Концепция "открытого общества" несет мощный и справедливый заряд борьбы против тоталитаризма. Она выраженная антитоталитарная концепция. Но в условиях России и благодаря вненациональной России борьба с тоталитаризмом в России на идейной базе этой концепции была превращена в борьбу с самой Россией. А это не одно и то же. Все это множится на поразительное доверие к заемным идеям и заемному опыту без даже тени критического отношения к ним.
Так, базовое значение в концепции "открытого общества" имеют представления о критериях, отличающих открытое общество от закрытого. Согласно К. Попперу "магическое, племенное или коллективистское общество мы будем именовать закрытым обществом, а общество, в котором индивидуумы вынуждены принимать личные решения - открытым обществом"66. Здесь, безусловно, присутствует момент истины, ибо чем больше пространство личных свобод для принятия личных решений, чем больше суверенитет личности, тем, действительно, более открытым является общество. Оно открыто в той мере, в какой делает личность независимой от диктата общественных структур, превращающих ее в винтик механизма общественной жизни, контролирующих если не каждый вздох, то уж точно каждый выдох каждой личности.
Все это так и вместе с тем, зачем противопоставлять общество и личность и выводить их отношение друг к другу за пределы границ их неизбежного сосуществования? Зачем противопоставлять "личные решения" коллективным, тем более что ни в одном обществе решения не принимаются только как личные или только как коллективные. Они всегда сопряжены друг с другом и во всяком личном решении всегда присутствует коллективное начало. В противном случае оно лишается социального, а вслед за ним, следовательно, и личного начала и смысла. Бесспорно, тоталитаризм паразитирует на примате общего начала истории над индивидуальным, и прежде всего на гипостазировании и даже обожествлении роли государства по отношению к личности, своим гражданам. И в этом суть закрытого общества. Открытое общество, напротив, утверждает примат индивидуального начала истории над общим. Государство в этой системе отношений строит свои отношения с личностью на договорных принципах, ограниченных законом, который тем ближе к идеалу открытого общества, чем больше предоставляет личности быть самой собой, руководствоваться личным интересом, который, конечно же, и в этом случае не может противостоять целиком и полностью общественному.
В сущности, дихотомия личности и общества, личного и коллективного это вечная дихотомия. Но в ней опасно не только абсолютизировать примат общего над личным, ведущий к тоталитаризму общества, но и примат личного над общим, ведущий к своеобразному тоталитаризму личности, а в социальном измерении к диктату меньшинства в обществе и над обществом. Демократия, разумеется, это защита прав меньшинства. Но это только одна сторона демократии. Другая определяется тем, что она есть еще и воля большинства, и значит, в определенной системе и ее диктат, ибо воля, которая ничего не диктует, не есть воля. Сочетание прав меньшинства с правами и волей большинства - это всегда очень напряженное и противоречивое сочетание и, в конечном счете, есть конвенциальная проблема, а значит, и проблема культуры. Но в любом случае права меньшинства не могут превратиться в их волю и, следовательно, в диктат меньшинства в обществе. В сущности, именно в этом и заключается социальная суть всякого тоталитаризма в обществе: когда посредством диктата государственных структур, в обществе начинают господствовать права, интересы, воля меньшинства этого общества. Конечная сущность тоталитаризма не просто в господстве общего над индивидуальным в истории, а в господстве индивидуального посредством общего над общим в истории.
Ведь сама потребность в тоталитаризме чаще возникает не в том обществе, где целое и общее доминируют над частью и индивидуальностью, сколько в том обществе, где часть и индивидуальное пытаются господствовать над всем в обществе. Надо чувствовать несоизмеримость проблем: защиты прав меньшинства от большинства и защиты интересов большинства от диктата меньшинства, особенно такого, у которого не остается других способов навязать всему обществу свои интересы в качестве господствующих, как только через тоталитарные социально-политические структуры. Но это не снимает проблемы автономности личности в обществе, ее прав на свою индивидуальность, на реализацию своей индивидуальности и нетипичности, на свободу быть личностью в обществе, а значит, в известном смысле и в определенной мере и от самого общества. Это не снимает проблемы тоталитарности, источником которой служит не часть, а целое, не индивидуальное, а общее, не меньшинство, а большинство. Это не снимает проблемы конечной сущности тоталитаризма, которая находится не просто в государстве, а в определенном режиме его использования - и его аппарата, и его функций.
Но главное в данном случае заключается в другом: концепция "открытого общества" именно через утверждение примата индивидуального над общим в истории содержит в себе идейную компоненту, которая в определенных условиях чревата социальной атомизацией общества. И этим условием является доведение права на индивидуальность, на его примат над общим до разрушения всех связей и отношений, связывающих личность с обществом и со всем в обществе до абсолютно свободной личности, ни с чем себя не идентифицирующей и свободной именно в той мере, в какой ни с чем себя не связывает и не идентифицирует. Полная автономность личности от того общества, в котором она живет, возможна только при условии разрушения всех форм единства в обществе, только после преодоления личностью в себе всех структур идентичности, связывающих ее с тем, с чем она себя идентифицирует. Все, что связывает человека с человеком, с чем-то в самом обществе, что дает почувствовать себя частью чего-то, что связывает личность с коллективным решением, объявляется источником тоталитаризма, его самым глубоким источником. Все, что сцепляет души людей хоть каким-то единством, есть посягательство на целостность и самоценность внутреннего мира личности, на ее свободу быть только в себе и для себя, ибо только так, в свободе от всего она и может быть подлинно свободной.
С такой трактовкой свободы и источников тоталитаризма трудно согласиться. В самом деле, почему всякая общность обязательно подавляет индивидуальность, почему единство с чем-то, с какой-то общностью, осознание своей идентичности с ней непременно есть агрессия против личности и ее свобод? Почему ценности идентичности, связывающие человека с какой-то культурой, духовностью, историей,- это псевдоценности, хуже того, источники тоталитаризма? Почему единство человека, к примеру, с русской нацией или с Россией, высокая интенсивность переживания этого своего единства с историей, культурой и духовностью России и русской нации должно стать источником тоталитаризма и подавления личных свобод?
Что угрожает его индивидуальности и индивидуальным решениям, если он идентифицирует себя с Россией, если, в конце концов, ценности его национально-русской идентичности приняли статус личных ценностей и их бытие в нем определяется его личным решением? И вообще, зачем противопоставлять ценности идентичности индивидуальным ценностям? Только для того, чтобы шизофренизировать индивида, сделать его свободным от самого себя, своего-другого в себе, только для того, чтобы разрушить само общество посредством выталкивания из него индивидов, никак и ничем с ним не связанных. Вполне очевидно, далеко не все, с чем себя человек идентифицирует вне себя, с чем себя связывает в том социуме, в котором он живет, способно стать источником тоталитарности, подавления личности и индивидуальных свобод.
Как раз напротив, именно такая трактовка условий реальности "открытого общества" - как свобода от всяких форм зависимости и определяемости общими началами истории - может стать и становится источником тоталитаризма, правда, иного рода - тоталитаризма наоборот, ведущего к подавлению всего, что связывает человека с человеком, а через него и с общими святынями и ценностями идентичности. И такое становится реальностью в истории, если под видом защиты индивидуальности и индивидуальных начал истории решаются задачи по слому базовых структур идентичности в истории, преследуются цели достижения разрушения всего, что связывает личность с основами ее идентичности, и в первую очередь национальными. Таков набор минимально необходимых условий для того, чтобы можно было наиболее последовательно реализовать примат индивидуальных начал истории над общими, преодолеть источники тоталитаризма в обществе, которые в таком их понимании преодолеваются вместе с преодолением всех ценностей идентичности общества.
