— Взял тебе витамины.

— Спасибо.

— Заказать ещё что-нибудь?

— Нет, не нужно. Ты слышал, когда Чонин…

Чунмён выронил картонный стакан с колой, быстро подхватил и поставил перед собой. Судорожно сжал в руке салфетку и почти упал на стул.

Минсок узнал ответ именно тогда, когда перестал думать о вопросе.

— Ты слышал, когда Чонин сможет присоединиться к нам?

Чонин. Вот так вот. Хороший выбор, если не думать о себе и своих воспоминаниях. Зато понятно, почему Чунмён не выглядел счастливым. Потому что Чонин — гроза для женского населения Кореи, всё остальное для него никогда не будет всерьёз. Даже странно, что, зная об этом, Чунмён решил завязать такие отношения. Ещё ведь и волновался искренне, искренне беспокоился об упрямом мальчишке, который лез всюду и в любом состоянии.

— Не в ближайшее время, — очень тихо ответил наконец Чунмён на заданный вопрос.

— Всё настолько серьёзно?

— Вроде бы нет, но ему нельзя пока возвращаться к прежним нагрузкам. Наверное, он скоро присоединится к нам, но заниматься так, как раньше, точно не сможет. Какое-то время.

— Вчера ты к нему поехал? — Напрямик. Так лучше и проще.

Чунмён вздохнул и впервые посмотрел на Минсока открыто. Только вместо ответа кивнул.

— Хочешь поговорить об этом? — спросил тоже прямо спустя пару минут.

— А ты станешь обсуждать со мной свою личную жизнь? — не удержался от слабой улыбки Минсок, смахнул со стола витамины и зашуршал обёртками. — Я не настаиваю. Это же твоя личная жизнь.

— А ты просто коллега, да? — Чунмён почему-то смотрел на него теперь уже недовольно и сердито.

— Типа того. А что? Нет? Всё равно тебе говорить больше не с кем, мы пока вдвоём остались.

— Странно даже.

Чунмён отвлёкся на телефон, просигналивший о принятом сообщении, помрачнел, когда прочёл.

— Что теперь?

— Проект для Чанёля. Новое шоу. И для Исина — место в жюри на китайском конкурсе. Вчера говорили ещё что-то по поводу предложения Сэхуну и Тао. Высокая мода, показы, фотосессии…

— Для меня есть что-нибудь? — поинтересовался Минсок без особой надежды. Если бы для него что-то было, ему бы давно об этом сказали.

— Увы, — ожидаемо отозвался Чунмён. — Было новое предложение для Бэкхёна, Кёнсу и Чондэ, но пока отложили, потому что у Бэкхёна и Кёнсу дорамы, а у Чондэ — дуэты и сольные песни.

— А для Чонина и тебя?

— Чонин… Он пока всё равно не сможет ни в чём участвовать.

— Не в ближайшее время, — пробормотал недавние слова Чунмёна Минсок.

— Да. А у меня есть кое-что, правда, небольшое.

— Ведущий на каком-нибудь шоу?

— Вроде того, — ответил слабой улыбкой Чунмён. — Ты расстроен?

— Отнюдь. Больше времени на себя — это тоже неплохо.

Но он был расстроен. Потому что большое количество свободного времени — это большое количество мыслей. Лишних мыслей, от которых никому лучше не станет, только хуже. Потому что нельзя жить прошлым — это до добра не доводит. Минсок знал это как никто. Он уже расстался как-то со своим прошлым и сделал нынешнего себя почти из ничего. Результат ему нравился, и он считал, что способен добиться большего. Другое дело, что отпускать кусочек прошлого всё же не хотелось. Пускай там хватало тёмных пятнышек, но в целом дорогой ему кусочек прошлого был искристым и ярким, несмотря на недосказанность и неопределённость. И этот кусочек всегда привносил в его размеренную жизнь что-то новое и неожиданное.

— Как думаешь, может, прогоним танец на заглавный трек ещё разок?

Чунмён посмотрел на часы и покачал головой.

— Уже не сегодня. Завтра, хорошо? Можем завтра даже подольше позаниматься, идёт?

— Как хочешь, — невозмутимо отозвался Минсок. Пора смириться с тем, что «искристый кусочек» теперь принадлежит кому-то другому. Хотя Минсок прямо сейчас предпочёл бы не знать ответа на вопрос, кому же именно.

▲▲▲

Отмечали всей семьёй событие, хотя это выглядело смешно. Подумаешь, права получил и мог теперь водить машину. Куда радостнее было видеть всю семью за одним столом и провести с ними почти весь день.

Минсок не жаловался на одиночество, пусть и провёл уже месяц в праздности и в пустом танцзале. Занятия с инструктором смягчили всё это, как и сосредоточенность на предмете. Зато он отлично отдохнул, а вечера иногда скрашивал в компании Рёука. Хотя бы один раз в неделю они с Рёуком вместе занимались в спортзале — в последний час перед закрытием, а после традиционно выпивали по чашечке кофе. Раза два Минсок обедал вместе с Рави и слушал забавные истории об Эне или о проделках Кена.

Рави и предложил ему заняться кофе плотнее, чем прежде. Пока время позволяло.

Сначала Минсок приходил в кофейню на пару часов, смотрел и записывал, потом ему позволили самому добраться до кофе. Некоторым опытом Минсок уже обладал, но первые результаты его не впечатлили. Он рылся в сети и выискивал необычные рецепты, читал много статей о кофе и экспериментировал, а потом ему разрешили поработать в кофейне по-настоящему. Минсок мог себе это позволить и позволил. В конце концов, все ребята были нарасхват, а он лишь пару раз на радио сходил, да и в рекламе снялся вместе со всеми.

Накануне очередного рабочего дня Минсок застал в танцзале Чонина. Тот тоже болтался без дела, как и Минсок.

Чонин танцевал с закрытыми глазами что-то простое и лёгкое, незамысловатое, но всё равно выглядел счастливым. Ещё бы. Дорвался после долгого перерыва.

Минсок прислонился плечом к стене и задумался. Он смотрел на Чонина и не мог решить, как ему теперь относиться к этому человеку. Нож за пазухой он не держал, не мог сказать, что с Чонином у него хоть когда-нибудь отношения складывались особенно плохо или особенно хорошо. Тем не менее, мысль о том, что они делили Чунмёна, не вызывала у Минсока энтузиазма, впрочем, как и желания набить Чонину морду.

Чонин заметил его, улыбнулся и помахал рукой. Через какую-то жалкую минуту они вместе отрабатывали танец к заглавному треку. Минсок даже взбодрился, вспомнив тот интенсивный ритм тренировок, что казался уже частью прошлого. Ненадолго, правда. Они так увлеклись, что перестали думать о главном — о том, что Чонину нельзя возвращаться к прежним нагрузкам.

Когда Чонин вдруг опустился на пол, Минсок забеспокоился.

— Всё нормально, хён, — отозвался Чонин, хотя нормально точно не выглядел.

— Тебе помочь?

Чонин помотал головой и ослепил улыбкой. Не улыбка, а прожектор, чёрт бы его… Злиться на Чонина у Минсока не получалось. Даже картины в воображении на тему, что там Чонин творил с Чунмёном и что ещё сотворит, не помогали.

— Мне надо в кофейню. Хочешь со мной? Угощу чем-нибудь особенным, — соблазнял Минсок, потому что сильно сомневался в способности Чонина добраться до дома или до общежития прямо сейчас и без посторонней помощи. В идеале стоило бы отволочь упрямую скотину в больницу, но даже Минсок не справился бы с этим в одиночку. Он сам был не менее упрям, чем Чонин, но вот в твердолобости с Чонином не мог тягаться никто.

— Горячий шоколад. — В ход пошло последнее средство.

— Со сливками? — уточнил Чонин с немного детской настороженностью.

— Какой захочешь, — выставив перед собой ладони, пообещал Минсок. — Ну так как? Идём?

До кофейни добирались на машине. Чонину первому выпало оценить водительские навыки Минсока. Впрочем, это не помешало ему подшучивать и требовать разгона. Минсок пережил путь до кофейни спокойно, строго запретив Чонину что-либо трогать в машине. Хотя толку… Чонин всегда был синонимом движения и создавал много шума. С точки зрения Минсока. До Бэкхёна далеко, но тоже отнюдь не подарок.

Потом Чонин сидел на высоком табурете за стойкой и наблюдал, как Минсок делает горячий шоколад. Его внимательный взгляд заставлял Минсока слегка нервничать. Особенно при мыслях о Чунмёне: наверняка ведь Чунмён что-то ему рассказал, упомянул, случайно проронил или ещё что. Даже если и нет, то Чонин сам по себе наблюдательный и умный, мог и заметить что-то. Для человека, который почти всегда вне сцены спал, Чонин до хрена всего знал, чего ему знать не полагалось. Раньше Минсока это не особенно беспокоило, но Чунмён всё менял.