Ибо очевидно, если бы русские, как нация, не были расколотой нацией, расколотой не по классовым, формационным, а цивилизационнообразующим признакам - в своем понимании и отношении к России, а значит и в самих себе и в своем отношении к самим себе, то мы имели бы другую историческую реальность, чем ту, которую имеем, - Великую Россию, а не рассыпающиеся ее осколки. В России оставался бы исторический субъект, национальная Россия, который бы всего этого просто не допустил. Но история распорядилась иначе. В результате тотальной большевизации и советизации России в ней возобладал иной, вненациональный субъект, вненациональная Россия - результат и действующий субъект цивилизационного раскола России и национального раскола русской нации, субъект, самым радикальным образом дезориентирующий процессы национальной и цивилизационной идентификации русских и России в современном мире, в сообществе мировых цивилизаций и культур.
Вместе с тем вненациональная Россия, будучи вненациональной, одновременно с этим остается Россией, ее неотъемлемой частью, но только основательно заблудившейся в собственной истории, в основах собственной исторической и национальной идентичности, а в ряде случаев и открыто предавшая их. Но при всем при этом это не с неба свалившаяся часть собственной нации, а результат ее собственного исторического развития, далеко зашедшего процесса денационализации. При этом вненациональная Россия подпитывается не только за счет национальной дезориентации русской нации, но и за счет инонациональной России, другими нациями, не идентифицирующими или не до конца идентифицирующими себя с Россией, а потому стремящихся преодолеть ее в себе. В этом суть великой идентификационной трагедии России: она разрывается тем, что в пределах ее исторически сложившегося геополитического пространства существуют нации, цивилизационно в разной степени связанные с основами локальности русско-российской цивилизации. Они и втягивают ее в кризис идентичности, в хаос цивилизационных потрясений. Но это не значит, что инонациональная Россия всегда только составная часть вненациональной России. И это принципиально важно.
Раскол России на национальную и вненациональную Россию не есть только раскол в самих русских или только на русских и нерусских, но это еще и раскол в самих нерусских - по типу их отношения к России и степени идентификации с ней. В России есть нации, которые, не идентифицируя себя с русской, вместе с тем идентифицируют себя с Россией. В этом смысле национальная Россия состоит не из одних только русских, но и из нерусских, ибо они неотъемлемая часть русско-российской цивилизации. Для них нет иных форм цивилизационного бытия в истории, кроме тех, которые связаны с основами локальности российской, генетическим кодом ее истории. Для них, как и для этнически русских, Россия - предельное основание исторической и цивилизационной идентичности в истории, а потому есть то, что составляет не просто неотъемлемую часть их души, но сами ее основы. Они не просто рождаются в России, но и готовы умереть за нее. Она для них - святыня. И это не парадоксально, это естественно, ибо речь идет о России. Но в этом и сложность России, процессов национальной и цивилизационной идентификации в ней, национального состава самой национальной России. Она складывается из русской и нерусских наций, национально и не идентифицирующих себя с русской, но цивилизационно идентифицирующих себя с Россией, с основами локальности ее цивилизации. Это противоречиво, но это противоречие, которым живет многонациональная Россия, и которая от этого не перестает быть Россией.
Россия - это абсолютный максимум истории, который объединяет всех поверх их всех национальных различий, придавая этому единству подлинно национальный характер. Отношение к России и, тем более, отношение идентификации с ней - это глубоко национальное отношение, которое и формирует феномен национальной России.
Жить в России, Россией и для России - это уже национальность, выражающая суть вечной экзистенциальной триады русского существования в мире. А посему всякое существование в России, Россией и для России независимо от своей национальной специфики превращается из просто существования в глубоко национальное. Его стержень - русскость. И это закономерно: нельзя быть Россией и по сути своей не быть русским.
Это естественное соотношение, а потому всякое иное соотношение между русскостью и Россией чревато кризисом идентичности, который всякий раз имеет место там и постольку, где и поскольку России навязывают самоопределение в истории вне русских национальных основ, а русским вне России. Вот почему, чем больше я отношусь к России как к России, тем больше мое отношение к ней становится русским, а я - русским. Моя цивилизационная идентичность, чем больше перерастает в национальную, тем больше становится аутентичнее своей русско-российской цивилизационной сущности. В этом единстве суть логики достижения идентичности в истории - цивилизационной и национальной. Они не противостоят друг другу, так как едины суть.
Таким образом, всякое национальное отношение к России тяготеет к русскому. И это никого не должно настораживать, потому что это просто закономерно, потому что всякое иное отношение к ней является источником кризиса идентичности в России, а значит, и самой России. Всякое иное отношение к России становится источником цивилизационного раскола России на национальную и вненациональную Россию и в итоге национального раскола самой русской нации. И это уже больше, чем исторически парадоксально, исторически это просто противоестественно, если даже не хуже того - преступно. Для убедительности сравним национальный раскол общества с классовым.
Классовое деление общества есть социально-экономическое деление внутри любой нации. Обусловленное разным отношением разных слоев общества к экономическим и политическим классообразующим основаниям - собственности и власти, оно исторически естественно, так же как и деление человечества на этнокультурные общности, прежде всего нации, которое корнями уходит в кровнородственное единство родовой общины и исторически вырастает из него. Этнокультурная общность сложилась задолго до классового раскола общества, как форма его социально-экономического, культурного и духовного единства. Поэтому, если классовое деление есть то, что объективно раскалывает общество, то национальное, напротив, есть то, что, несмотря на это, объективно объединяет его на базе таких фундаментальных факторов общности людей, как общность экономической жизни, территории, языка, истории и исторической судьбы, культуры, духовности, национального сознания и самосознания, особенностей национальной психологии. И классовый раскол общества, и его национальное единство - объективный факт истории, они естественноисторические феномены, в отличие от раскола нации на национальную и вненациональную части. Такой раскол с позиции любой логики истории - исторически противоестественный феномен.
Действительно, ведь речь должна идти о том, что часть нации находится в оппозиции к другой и как раз по всем тем признакам, которые объединяют в нацию и благодаря которым она есть нация. Часть нации должна находиться в оппозиции к своему языку, истории, культуре, духовности. Она не идентифицирует себя в своем сознании и самосознании со всей остальной частью нации, находится в оппозиции к ее территориальному единству, общности ее экономической жизни и интересов, в частности, готова продать и предать ее экономические интересы. Более абсурдную ситуацию просто трудно представить. Но именно с таким расколом в тех или иных его исторических формах имели дело русская нация и Россия на протяжении всего XX столетия. В начале века классовый раскол общества был превращен в национальный. На его основе вненациональная часть России стала противопоставлять себя национальной с классовых позиций пролетариата, с позиций пролетарского интернационализма.
В конце века ситуация не намного изменилась к лучшему вненациональная Россия начала противопоставлять себя национальной с позиций всего человечества, с позиций не классовых, а общечеловеческих ценностей. Но и в том и в другом случае единство нации раскалывается с вненациональных позиций; и в том и в другом случае Россия раскалывается на национальную и вненациональную; и в том и в другом случае это становится источником колоссальной исторической дестабилизации России, потери ею своих национальных приоритетов и ориентиров в истории в основных сферах жизнедеятельности общества и человека; и в том и в другом случае России навязывается цивилизационный переворот, который создает ситуацию цивилизационного хаоса, сопровождаемого разрушением национальной иерархии ценностей и духовной дезориентацией; и в том и в другом случае все это завершается великими историческими потрясениями России, гражданским противостоянием и непомерными страданиями и жертвами.
