– …что захочет Государь за свою помощь и идеи? – помог ему Дмитрий.

– Да.

– Войти в долю и получать десять процентов от прибыли. Сначала я, а потом и те, кто мне унаследует. Я прекрасно понимаю, что оказанная услуга больше ею не является. И, узнав о некоторых новых способах огранки, ваша община больше в моей подсказке не нуждается. Да, да. Не смущайся. Я действительно удивлен вашим поступком. Это очень щедро и благородно. И именно поэтому я предлагаю вам возможность получить еще немного полезных знаний, которые, как известно, дороже денег. Но уже на других условиях.

– Это справедливо, – после довольно долгого размышления произнес Валь. – Хотя, мнится мне, защита от погромов будет не меньше стоить. Ты уверен, государь, что десяти процентов тебе хватит?

– Я не жадный, – пожал плечами Дмитрий. – Жадность – это форма глупости. Мне хотелось бы, чтобы вам было выгодно со мной сотрудничать. Чтобы вы сами держались за нашу дружбу, а не терпели ее на грани раздражения. Но разве это будет возможно, если я попрошу много? Очень сомневаюсь. А теперь ступай, полагаю, что сейчас не время и не место для подобных бесед. Подумай. Посоветуйся. И как решите говорить предметно – дай мне знать.

Шавл Юдич Валь еще раз глубоко поклонился и ушел, уступая место следующему желающему поднести царю и царице дары. Рутина торжества продолжилась…

Ювелиры, полученные Дмитрием в знак примирения от короля Сигизмунда, безусловно, писали домой. О том царь знал и не мешал им, понимая, что на эту наживку может клюнуть большая рыба. Рыба приехала. Теперь осталось ее правильно подсечь. Старый, опытный, матерый еврей-банкир[17], подрабатывающий по совместительству раввином из той эпохи, когда не только об «МММ», но и даже о фьючерсах и форвардах еще не слышали, не говоря про другие прелестные вещи. И молодой, умный, пытливый мужчина без комплексов и предрассудков из XXI века, которому требовалось много… ОЧЕНЬ много денег на его прожекты. Блюдо должно получиться очень изысканным, если не испортится в процессе приготовления.

О каких намеках подумал Валь? Сложно сказать. Наверняка он наводил справки о Дмитрии перед тем, как к нему идти. Впрочем, его внимательный, оценивающий взгляд, который он бросал на короны царя и царицы, тоже говорил о многом[18]. Это ведь в сентябре 1605 года у Дмитрия была грубая, наспех выполненная поделка, обозначающая только общий фронт работ и силуэт. Не успевали иначе. А сейчас все было совсем по-другому. Да, пришлось изрядно распотрошить всю сокровищницу русских царей, разобрав на запчасти многие вещицы, но оно того стоило. Обе короны вышли очень эффектными, а главное – красивыми, новыми и свежими стилистически. Этакая презентация и рекламная акция в одном флаконе.

1 мая 1606 года, Москва

Дмитрий тяжело вздохнул и посмотрел на пластиковый пакет, лежащий перед ним. Было не по себе. Сильно. Аж руки слегка подрагивали.

Когда в сентябре 1603 года он понял, что каким-то образом оказался в самом начале XVII века, то первым его поступком стала борьба с компроматом. Выложил все вещи, которые могли бы вызвать вопросы, выключил все, везде извлек аккумуляторы, где они были, упаковал в полиэтилен, замотал скотчем и прикопал возле одного дерева недалеко от Смоленска. А в марте 1605 года, когда двигался к Москве со своим войском, сделал небольшую паузу и выкопал старую закладку. Так с тех пор и не трогал. Да и зачем? Уничтожить бы, да жалко.

Умные часы[19], смартфоны, power-bank, механическая зарядка в комплекте со складным мини-блоком солнечных батарей, купленным специально для долгих выездов. Еще аптечка походная. Маленький светодиодный фонарик. Ну и так, мелочовка всякая: ключи, деньги, кредитные карты, документы и так далее. И еще что-то. Он уже забыл. Оставлять их просто так под тем деревом Дмитрий откровенно боялся. Мало ли кто выкопает? Беда! А уничтожить рука не поднималась.

И вот сейчас, собравшись с духом, он решил вскрыть пакет и уже решить, что с ним делать.

– Уф… – выдохнул царь и аккуратно разрезал тонкий пластик в надежде, что там все залито водой и настолько угроблено, что можно не глядя сжечь в печи.

Но не повезло.

Он слишком ответственно подошел к вопросу.

Чисто и сухо.

Взглянул на дверь.

Эта комната его покоев отделялась от дежурного секретаря и поста преторианцев двумя комнатами. Ни одного лишнего слуги не только в царских палатах, но и на территории кремля не было. Да и вообще кремль его стараниями превратился в охраняемый режимный объект с патрулями и комендантским часом. Потревожат ли его? Вряд ли. Разве что Марина, с которой они совершенно взбаламутили весь распорядок и устав. До такой степени, что фактического разделения на мужскую и женскую часть палат уже и не было, а царица проводила много, очень много, слишком много времени с царем. Даже ночевала у него не только для близости, но и просто потому, что им так нравилось. Поначалу по инициативе Дмитрия, а потом втянулась. Ведь настоящее сближение начинается отнюдь не с секса. Но сейчас Марины не было. Она серьезно работала на свою репутацию и поэтому старалась демонстрировать набожность людям. Слухи о том, что она ведьма, продолжали упорно ходить. И только активным прилюдным богомольем удавалось их сдерживать в узде. Вот и сейчас она устроила трехдневное турне для торговли лицом перед молящимися по церквям…

Царь снова осторожно вздохнул и начал раскладывать на столе гостинцы из будущего. Он, может, и рвался бы к смартфону, если бы там было что ценное. Но, к сожалению, никаких подборок книг и справочников там не имелось. Так – немного музыки, немного клипов, а все остальное лежало в облачных хранилищах. Он как-то привык к тому, что Интернет есть везде…

Включил power-bank.

– Ого! – тихо воскликнул он. Десять процентов заряда. Он-то думал, что все совсем разряжено.

Вставил аккумулятор в смартфон. Присоединил к power-bank. Воткнул наушники-затычки, чтобы не дать громко пиликать при загрузке. Включил.

Телефон загрузился, порадовав экраном для ввода графического ключа.

Ввел. За неполные три года движения стали несколько неуверенными. Отвык.

Воткнул наушники в уши. Выбрал первую попавшуюся композицию из альбома. Запустил проигрывание и зажмурился[20].

Ностальгия по былому нахлынула на него с удивительной силой. Даже слезу пустил, благо никто не видел.

Кому и что он пытался доказать всем этим фрондерством? Делал бы, что хотел отец – сидел бы сейчас в каком-нибудь ресторане и наслаждался сервисом в обнимку с цивилизацией. А где он сейчас? Заболит тот же зуб – и что? Или простуда? Или еще какая пакость? Да, черт побери! Тут даже туалетной бумаги нет! А гадить ему приходится в ночную вазу. В горшок то есть! Кошмар… тихий ужас. Попробовать было бы классно. Наверное. День, два, три. Ну, может, пару неделек, для глубины и полноты ощущений. Но так жить? Нет! Увольте. Он бы никогда сам на это не согласился. Да, он здесь царь. Но если бы ему предложили вернуться – согласился бы немедля. Разве что Марину бы захотел с собой прихватить. Очень уж она его зацепила. А так – оставил бы все и всех без малейшего угрызения совести. Он чувствовал себя чужеродным элементом эпохи. Инородным телом. Ему тут плохо. Всем вокруг из-за него плохо. К чему все это? А главное – зачем? Чья это дурная шутка?

Мысли плавно перешли к родителям. К папе и маме. К бабушке. Да и вообще – ко всем родичам, которых он когда-либо видел.

Перебирая в памяти одного за другим, Дмитрий с удивлением отмечал диссонанс с внешностью и характером. Да, основной семейной легендой было то, что он похож на деда. Но вот беда – ни одной его фотографии не сохранилось. Вообще. А все остальные даже отдаленно не имели сходства. Ни черты лица, ни рост, ни цвет волос, ни глаза, ни голос. Он всегда был белой вороной.