, как когда-то предлагал действовать Кевин. Двойные стандарты, те самые, которые Исин так ненавидел.

Но что же делать? Чонину нельзя светить свои нынешние данные ― они же дикие и невозможные, да и откуда они вообще взялись?

― Рассказывайте. ― Чонин с тяжёлым вздохом вытянулся на койке и прикрыл глаза.

― Что рассказывать?

― Всё. Что это за графики, почему их надо подменять старыми, с чего вы так побледнели, и до чего додумался Лухан, когда это увидел. Всё. По порядку.

― Это концентрат биовида.

― Знаю. Кажется, раньше у меня другой оттенок был. Это важно?

― Ещё как. Концентрат не может быть красным. Даже у самого альфистого альфы ― не может.

― Но он красный, доктор, сами видите.

― Да.

― Значит, может быть.

― Не может.

― Но есть.

― Но есть. И если кто-то это увидит, у тебя будут проблемы, потому что такого не бывает. Не могут все твои показатели быть в красной зоне. Может быть, анализ считывает сразу и твои данные, и робота, получает среднее арифметическое и выдаёт на экран. Вот мы и имеем то, что имеем. Поскольку теперь тебя и робота уже нельзя разделить, анализ всегда будет вот таким.

― Так вы предлагаете мне запомнить мой старый результат и показывать только свои показатели, скрывая показатели робота?

― Что-то в этом роде. Робота лечить не надо, зачем кому-то его показатели?

― И мои настоящие показатели не изменились на самом деле?

Исин промолчал. Он не знал этого наверняка ― никто не знал, а теперь и не узнает, пока люди не научатся отделять данные Чонина от данных робота, если это вообще возможно.

― Настройка на малый объект. Повторный анализ, ― внезапно произнёс Чонин очень ровным и холодным голосом, почти механическим. Анализатор в руках Исина заработал сам по себе, без чьего-либо участия. Выстроился новый график. Показатели отличались от старых процентов на двадцать, но хотя бы умещались в норму. Со скрипом, но всё-таки. Концентрат получился красно-оранжевым ― на три тона краснее, чем тот официальный, что красовался на документах Чонина.

― Лучше?

― Ага, ― ошарашенно кивнул Исин. ― Что это было?

― Ничего. Просто подумал кое о чём, додумался и настроился на ваш анализатор, сделал маркировку основным сигналом и перевёл двадцать восьмого в служебный режим, ― коротко пояснил Чонин так, словно рассуждал о простейших вещах.

― Прости? Можно помедленнее и на пальцах?

Чонин спрыгнул с койки, стряхнул датчики и подошёл к стене кабинета, взял с подставки маркер, сдёрнул колпачок и размашисто изобразил на гладком покрытии крест из двух прямых линий.

― Система координат. Допустим. В центре на перекрестье ― ноль. Вправо ― плюс, влево ― минус, вверх ― плюс, вниз ― минус. Математика, вы должны хоть что-то помнить, доктор. Пока всё понятно?

Исин помотал головой ― понятно ни черта не было.

― Но я помню принцип системы координат. Продолжай.

― Отлично. Поясняю на пальцах и примерах. Примем за данность, что волевой импульс любого мыслящего существа подобен радиосигналу, идёт?

― Почему радио?

― Так проще, ну хоть любые волны взять можно. Больше сходства и легче объяснить. Но можно уподобить процессам в системе, например, в компьютере. Так ещё проще бу…

― Нет, спасибо, давай на радио остановимся, ― замахал руками Исин. Он обычно с большим трудом приходил к взаимопониманию с компьютерами.

― Радио. Хорошо, доктор. Так вот, у любого мыслящего существа импульсы имеют собственную волну. Чем мощнее мозг и основные параметры существа, тем сильнее и отчётливее сигнал. Чем мозг слабее и ограниченнее, тем слабее сигнал, и тем больше в нём помех.

― Погоди, ты хочешь сказать, что твой робот умнее тебя?

― Почему вы так решили?

― Но ведь показатели уходят за предел.

― Считаете, что мои нормальные показатели такие дохленькие? ― развеселился Чонин. Исин смутился, поскольку показатели у Чонина, нормальные показатели, как ни крути, были внушительными. ― Неважно. Вы сами сказали, что мои показатели и показатели робота уходят за предел. Это логично, потому что объединение двух сигналов усиливает их. Один сигнал и второй сигнал дают сумму двух сигналов. Грубо говоря, но суть верна. Могу вас утешить и сказать, что мои родные показатели всё-таки выше, чем показатели робота, иначе я не смог бы глушить его сигнал, а я смог. Но показатели робота тоже высокие, поэтому в обычной ситуации общий анализ будет давать ту самую картину, что так сильно перепугала вас. Однако… Бывают сигналы ещё одного вида ― служебные. Они постоянны и используются для вспомогательных функций. Проще говоря, они не несут мысль или какую-то важную информацию, а лишь сигнализируют о различных состояниях: о готовности, режиме ожидания, хорошем настроении, сне, страхе и так далее. Улавливаете суть? Режим ожидания ― это служебный сигнал. Он минимален по затратам, постоянен и не отвлекает, о нём легко забыть, потому что он где-то там всего лишь создаёт фон и не требует к себе внимания. Основной сигнал может притвориться служебным, если его перекрыть чем-нибудь. Так вот! Мой сигнал ― основной, робота ― тоже. При последнем анализе я настроился на сигнал анализатора. Вы получили мой сигнал и сигнал анализатора. Сигнал анализатора очень слабый, поэтому мои показатели изменились лишь немного, сумма намного меньше, чем с роботом. Сигнал робота я глушил и выдавал за служебный. Вот и всё.

Чонин быстро и уверенно разделил правую верхнюю четверть системы координат двумя линиями на три части. В той, что включала в себя ноль, написал “служебные”, во второй, что располагалась повыше, написал “машины, животные, маленькие дети”, в самой верхней с наивысшими значениями, ― “люди и роботы”.