― Горячий… ― прошептал в перерывах между поцелуями Хань, запустивший руки мне под футболку. Я молча и сосредоточенно стягивал с него шорты вместе с бельём, до колен ― вполне сойдёт. Оставалось надеяться, что разложенное кресло в состоянии выдержать разнообразные перегрузки ― даже такие.

Пока я тонул в объятиях Ханя и прижимал его к себе, рассеянно думал, что не стоит строить воздушные замки заранее. В том, что и как сложится дальше, виноваты всё равно будем мы оба. Пока что у нас есть одна сцена на двоих ― хотя бы до Пекина, и мы есть друг у друга, причём Хань, кажется, не собирался больше ускользать, а ведь я хотел именно этого.

― Надеюсь, теперь тебе не нужно ходить в салон ради массажа?

― Хм… я ненавижу массаж, так что я никогда туда не ходил ради этого.

― Почему же… ― Хань тихо застонал, крепче обхватив меня сразу и руками, и ногами, и продолжил: ― из-за чего же ты ходил туда?

― Не обольщайся… Из-за шоколадного коктейля Чанёля.

― Ты неисправим.

― Я знаю.

― Мог бы сказать, что приходил из-за меня.

― Сначала всё-таки был коктейль, ты случился немного позднее.

― Зараза… ― Он умолк ― я постарался лишить его возможности болтать попусту всеми подручными средствами. И меня полностью устраивало то, во что вылилась наша мексиканская ничья.

Нет победителя ― нет побеждённого*.

И я предпочёл бы, чтобы так оставалось всегда.