Действуя совместно, Соединенные Штаты и Европейский союз окажутся в более выигрышном положении и с точки зрения улаживания широкого комплекса региональных последствий переворота в Ираке. Серьезный прогресс в деле палестино-израильского примирения развеет опасения арабов, подозревающих, что действия США против иракского режима были инспирированы Израилем, жаждущим ослабить все соседние арабские государства и увековечить свой контроль над палестинским населением. Кроме того, стратегическое сотрудничество США с Евросоюзом поможет Турции избежать болезненного выбора между союзнической верностью США и надеждами на членство в ЕС.
Активное стратегическое партнерство между Соединенными Штатами и Европейским союзом увеличит также шансы на то, что Иран в конце концов превратится из регионального монстра в оплот региональной стабильности. В настоящее время Иран поддерживает сотрудничество с Россией, но в его отношениях со всеми остальными соседями преобладают недоверие либо враждебность. С Европой Иран сохраняет относительно нормальные контакты, но его антагонизм с Америкой, которая, со своей стороны, ввела законодательные ограничения в торговле с этой страной, мешает подлинному процветанию экономических связей Ирана с Европой и Японией. Все это не могло не нанести ущерб внутреннему развитию Ирана, где острота социально-экономических проблем усугубляется демографическим взрывом, в результате которого население страны превысило 70 миллионов человек.
Положение во всем этом регионе, экспортирующем энергетическое сырье, станет стабильнее, если его географический центр, Иран, будет вновь интегрирован в мировое сообщество, а иранское общество возобновит движение в сторону модернизации. Но этого не произойдет, доколе Соединенные Штаты не отступятся от намерения изолировать Иран. Значительно полезнее будет сделать так, чтобы иранская элита увидела в изоляции страны не результат американских происков, а плод собственного добровольного и, следовательно, контрпродуктивного выбора. Европейцы давно убеждают Соединенные Штаты руководствоваться таким подходом. И если Америка в этом вопросе последует рекомендациям Европы, американские стратегические интересы только выиграют.
В более отдаленной перспективе, вопреки образу, сформированному правящими этой страной муллами – группами религиозных фанатиков, – у Ирана лучшие в регионе шансы вступить на стезю, ранее проторенную Турцией. Здесь достигнут высокий уровень грамотности (73 %), существует давняя традиция масштабного участия женщин в деловой и политической жизни, по-настоящему высокообразованный класс интеллигенции, осознание обществом своей неповторимой исторической индивидуальности. Как только догматичная власть, установленная аятоллой Рухоллой Хомейни, исчерпает свой потенциал и иранские светские элиты почувствуют, что Запад отводит Ирану конструктивную роль в регионе, Иран может встать на путь успешной модернизации и демократизации.
Неуклонное изменение стратегического расклада преобладающих в регионе сил позволит претворить в жизнь выдвинутый в 2000 году Турцией Пакт стабильности для Кавказа, подразумевающий разнообразные формы общерегионального сотрудничества[24]. Чтобы он стал эффективным, необходим не только вклад Турции и России, но и привлечение Ирана. Переориентация Ирана также даст возможность обеспечить более широкий доступ к энергетическим ресурсам Центральной Азии. Помимо трубопроводов, которые проложат через территорию Ирана к Персидскому заливу, со временем могут появиться такие же трубопроводы, связывающие Центральную Азию с Индийским океаном через Афганистан и Пакистан, с ответвлениями, проведенными в Индию. Реализация подобных проектов принесет крупную экономическую (и потенциально политическую) выгоду не только Южной и Центральной Азии, но и ощущающему все больший энергетический голод Дальнему Востоку.
Прогресс на этих направлениях, в свою очередь, благотворно скажется на выполнении третьей стратегически приоритетной задачи, стоящей перед регионом и продиктованной необходимостью противодействовать распространению ОМП и эпидемии терроризма. Ни ту, ни другую проблему невозможно разрешить в короткий срок. Но ощутимые достижения в двух первых приоритетных областях – палестино-израильского примирения и преобразования регионального стратегического ландшафта – отчасти лишат антизападный, в частности антиамериканский, терроризм поддержки населения. Станет легче сосредоточить силы на борьбе с ближневосточными террористами, угроза масштабного культурно-религиозного столкновения между Западом и исламским миром отойдет на второй план.
Далее к востоку серьезные вызовы с точки зрения общерегиональной стабильности и нераспространения ОМП создает продолжающийся конфликт между Пакистаном и Индией. Этому необходимо уделить более пристальное внимание. В сложившихся обстоятельствах ни у Индии, ни у Пакистана нет стимулов к сдержанности в развитии своих ядерных арсеналов – напротив, у обеих стран есть веские, хотя и не во всем совпадающие причины наращивать ядерные потенциалы[25]. Для Пакистана ядерное оружие играет роль мощного рычага, уравнивающего его с соседом, который в ином случае будет несравненно сильнее в военном отношении; для Индии же оно – средство сдерживания потенциальной угрозы со стороны Китая – другой региональной державы, связанной дружественными отношениями с Пакистаном, – и предотвращения ядерного шантажа со стороны Пакистана. Кроме того, новообретенный статус ядерных держав приносит как Пакистану, так и Индии символическое удовлетворение.
В данный момент главные задачи США в этом регионе: недопущение развязывания ядерной войны между Пакистаном и Индией и препятствование дальнейшему распространению ОМП. Последнее особенно актуально, поскольку не приходится сомневаться, что некогда бывший империей и не утративший национальных амбиций Иран с понятной завистью взирает на соседей, сумевших обзавестись ядерным оружием. Из двух целей чуть легче достижима, скорее, первая – предотвращение ядерного конфликта, поскольку сам факт обладания ядерным оружием вынуждает как пакистанских, так и индийских военных более тщательно оценивать потенциальные последствия регулярных стычек на границе.
Однако неулаженная проблема Кашмира неизбежно приводит к постоянным конфликтам, каждый из которых разжигает пламя взаимной вражды между легко возбудимыми мусульманскими и индуистскими массами. В такой ситуации Пакистан может в итоге даже превратиться в фундаменталистское мусульманское государство (что, скорее всего, предопределит и судьбу Афганистана), а Индия – попасть под власть фанатичных индуистов. При таком исходе иррациональные чувства могут возобладать над стратегической сдержанностью, свойственной логике оценок ядерных держав.
Запад, многие годы проявляя относительное безразличие к неурегулированному палестинскому вопросу, точно так же игнорировал и проблему Кашмира. Индия сумела настоять на том, что официально кашмирского вопроса не существует ни в индо-пакистанских отношениях, ни для международного сообщества в целом, иными словами, на том, что это ее внутреннее дело. В свою очередь, Пакистан, не желая, чтобы вопрос потерял остроту, сделал ставку на почти не замаскированную государственную поддержку партизанских действий и террористических акций, направленных против контроля Индии над провинцией, и тем самым способствовал все более жестоким репрессиям индийских властей в отношении заподозренных в нелояльности кашмирцев. Но как только обе страны получили в свое распоряжение ядерное оружие, кашмирская проблема неизбежно приобрела более широкое международное значение.
Сегодня вопрос о Кашмире – компонент более общей проблемы нестабильности в зоне Общемировых Балкан. По всей вероятности, поиск мирных путей его решения окажется как минимум настолько же трудным, как и урегулирование арабо-израильского конфликта. В противоборство втянуты два крупных государства, население которых в совокупности составляет почти 1,2 миллиарда человек – приблизительно одну пятую всего населения планеты, причем значительная часть этих людей сохраняет традиционный уклад жизни, остается полуграмотной и отличается восприимчивостью к демагогическим призывам (которая наблюдается даже среди элиты). Чтобы прийти к компромиссу в такой ситуации, необходимы упорные старания внешних сил, значительное международное давление, мощные политические и финансовые стимулы и немало терпения.
