Лин всё-таки встала. Она хотела пройти к выходу, но Ярмак, распалённый гневом, преградил ей дорогу. Она апатично взглянула ему в лицо. На секунду показалось, что она всё-таки заплачет. Но нет, лишь показалось. Ярмак не мог знать, что за последний месяц Лин слишком часто плакала, у неё, кажется, иссякли все слёзы.

Тогда Лин была вынуждена напомнить этому самоуверенному наглецу, что она действительно относилась к сектору военных. Одной молниеносной подсечкой девушка нейтрализовала мужчину. Ярмак не ожидал ничего подобного, а потому, хоть и был намного сильнее, согнулся и упал.

Когда он смог наконец выпрямиться, в комнате никого не было. Глава, превозмогая боль, засмеялся. Если бы хоть одна из девушек, побывавших в его комнате, услышала этот смех — она бы очень сильно удивилась.

Но никто не слышал, а потому глава «Станции 7» продолжал смеяться, и боль потихоньку стихала, затаившись внутри его тела, как растущая ядовитая змея.

***

Три чувства разрывали девушку на части: жалость к себе — недостойная, мелочная, но, к сожалению, доминирующая в её сознании. Злость: как довела себя до такого, как посмела опустить руки. Злость на Виру — потому что чуяло сердце Лин: без участия этой женщины в её жизни уже давно ничего не происходит.

Почему Вира не рассказала, что она, Лин, теперь является красной тряпкой для терциев всего города?

Девушка усилием воли оборвала эту мысль. Не сказала? Разве не Лин была первой, утверждающей, что её будут искать, притом искать настойчиво? Разве это было непонятно?

Лин пробежала мимо Славия, честно отрабатывающего свой хлеб и следящего за дочерью Виры, после чего резко завернула за угол — искать кабинет матери. Ей когда-то показывали дорогу, как тут не вспомнить, раз такое дело?

Создавалось ощущение, будто Вира ждала посетителей. Комната идеально убрана, на столе — отключённые проекторы. Женщина смотрела на Лин выжидающе, и взгляд этот говорил: «Ну же, чего ты ждёшь? Заходи. Нам давно пора поговорить».

— Почему ты мне не рассказала?

Лин упала в кресло напротив стола. Посмотрела на Виру и встретила в ответ спокойный, немного усталый взгляд.

Вира не успела ответить — в кабинет вошёл Славий. Чуть быстрее, чем следовало. Поглядел на Виру, ощупал взглядом Лин и, когда убедился, что обстановка мирная, без слов вышел.

— О чём именно?

— О чём?! Об этих чёртовых домах! О том, что от меня пользы, как… Я должна сама пойти к Руанну и открыть для вас дверь. Нет другого способа!

Вира молчала. Широкая одежда делала хрупкую женщину массивнее почти в два раза. Она сложила руки в замок и медленно опустила подбородок на руки.

— Хорошо, Лин… Ты пришла ко мне с этим вопросом, не я к тебе. Поговорим.

На улице светало, в комнату проникали первые утренние лучи. Два больших окна за спиной Виры бросали на неё сзади яркий свет, делая очертания расплывчатыми.

— Хочешь совершить подвиг? Хочешь послушать Ярмака, которому на тебя плевать и который играет на твоих чувствах? Хочешь вернуться в дом судьи? — Вира резко наклонилась к Венилакриме. — Вот как всё будет: лучшие из лучших во имя глупого подвига последуют за Ярмаком. Они будут верить, что, зная коды, смогут чем-то навредить судье. Но они не понимают, Ярмак не понимает, что Руанн десятилетиями накапливал военный опыт, к тому же он изначально сильнее многих ящерров, не говоря уже о земных. Он намного сильнее, Лин! Ты даже не понимаешь, неспособна понять, с каким опасным созданием жила бок о бок столько времени! И не забывай о главном: Руанн окружён такими же сильными ящеррами, как и он сам. Не просто ящеррами — терциями.

Вира разозлилась. Резко отвернулась к окну. Не хотела, чтобы Лин видела её лицо.

— Допустим, Ярмак каким-то чудесным образом всё-таки сумеет пробраться к судье и нападёт… Руанн его убьёт, предварительно получив нужную информацию. А потом к нему приведут тебя — сломленную и готовую просить прощения. Уж он насладится твоими попытками извиниться, — Вира недобро засмеялась. — Но не думай, что простит. Он тебя унизит и в клетку посадит. Это если повезёт! Если же нет... лучше тебе не знать, какая бурная фантазия бывает у судей! У этого — особенно.

Глаза Венилакриме бегали по комнате, в то время как мозг пытался осознать услышанное. Вира не торопила, терпеливо следила за Лин и, кажется, читала все её мысли.

— Хорошо… Я поняла, — сказала девушка, пытаясь собрать мысли воедино. — Их замысел обречён.

— Нет, ты и половины не поняла, — ответила Вира раздражённо. — Он кого-то из них да расколет. И узнает, где мы. И придёт сюда с отрядами терциев, чтобы шеи сворачивать, просто из мести, потому что мы посмели тебя укрывать. Если Руанн найдёт это здание, — Вира взглядом обвела комнату, — он сразу поймёт, кто нас защищает. И те редкие ящерры — именно так, ящерры, — к которым я испытываю уважение, пострадают из-за глупой выходки главы, помешанного на личной мести… Но главное… только задумайся, моя девочка, что Руанн сделает со всеми людьми?!

Лин двумя ладонями прикрыла глаза.

— А если… если он умрёт? — спросила, не отнимая рук от лица.

Вира замерла. Медленно повернула голову и посмотрела на Лин через плечо.

— Кто умрёт?

— Руанн!

— Умрёт? — Вира хмыкнула. — Такие, как он, не умирают.

— А если… — девушка посмотрела вверх в попытке загнать капельки возможных слёз обратно. — А если убить его попытается кто-то очень близкий, тот, от кого он не ожидает нападения? Например… я.

Пауза.

В больших глазах Виры впервые отразилось неподдельное удивление. Она смотрела на Лин, не шевелясь. Под прямым взглядом было неуютно, но глаз девушка не отвела. Не посмела или не захотела.

А может, просто понимала, что от этого момента слишком многое зависит.

Вира резко села и откинулась на спинку кресла.

— Ты хоть понимаешь, о чём говоришь?! Ты не сможешь его убить, а второй попытки у тебя уже никогда не будет — судья не допустит. Второй. Попытки. Не будет.

— Он всё равно не оставит меня в покое! Рано или поздно кто-то со станции выдаст меня. Не специально, лишь затем, чтобы избежать преследований судьи. Это пока они воспринимают меня героиней, помня то видео. Сама знаешь, чего стоит восхищение толпы.

Вира хотела ответить — не успела.

— Меня ищут, притом серьёзно. Даже думать не хочу, с какой целью, но… Если всё правильно обыграть, из моего исчезновения можно извлечь пользу. Я была пленницей, меня увезли против воли, но я сбежала и вернулась к судье…

Вира улыбнулась. Слова Лин, произнесённые ею в порыве эмоций, уже давно были просчитаны более опытной собеседницей. Её наивная воспитанница, как по нотам, исполняла давно написанную мелодию.

— Зачем тебе это? Дай мне конкретный ответ, Лин, ты готова убить Руанна? Почему сейчас?

— Вира, не мучай…

— Я должна услышать правду. Если нуждаешься в моей помощи — отвечай, Венилакриме, почему?

— Вира…

— Отвечай мне! — перешла на более строгий тон Вира. — Отвечай!

— Потому что только теперь я осознаю, как много всего потеряла! — крикнула Лин. — Помню, он устроил этот дурацкий вечер, чтобы представить меня своему миру. И не отходил ни на миг, боясь, что услышу лишнее, хотя от него лишь требовалось признаться: я потерянная ящеррица из города Мыслите. И тогда всё было бы по-другому, из интересной игрушки я бы превратилась в полноправного члена их общества. Но он побоялся дать мне эту свободу!

— Ты это знаешь достаточно давно. Тем не менее, только сегодня явилась ко мне в кабинет.

— Да, ещё был разговор с Ярмаком. Я на многое посмотрела по-другому. Дети-сироты…

— Не поможет. Я хочу знать настоящую причину.

Венинакриме посмотрела вверх. Рисунок на потолке вызывал крайнее удивление. Мелкие завитушки, цветы, листья винограда. Из всех этих деталей получалась интересная картина, но узор был почти белым и практически сливался с цветом потолка. Только очень внимательный наблюдатель смог бы понять, сколько сил потрачено на декорирование. И трещины, мелкие трещины…